Орлова Мария Николаевна
Ведунья
Маленький городок нежился в лучах теплого весеннего солнышка. Снег уже практически полностью сошел, на деревьях набухали почки. В луже, оглашая улицу громогласным чириканьем, плескались воробьи.
— Разщебетались, — улыбнулась Варвара, на ходу запахивая меховой жилет. В жилете было уже жарковато, но другой одежки у девушки пока не было. Но зато у нее было свое жилье, и работа была. И это было просто чудом. Колдун Стоян не желал брать себе помощника, считая, что двух колдунов для города многовато, а Варвара с ее слабенькими способностями, пришлась как раз ко двору. Княжеский колдун был одним из сильнейших в округе, но вот с духами лесными и домашними общаться не любил и плохо умел, поэтому девушка, с подобным умением пришлась как нельзя кстати. И князь Радомир, ставящий свой город на берегу реки Быстрой, оказался владыкой щедрым, выделил молодой девушке отдельный дом. Правда Радомир был человеком дальновидным и дом молодой девушке выделил не просто так, да и просто так не стал бы он уговаривать своего колдуна взять девушку в помощь. Все было очень просто, Варвара глянулась вожаку кентавров, драконы были к ней неравнодушны, да и местные дриады проявили к девушке редкую для них доброту. Спрашивается, ну какое князю дело до личных симпатий и антипатий юной ворожеи? А Радомиру дело было, потому что отчасти из-за нее кентавры остались зимовать и про уход пока не заговаривали, потому что драконы постоянно ошивались поблизости, да и дружба с дриадами строящемуся городу была очень кстати. А много ли найдется смельчаков, готовых потягаться не только с княжеской дружиной, но и с кентаврами и драконами? Нет. Вот то-то и оно. Но Варвара была девушкой честной, поэтому князя сразу предупредила, что даже ради блага города обманывать никого не будет. Не обещала она любви ни кентавру, ни кому из драконов, ни дриаду, что особо внимателен был к ней. Но, как ни странно, те не обижались, и иногда, в шутку, устраивали бои за право обладать внимание прекрасной дамы. Варвара, обычно, подыгрывала и, обработав раны проигравших, шла обедать или ужинать с победителем. Однако дальше шуток дело не заходило.
Варвара вышла из города в западные ворота и углубилась в лес. На ближайшей поляне положила на пенек горбушку хлеба, пряник и крынку молока.
— Будь милостив, дедушка леший. Прими угощение и помоги, о беде предупреди, несчастье отведи.
Где-то рядом ухнула сова, Варвара улыбнулась, поклонилась в ту сторону, откуда звук был, и стала углубляться в лес, выбирая и помечая деревья для лесорубов. Алые ленточки уже подходили к концу, когда Варвара зацепилась ногой за корягу, а потом тут же косой за сухой сучек. Девушка огляделась и прислушалась.
— Ой, спасибо дедушка леший.
За деревьями послышалось скуление и вой. Не волчий вой. Но так жалобно плакал оборотень, что Варвара не выдержала, решилась подойти поближе.
Это был еще совсем молодой волкодлак, еще подросток. Капкан, держащий лапу не давал возможности не освободиться, ни перекинуться.
"Увидишь волкодлака не беги, бежать бесполезно, — вспомнились слова деда. — Есть возможность убить — убей. Нет возможности убить — найди. Это за зло считаться не будет, это доброе дело".
Хоть и мудр был дед Неждан, но не могла так Варвара. Местные волкодлаки особых беспокойств не доставляли, а мальца было по матерински жаль.
— Тихо, тихо милый, — осторожно стала приближаться девушка. — Я помогу, только ты веди себя хорошо, договорились. Вот, — Варвара протянула толстую палку: — Прикуси, не так больно будет.
Волчонок послушно закусил палку, ворожея нашла сук потолще и осторожно, стараясь не касаться раздавленной лапы, вставила его в капкан. Усилие, щелчок и капкан открылся, отпуская израненного зверя. Волчонок потянул голову к девушке, как бы подставляясь под ласку, и Варвара по привычке протянула руку, чтобы почесать его за ухом.
— Ай, — на запястье остался четкий глубокий отпечаток от укуса. Девушка переводила удивленный взгял со своей руки на волчонка. — Ах ты, пес шелудивый, ах ты тварь неблагодарная. Да не уж то мать с отцом не научили тебя, что нельзя кусать руку добро тебе сделавшую?
Волкодлак ощерился, и хромая, со всех сил бросился наутек. Варвара же, опустилась на землю и расплакалась. Было страшно, было больно, но главное было безумно обидно. Предупреждали же. Волкодлак ведь. Но как же так, на добро… Не зверь же несмышленый, существо ведь человеку подобное. Над головой снова ухнула сова, с укором ухнула "мол, предупреждали же тебя". Варвара еще раз всхлипнула, а потом что есть мочи бросилась домой.
— Дядя Стоян, дядя Стоян!
— Не кричи, нет его, — отмахнулся кто-то из слуг.
— А далеко ушел?
— С князем на переговоры, сказал, может завтра будет.
— Завтра? — ахнула Варвара. — Но как же завтра-то?
— Да вот так. Впервой что ли?
Но ведь полнолуние уже сегодня, — прошептала Варвара, теребя платок. — Как же я теперь, ведь я же… Я же…. Я же сама могу посмотреть, — решилась вдруг она.
На борьбу с замком в покои Стояна ушло не менее получаса, но Варвара смогла снять защитное заклинание.
— Повезло, — вытерла пот со лба девушка. — Не сильно воров дядька Стоян опасается.
Еще столько же ушло на снятие защиты с книги.
— Вот оно, — у Варвары перехватывало дыхание, вот сейчас, вот оно избавление. — Неделю? Настаивать отвар неделю? — как будто пощечину дали, сильно и очень несправедливо.
"Когда дело плохо, вам бабам, сначала поплакать надо, — вспомнились слова деда. — Сначала обязательно поплакать, а потом уже думать. А если ситуация решений не имеет еще раз поплакать и опять подумать, решение оно обязательно есть. Даже если оно тебе не нравится, оно все равно есть".
Выплакавшись, Варвара взялась за перо и бумагу. Изложив для Стояна все, что с ней произошло, она побежала домой. Времени оставалось в обрез, солнце начинало садиться.
— Здравствуй Всемил, — поклонилась девушка начальнику княжеской стражи. — Прости что отрываю, но дело у меня к тебе срочное.
— И ты здравствуй, Варенька, садись с нами чайку попей. Нет? Да что случилось у тебя? — Всемил, вышел из-за стола, жестом велев остальным оставаться. — Ты никак плакала? — поднял он лицо Варвары за подбородок. — Кто обидел? Не молчи. Ну.
— Просьба у меня к тебе большая, Всемил, — снова опустила глаза в пол ведунья. — У тебя темница свободная есть?
— Найдется. Для твоего обидчика и темница, и плеть, и кулаки найдутся. Кого сажать будем?
— Меня, Всемил. Меня.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
