1
Вечер аварии: 22 октября, Бостон.
— Энди, малышка, не уходи! — Без конца повторял одну фразу Эрик.
Они с бригадой парамедиков стремительно ехали в ближайшую многопрофильную больницу — Бостонский Медицинский Центр. Водитель гнал на полной скорости, включив сирены, но мужчине все равно казалось, что они плетутся ужасно медленно.
Андреа, хорошо зафиксированная, лежала на носилках без сознания. Работники скорой помощи отчаянно боролись за её жизнь, пытаясь остановить кровотечение.
Эрик боялся пошевелиться. Ему казалось, что если он двинется с места, то от его движения хрупкое и израненное тело любимой разобьётся, словно стекло.
Наконец-то, они прибыли ко входу в отделение неотложной помощи. Профессор последовал за бригадой врачей и парамедиков, увозящих Энди по белому коридору. Но вдруг, один из медработников жестом остановил его возле широких дверей, на которых было написано: «Неотложная хирургия. Посторонним вход воспрещен».
— Извините, сэр, но вам сюда нельзя, — низким голосом проговорил мужчина и скрылся за дверью.
Эрику оставалось только беспомощно смотреть через стеклянные прямоугольники, вмонтированные в дверь, как удаляются носилки с самым дорогим, что есть в его жизни.
Так он простоял некоторое время, пока женщина-парамедик, что оказывала первую помощь Энди, дотронулась до его плеча. В её руках был рюкзак девушки, весь грязный и мокрый.
— Сэр, пройдемте со мной в регистратуру, нам нужны данные о пострадавшей. — она, протянула ему вещи Энди.
Профессор Фрилинг принял их мертвой рукой и последовал за парамедиком. Они подошли к стойке, за которой сидела пожилая медсестра.
— Этот мужчина прибыл со сбитой на улице Бикон девушкой. — Женщина протянула ей свой рапорт. — С ней всё будет хорошо, — обратилась она к нему, чуть сжав его плечо, а затем удалилась.
— Мне нужны все данные пострадавшей, — официальным тоном обратилась медсестра к Эрику. — Её полное имя, пожалуйста.
— Андреа Донован, — ответил он, его голос был глухим от волнения.
— У вас есть номер удостоверения личности и номер страховки девушки?
Эрик открыл рюкзак Энди и вытащил оттуда кошелёк. Он достал её водительские права и членскую карточку страховой компании. Женщина взяла оба документа и принялась заполнять форму.
— Назовите ваше имя и кем вы приходитесь пострадавшей?
— Эрик Гейл Фрилинг. Андреа моя… — Голос Эрика дрогнул и он громко всхлипнул, зажмурившись. Женщина терпеливо ждала его ответа. Собрав всю волю в кулак он продолжил: — Моя девушка.
Она кивнула и записала что-то себе.
— У неё есть близкие родственники? Я спрашиваю это на тот случай, если придется делать переливание крови и нужной группы не окажется. Вы уже предупредили их о случившемся?
Мужчина отрицательно покачал головой.
— У неё никого нет, она сирота.
Медсестра грустно вздохнула и продолжила заполнять форму. Когда она закончила, то вырвала листок и прикрепила его к рапорту парамедика, убрав в сторону. Эрик так и остался стоять на месте, уставившись на её стол невидящим взглядом.
— Вы весь мокрый. У нас есть своя прачечная, вы можете поставить свои вещи сушиться. Я провожу вас, если хотите.
— Нет, я буду ждать новостей из операционной, — твердо сказал Эрик. — Я никуда не уйду.
— Ну как знаете, — грустно произнесла пожилая медсестра. — Вы можете ждать здесь, в приёмном покое.
Мужчина кивнул и на ватных ногах поплелся к аскетичным стульям. В помещении было довольно много людей: кто ждал приема, кто ждал вестей о своих родных и близких. Он увидел свободное место и опустился на него.
Эрик сидел, уставившись перед собой, не замечая ничего вокруг. Его одежда прилипла к телу, но он не чувствовал ни холода, ни дискомфорта. Он полностью погрузился в свои мысли.
Словно в замедленной съемке он видел, как автомобиль сбил Энди и как она отлетает на несколько футов. Он в ужасе подбежал к любимой, но понимал, что её нельзя трогать, до приезда бригады скорой помощи. Он никогда не был религиозен, но в тот момент взмолился всем Богам, чтобы Андреа была жива. Он приложил свои дрожащие пальцы к тонкой шеи девушки и с облегчением выдохнул, почувствовав слабый пульс. Из автомобиля выскочила напуганная женщина.
— ВЫЗОВИТЕ СКОРУЮ! — взревел он, поворачивая безумное лицо в её сторону.
Трясущимися руками женщина пыталась вызвать помощь, в то время как Эрик, наклонившись над Энди, бессвязно шептал:
— Держись, моя сладкая. Скорая уже едет. Держись, Энди.
Он прокручивал эту сцену снова и снова, пока перед его глазами не мелькнула чья-то морщинистая рука. Рука принадлежала той пожилой медсестре в регистратуре, она держала в руках пластиковый стаканчик с горячим кофе.
— Вот возьмите, мистер. Это поможет вам согреться, не дай Бог вы заболеете, — женщина протянула ему стаканчик.
Эрик несколько раз моргнул не понимая, что она от него хочет, а затем спохватился и прошептал:
— Благодарю вас, — ответил он, принимая напиток.
Женщина улыбнулась, а затем подняла больничный плед, который каким-то чудом оказался на соседнем свободном стуле. Видимо, его тоже принесла она. Она накрыла плечи мужчины материнским жестом.
— Вы совсем промокли, — с нежностью проговорила она. — В больницах всегда холодно, легко простудиться.
Эрик ничего на это не сказал, лишь послал ей полный благодарности взгляд. Медсестра уселась рядом с ним на соседний стул.
— С ней все будет хорошо, — мягко сказала она, смотря перед собой, — она в надежных руках. Верьте и всё будет как надо.
Она посидела с ним еще несколько минут, а затем встала с места:
— Мой перерыв подходит к концу, я должна возвращаться на работу, — виновато улыбнулась старушка.
— Спасибо вам большое, — хриплым голосом произнес он.
— Не стоит благодарности, — женщина еще шире заулыбалась, отчего морщины на её щеках разгладились, — ты так похож на мужа моей старшей дочери. Он тоже в ней души не чает. — С этими словами она вернулась на свое место.
Слова женщины болью врезались в сердце Эрика. Она — мать, которая заботится о чужих детях, в отличие от его матери, которая довела его любимую до истерики своим гнусным предложением. Он чувствовал, как волна гнева окутывает его, отодвигая боль и страх за Энди на второй план.
«Как она могла так поступить с ними обоими?»
В эту секунду ему захотелось позвонить ей на личный номер и обрушить на неё весь свой гнев. Но, к счастью для сенатора, у него с собой не было телефона: он выбежал за девушкой не взяв ничего. Даже не заперев дверь, но ему было плевать на этот факт сейчас. Мужчина задрожал от безмолвной ярости, которой не было выхода. И в самом деле не будет же он тут всё крушить, это всё-таки больница.
«Нужно успокоиться», — сказал сам себе профессор. Потом он разберется с матерью. Сейчас Энди была важнее всего.
2
Мужчина встал с места и принялся расхаживать по приемному покою, в нетерпении заламывая руки, чувство тревоги постепенно нарастало. Он еще несколько раз подходил к плотно закрытым дверям, ведущим в операционные, и всматривался в стекло, чтобы уловить хоть что-то.
Он покрывал себя последними ругательствами за то, что не смог удержать Энди, за то что не смог уберечь её от всего этого. Это он был виноват во всём, что ей пришлось и еще придется пережить.
Эрик не знал сколько прошло времени, может несколько минут, а может и часов, пока его не окликнули:
— Мистер Фрилинг?
Возле стойки регистрации стоял доктор в операционной форме и в шапочке, в руках у него был планшет для бумаги. Мужчина опустил маску под подбородок и смотрел на сидящих перед ним людей усталым взглядом.
Эрик буквально подлетел к доктору, что тот чуть отшатнулся.
— Как она, доктор? — на выдохе произнес мужчина, тормозя перед врачом в последний момент.
Тот взял себя в руки и проговорил:
— Состояние мисс Донован, на данный момент, оценивается как тяжелое. Учитывая комплекцию девушки, она получила достаточно серьёзные травмы. Но она не умрёт.
