Французский поцелуй
Валерия Витальевна Прахина
© Валерия Витальевна Прахина, 2015
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru
Часть 1. Ирэн
Глава 1
– Меня зовут Ольга Волокотова, я живу в Екатеринбурге, у меня есть жених, он живет в Санкт-Петербурге, – старательно говорила по-французски Ольга.
– Хорошо. Когда свадьба? – задала вопрос Ольгина преподавательница французского.
– В следующем году, – отвечала студентка.
– Запишите домашнее задание, – заканчивала урок Ирина Петровна.
– Я в октябре в Париж еду! – улыбаясь, сказала Ирка Солдатова, или Ирэн, ей нравилось, когда ее называли на французский манер. – На неделю. Меня на двух занятиях не будет.
Ольга и Ирина Петровна смотрели на Ирку, не зная, что сказать. Наконец преподавательница спросила:
– Развлекательная поездка или деловая?
– У меня муж работает во французской компании, я часто туда езжу.
Ирина Петровна сказала:
– Ирэн, Хорошо Вам съездить!
Ольга никогда не была за границей, когда они выходили из класса, она осторожно задала вопрос:
– А почему ты едешь в Париж? Еще и в октябре?
Они были знакомы с Иркой всего неделю, и Ольга немного смущалась, мысли у нее роились, но в нормальные фразы не укладывались.
– Да я каждый год езжу в Париж, обычно в марте и в октябре.
У Ольги сразу родилась куча вопросов, но она боялась их все сразу озвучивать, боясь показаться слишком любопытной. Ирка, видя в глазах Ольги неподдельный интерес, продолжала:
– У меня открытая виза, у меня дядя в Германии живет, мой муж занимается бизнесом с французами и часто ездит в Париж. Только он не любит Францию, а мне нравится.
– А где вы там живете?
– В квартире.
«У них квартира в Париже! Здорово!» – промелькнула мысль у Ольги. Но вслух она спросила:
– А почему твой муж не любит Францию?
– Да он французов терпеть не может, называет их соплежуями, – расхохоталась Ирка.
Ольга с недоумением стояла и смотрела на Ирку. Ирка, чтобы как-то вывести из ступора Ольгу, предложила:
– Давай я тебя на машине подвезу. А по дороге и поговорим.
Ольга покорно согласилась.
– У тебя какая машина?
– Вишневая «Вольво». Самый безопасный автомобиль. У меня универсал, чтобы детей возить.
– У тебя дети есть? – Ольга сама начала удивляться своей заторможенности. Почему бы Ирке не иметь детей, это же нормально.
– Да, двое, близнецы, мальчик и девочка.
«Близнецы! Надо же!» – пронеслось у Ольги в голове.
Видя удивление новой подруги, Ирка пояснила:
– Я сама близнец, у меня брат. В нашем роду часто близнецы рождаются.
Ольга ошарашенно глядела на Ирку. «Да что я, в самом деле, как с Луны свалилась!» – одернулась про себя Ольга. «Надо снова как-то адекватный разговор поддерживать».
– Ты хорошо водишь, – заметила она.
– Я обожаю водить машину. Я могу всю ночь гонять по городу, с хорошим музоном. Только у нас в городе и гонять-то негде. Мы же с Серегой, с мужем моим, стрит-рейсингом в Европе занимаемся. Здесь только на новом тракте в аэропорт дорога нормальная, где сто пятьдесят выжимаешь и не чувствуешь скорости.
– Каким стрит-рейсингом?
– Уличные гонки, спринт, дрифтинг. Тут, однозначно, качество машины играет большую роль.
– А разве это спортивный автомобиль?
– Нет, это семейный. У Сереги еще Ситроен спорт-купе есть. Но он у меня мечтает на Феррари погонять на Итальянской трассе.
«Две машины! Стрит-рейсинг!» – возникали обрывки мыслей у Ольги. Все, что рассказывала Ирка, было для нее новым, она ничего не знала об этой стороне жизни. Ей стало безумно интересно общаться с Иркой. Она решила во что бы то ни стало подружиться с ней. Она вновь вспомнила о Париже:
– Как тебе Париж?
– Я люблю Париж, у меня там есть друг, Арик. Только он не любит, когда его так называют, он предпочитает Эрик. Мы с ним там встречаемся, я ему недавно бриллиантовую сережку подарила. Он жениться на мне хочет, а я не хочу за него.
С каждой фразой Ольга понимала, что о жизни она не знает ничего. Ирка настолько привычно об этом говорила, что Ольга решила ни о чем не переспрашивать. Она жадно глотала каждое слово.
– Мой Эрик такой красивый, я тебе покажу фотографию на телефоне, – Ирка начала доставать телефон. – Это французский телефон, мне его Эрик подарил, – пояснила Ирка, заметив, что Ольга увидела французское меню. Вот, смотри.
С экрана холодно усмехался голубоглазый брюнет с серьгой в ухе.
– Невеселый какой-то, – заметила Ольга.
– А он вообще никогда не улыбается. Он мне сказал, что специально тренировался сдерживать эмоции. Он все время с такой рожей ходит, – посмеиваясь, уточнила Ирка. – Но ведь красавец, а?
– На какого-то актера похож, – признала Ольга.
– Гламурный, – промурчала Ирка, – в Париже мужчины не то, что у нас. Они там все как звезды: модно одеваются, пользуются косметикой, ходят в салоны, делают прически, эпиляцию.
– Серьги носят, – решила вставить Ольга.
– Чего не скажешь об их женщинах, – распалялась Ирка. – Они за собой совсем не следят, не красятся, не причесываются, ходят в каком-то тряпье, маникюр не делают, эпиляцию не делают…
«Эпиляцию, это еще зачем, больно же» – возникла мысль у Ольги.
– … Поэтому когда наши девчонки туда приезжают, – продолжала Ирка, – накрашенные да причесанные, французы сразу за ними начинают ухлестывать. Я там вообще котируюсь как красавица! Эрик вообще гордится тем, что у него русская девушка. Ему там все завидуют!
«Может, и я могу там быть красавицей?» – затлела надежда у изумленной Ольги.
– Ох, мент! – буркнула Ирка, остановив машину. Приоткрыв окно, протянула подошедшему инспектору водительские права.
– Страховка есть? – донесся голос.
– Да, пожалуйста, – ответила Ирка, достав из бардачка файл с документами.
– Хорошо, езжайте.
Ирка тронулась.
– А чего он тебя остановил?
– Да я на мигающий поворачивала, а у них тут место прикормленное.
– А чего так быстро отпустил?
– Да я же по доверенности езжу, на Серегиной машине. Может, машину узнал, или по базе успел пробить, моего Серегу все знают, да и страховку увидел. Редко кто полную страховку на такую машину оформляет. Инспектора с нами даже не связываются.
– Почему?
– Дорогая она очень, около ста тысяч с месяц.
«Ого, какими они деньгами ворочают!» – мгновенно оценила Ольга.
– А еще знаешь, что сильно действует на ментов, что они аж срать глазами начинают?
– Что?
– Вот смотри!
Ирка достала из бардачка перчатки из тончайшей кожи, натянула их, достала какую-то коробочку, перерыла в ней всю мелочь, бумажки, жвачку, и извлекла золотой увесистый перстень, натянула его поверх перчатки, и выжидающе взглянула на Ольгу.
Ольга вперилась глазами в украшение. Это была гигантская золотая жаба, инкрустированная бриллиантами и изумрудами. У нее аж дыхание перехватило. Ирка осталась довольна произведенным эффектом. Она ехала, гордо подняв голову, перстень сверкал и переливался в движении, когда Иркина рука поворачивала руль. Она добавила:
– Вот так, когда едешь в норковом манто, на дорогой тачке, с таким кольцом, менты вообще не останавливают, просто боятся.
– Наверное, он очень дорогой? Тебе его муж подарил? – с завистью спросила Ольга.
– Он до фига стоит, шесть тысяч евро, – ответила Ирка, – только от мужа таких подарков не дождешься. Это Фабрис мне его подарил.
– Какой Фабрис?
– Мой друг из Парижа.
– Ты же говорила, что его Эрик зовут?
– Это другой.
– Сколько их у тебя?
– Ну еще Луис, и Джером. Правда Джером – американец. Но живет в Париже, он – владелец салона очков. Так что у меня всегда есть солнечные очки новых моделей от крутых дизайнеров.
– Каких дизайнеров?
– Например, «Шанель», «Диор» и т. д.
– А Луис – это кто?
– А это программист, компьютерами занимается.
– И ты со всеми ними встречаешься? – Ольга была ошарашена.
– А что тут такого? – невинно ответила Ирка.
– А как же муж?
– Муж это муж. А я живу, как хочу, – поставила точку Ирка, оградив себя от дальнейших расспросов, – но сниму-ка я это и спрячу обратно, а то Серега ничего об этом не знает, – сказала Ирка, убирая перстень обратно в коробочку с хламом.
Ольга понимала, что не имеет права никого осуждать, что люди вольны жить, как они считают нужным. Она сама не ангел. Тем более, что все, что она сегодня услышала от Ирки, скорее вызывало восхищение и зависть, чем осуждение. Ирка сыграла роль искры, которая зажгла в Ольге тлеющее недовольство своей судьбой.
Глава 2
У Ольги уже несколько лет длился период, характеризующийся отсутствием собственного мнения. Она не занимала никакую сколько-нибудь определенную позицию, под всех подстраивалась, со всеми соглашалась, ни с кем не спорила, ни о чем не судила. Это проявлялось даже в том, что она не могла бы даже сказать, что ей определенно нравится, будь то еда, фильм, музыка или мужчина. Что приходило ей, то и брала. Кто бы ни был, тот сойдет. Попросту говоря, у нее отсутствовал вкус жизни, а то и вовсе жить она не умела.
