Андрэ Нортон
Дом теней: Чихнёшь в воскресенье. Дом теней
Андрэ Нортон, Грейс Эллен Хогарт
Чихнешь в воскресенье…
Глава 1
Фредерика Винг вторично за последние десять минут посмотрела на часы. Если она не доберётся до Южного Саттона до полудня, то разминется с мисс Хартвел, а это будет катастрофой. Солнце жгло спину под льняным платьем, чулки прилипали к коленям. Она с детства знает, что июль в Новой Англии может быть очень жарким. Но всё равно здесь лучше, чем в Нью-Йорке… Она в третий раз взглянула на часы, потом раздражённо подняла саквояж и отправилась искать защиты под станционным навесом. Прошла через вокзал, состоящий из одного помещения, к платформе, где готическими буквами было написано «Станция Саттон»; впрочем, позолота давно поблекла, и буквы были теперь едва различимы. У двери на ящике сидел толстый мужчина в рубашке с короткими рукавами, он шумно жевал, регулярно сплёвывая на рельсы.
— Поезд опаздывает? — спросила Фредерика, стараясь справиться с раздражением.
Мужчина не ответил. Какое-то время он продолжал жевать, и Фредерика решила, что он глух. Но потом толстяк достал из кармана новую плитку табака, раскрыл нож пухлой правой рукой и лениво проговорил:
— Сай ходит по магазинам. Он так всегда делает по субботам. Не удивлюсь, если и опоздает. А поезд на Ворчестер ещё через четверть часа.
Фредерика села на другой конец багажного ящика.
— Сай — машинист, точно?
— Да. Какая разница в субботу? Никто вроде не собирался приезжать из Нью-Йорка до полудня.
Фредерике стало ясно, что она — незнакомка и единственный пассажир — и есть «никто не собирался». Она как раз обдумывала подходящий ответ, но в это мгновение как по волшебству из леса показался миниатюрный тепловоз с единственным вагоном.
Толстяк встал, когда Сай выпрыгнул из кабины. Сразу вслед за ним из вагона вышел мужчина в лёгком костюме, быстро прошёл вдоль поезда, но возле Фредерики задержался, чтобы наклониться и поправить запор своего чемоданчика. Выпрямившись, он внимательно взглянул на Фредерику, которая ответила ему оценивающим взором и тут же в замешательстве опустила глаза. Но она успела заметить, что у мужчины серые глаза, какие романисты называют «стальными», строгое лицо и высокий лоб. Волосы поседели на висках, а тело утратило стройность юности.
«Мне уже четвёртый десяток, а я краснею, как девочка», — подумала Фредерика.
— Привет, полковник, — низкий раскатистый голос принадлежал недавнему собеседнику Фредерики — толстому грузчику, который притащил наполовину заполненный мешок с почтой.
— Привет, Вилли, — ответил тот, кого назвали полковником. Он развернул аккуратно сложенную газету и сел на багажный ящик. Фредерика, у которой не было причин задерживаться, прошла к вагону.
«Двадцатиминутное ожидание ради десятиминутной поездки, — думала она, усаживаясь на пыльное плюшевое сидение. — И, вероятно, придётся добавить ещё десять минут». Но тут послышался гудок, и поезд тронулся назад от станции. В вагоне, кроме Фредерики, никого не было, она не удержалась, прошла назад по проходу и выглянула в окно. Человек, которого назвали полковником, отложил газету и смотрел прямо на неё. Она быстро нагнулась и вернулась на своё место; как всегда, почувствовав, что вспыхнули щёки.
— Что меня заставило это сделать? — вслух спросила она. И добавила: — Веду себя как школьница.
Но всю короткую поездку до Южного Саттона серые глаза не оставляли её и были стёрты из памяти только хлопотами приезда и устройства на новую работу.
Выходя из вагона на станции Южный Саттон, Фредерика почувствовала, что стало ещё жарче. Но, оглядевшись, она успокоилась. Летний мирный воздух благотворно действовал на неё. Поля кругом были усеяны ярким черноглазым гибискусом и белым клевером, цветы пробивались даже через доски платформы. За полями темнели хвойные деревья и несколько низких крыш.
«Если бы Сай остановил фырканье своего дракона, я бы, наверное, услышала кузнечиков», — подумала Фредерика. Интересно, что ей теперь предпринять…
— Вы мисс Винг? — послышался приятный голос.
Немного удивлённая Фредерика повернулась и сразу за собой увидела женщину.
— Да, я Фредерика Винг… Но откуда вы появились? В поезде никого не было.
Женщина рассмеялась, и Фредерика заметила, что лицо её, которое на первый взгляд показалось ей некрасивым, на самом деле очень привлекательно. Женщина была ниже Фредерики и не такая угловатая. Она носила льняное платье без рукавов, чистое и прохладное, а короткие тёмные волосы были тщательно причёсаны. При взгляде на неё Фредерика почувствовала себя грязной и усталой.
— Я пришла по полю, с другой стороны от поезда. Но мне следует представиться. Я Филиппина Саттон и пришла встретить вас, потому что мисс Хартвел очень занята, — она говорила медленно, со слабым иностранным акцентом. «Т» у неё чуть походило на «с», а звук «р» был гортанный и раскатистый.
Фредерика поставила саквояж и пожала протянутую руку, маленькую и мягкую. «Француженка», — решила Фредерика.
— У вас подходящая фамилия для жительницы городка, — заметила она и добавила: — Очень мило с вашей стороны встретить меня.
— Мне всё равно нужно было на станцию. Получу груз — для своей лаборатории на Ферме. Ох, я забыла. Конечно, вы ещё ничего об этом не знаете. А я ничего не знаю о вас.
— Конечно. Мы поговорим, но сначала я хочу позаботиться о багаже, — как всегда, Фредерика занялась скучными подробностями, от которых никогда не умела уходить. Друзья в колледже прозвали её «Новая Англия».
— Я отослала чемодан заранее. О, вижу, вот он, на платформе.
— Я подожду здесь, — сказала Филиппина — Потом пойдём. Мой джип сейчас в гараже, его ремонтируют, но здесь недалеко, и я могу вам показать кое-что. Работник мисс Хартвел, Крис, прихватит чемодан и вашу сумку тоже. Жизнь в Южном Саттоне нехлопотливая, — добавила она, заметив озабоченность Фредерики.
— Спасибо, сумку я понесу сама. Здесь смена белья и всё, что необходимо для ванны. Которая мне очень нужна.
Через несколько мгновений обе женщины шли по широкой сельской дороге, между рядами елей. Ноги их поднимали тонкую пыль, садившуюся на траву и клевер, который пытался расти у дороги.
— Дорога справедливо называется Еловой улицей, — объявила Филиппина. — Если свернём налево, она приведёт нас на Ферму, которая принадлежит моей тёте миссис Саттон. Да, она прямой потомок Люциуса Эдварда Саттона, основавшего город в 1814 году и колледж шестью годами спустя. А «Фермой» мы называем семейное поместье. Там мы с миссис Саттон занимаемся травами. У меня там лаборатория. Это примерно в миле от города. Вы быстро всё узнаете, потому что Южный Саттон — всего лишь перекрёсток дорог. А вон то внушительное здание за деревьями и воротами слева — Саттонский колледж.
Фредерика осмотрелась. В воздухе пахло сеном и более тонким запахом хвои.
— Мне нравится Новая Англия, — просто сказала она. — А здесь самая подлинная Новая Англия.
— Да, мне тоже нравится, — согласилась Филиппина. — Здесь можно работать мирно — и забыть об остальной жизни, — она чуть поколебалась. — Я имею в виду Францию… и войну… — добавила она.
Голос её стал жёстким, а акцент более заметным. Фредерика быстро взглянула на неё. На лице женщины словно появилась маска — ненависти, печали, страха… Фредерика не могла определить. Но через мгновение Филиппина взяла себя в руки, и на лице её вновь появилась улыбка.
— Простите. Сейчас всё хорошо… но иногда… вспоминается другая жизнь. Немцы посадили меня в концентрационный лагерь, когда захватили Францию. Но не будем говорить об этом, — лицо её сохраняло следы гнева; с видимым усилием она вернулась к своей роли проводника. — Мы на Буковой улице. Она пересекает Еловую и в сущности является главной улицей города. Справа церковь, единственная, конгрегационная. Сразу за ней магазины. Напротив ратуша и полицейский участок, а дальше, на том углу Еловой и Буковой — гостиница. Это недавно перестроенное одно из старейших зданий Саттона, раньше в нём размещалась гостиница для дилижансов. Её построили в 1820 году, одновременно с первым зданием колледжа. Еда здесь хорошая. Вам иногда захочется тут поесть.
— И это весь Южный Саттон? — спросила Фредерика.
— Почти, — Филиппина снова рассмеялась. — Поворачиваем налево на Еловую улицу. Кампус остаётся слева, а справа на расстоянии броска камня — книжный магазин мисс Хартвел.
— О… но… как красиво! — воскликнула Фредерика. — Мне нравятся такие викторианские здания… как для дня святого Валентина… и деревья вокруг… медные березы. И места много. Так и должно быть.
Филиппина, которая чуть опередила Фредерику, обернулась и посмотрела на неё.
