Вадим Кукушкин, Всеволод Кукушкин
Меч императора
Авантюрно-фантастическая повесть
Совпадение имен героев с реальными лицами и событиями является абсолютной случайностью
© Кукушкин Вадим, Кукушкин Всеволод, текст, 2016
© Издательство «Человек», издание, 2016
* * *
Япония. Октябрь, 1939 год.
«Завтра я буду наносить имя на клинок! Иди, готовься к завтрашнему дню!» Сколько раз Аяко слышала эти слова, но, как и в тот самый первый раз, эта фраза переворачивала в ней все. Она знала, что в эту ночь она не сможет заснуть. С ней это случалось на протяжении последних сорока семи лет.
Завтра она будет помогать мастеру Мияири давать жизнь мечу. Меч будет рожден здесь, в кузнице её мужа, и она будет давать ему жизнь вместе с ним. Она также, как и мастер Мияири вынашивала его, думала о нем и вот завтра настанет момент, после которого он заживет своей собственной жизнью.
Рождение меча было для неё даже более священным событием, чем рождение собственных детей. Ей было страшно и в то же время безумно хотелось насладиться моментом, когда муж брал чекан и начинал наносить удары по металлу. Этот звук застывал у неё в душе, и долго еще она слышала этот завораживающий звон.
Она вспомнила, как ей было больно и страшно, когда она рожала первенца, Нагабучи, и потом, когда она носила Марико, а сейчас ей было немного стыдно за то проявление слабости. Но здесь все здесь совершенно другое. Она боялась гораздо больше, чем тогда, когда вокруг нее начали носиться повитухи, когда старуха Имаэ-сан встала на маленькую табуреточку и начала легонько поддавливать ей в верх живота, подсказывая, как дышать.
Теперь был не страх, это было состояние полного паралича, все мысли сосредоточились только на этом куске металла, когда – то красной полосе, которая вдруг превратилась в сверкающий кусок могущественной силы и совершенной формы.
Как всегда, с утра, будет еще совсем темно, она принесет уголь и растопит печь. В совершенно темной комнате будут видны яркие языки огня, всепожирающего, колдующего и такого родного. А потом придет мастер Акихира, и они закончат, то что должны были сделать. она будет выполнять его команды, подавать инструменты, а он будет побеждать время!
Ей было девятнадцать лет, когда она впервые увидела настоящий меч. С первого взгляда её сковал страх, это блестящее лезвие, такое страшное, такое острое, не знающее ни капельки жалости. Вот оно – любое решение проблемы, инструмент, проводящий черту между жизнью и смертью, такой простой и такой сложный. Она подошла поближе и продолжала смотреть на меч, как завороженнная. Чем дольше смотрела она на него, тем все меньше страха оставалось в ней и появлялось желание дотронуться до него, взять меч в свои руки, прикоснуться к нему щекой. Она вспомнила, что на следующее утро после церемонии знакомства – миай, её отец отвел её в кузницу Акихиры.
С детства она привыкла слушать родителей. Она была хорошо воспитана, умела все делать по дому. С семи лет она помогала дома по хозяйству, занималась с двумя младшими братьями и сестрой. Вот и настало ей время идти по жизни самостоятельно.
Все детали были обговорены, так что теперь это её место.
Акихира был старше её на десять лет.
Вдруг она вспомнила, что через тринадцать лет после свадьбы мастер Мияири сказал, что они переезжают. В те дни он был сам не свой. Он долго над чем-то размышлял, и вот в тот момент, когда раздались первые звуки капель дождя, падающих на крышу, он сказал ей – «Иди, собирай вещи. Завтра мы уезжаем». Как же так, она уже привыкла к этому месту. Не она ли каждое утро носила уголь в кузницу, рубила его топором? Она вспомнила, как всегда спешила в магазине, чтобы быстрее расплатиться за покупки. Еще бы, иссиня черная пыль въелась под ногти и она думала, что все только и смотрели на её грубые руки, на пальцы с ногтями, вокруг которых была черная кайма.
Ладно, надо идти. Она знала, что Акихира хотел остаться один. Он всегда так делал. Может он вспоминал все, что он делал с металлом за последние несколько месяцев, а может просто отдыхал. Она даже не хотела думать над этим. Сколько еще дел не сделано. Но он решил уехать, и они переезжали в префектуру Исикава, где Акихира пошел в ученики к мастеру Сумитани. Потом были еще не одни сборы и переезды, но однажды утром он посмотрел на неё и сказал: «Все. Теперь у нас будет собственная мастерская. Придут ученики, дай им циновки, пусть ночуют за кузницей». В тот момент она поняла, что жизнь изменилась и теперь они никуда не будут ездить.
Акихира Мияири отпустил сначала помощников, потом Аяко и один заперся в кузнице. Еще раз придирчиво и строго осмотрел готовый клинок. Казалось, он достиг того состояния, когда уже с закрытыми глазами и даже не прикасаясь к мечу, он «видел» и ощущал его каким-то особым чувством.
Он нагрел хвостовик клинка и вбил в него две крохотные пластины с необычной структурой. Пластины были сделаны из металла, который ему привезли из-за моря. Ему не было дела откуда, может из Америки, может из русской Сибири. Поговаривали, что господин Тояма приехал из Хоккайдо. Вроде, он даже общался с русскими, которые часто приходили на кораблях с севера. Вот и привез ему господин Тояма кусок этого камня в подарок. Он так хотел познакомить своего сына с дочкой Акихиры – Марико, что готов был совершить любой подвиг, лишь бы мастер Мияири дал своё согласие на их знакомство.
Камень оказался очень тяжелым, распилить его не удавалось, но он придумал способ, как «отщипнуть» от него несколько небольших пластинок, которые обладали необычными свойствами – не поддавались обработке, и их можно было только «вбить» в кусок металла. И вот две пластинки он вбил в ту часть клинка, которая будет закрыта деревянной ручкой. Так что снаружи это будет такой же меч, что и все остальные. Такой же, но другой.
Что-то как будто сочилось из этого камня, притягивало к нему. Для верности, он вывалял его в пыли и завязал в тряпочку. К его вещам никто не прикасался, но, тем не менее, он положил этот кусок на полку в самый угол, а сверху закрыл деревянными дощечками, которые можно будет использовать для изготовления ножен.
Он вбил в хвостовик эти две пластинки и вдруг какая-то энергия пошла из ручки меча. Дерево не было ей помехой, она проходила через него без потерь.
Затем мастер надел цубу и рукоять из индийского дерева. Завершив работу, Акихира заночевал в мастерской.
Утром следующего дня вместе с Аяко он вычеканил своё имя и только потом помощники обмеряли и записали в документы «сопровождения» и в дневник мастера: «длина клинка 76 сантиметров, кривизна – 3 сантиметра, вес 910 граммов». И ни слова о «душе меча».
Глава первая. Если утром зазвонил телефон
Звонок раздался неожиданно. Вадим поднял трубку черного, стилизованного под VEF времен шестидесятых годов прошлого века, телефона, который стоял на антикварной, карельской березы тумбочке рядом с велоэргометром. Конечно, не хотелось прерываться, но он давно взял себе за правило отвечать на все звонки. Резко сбросил темп, но крутить педали не перестал.
– Доброе утро, Вадим Ильич! Здравствуйте, я не слишком рано вам звоню? Я вас не разбудил? – раздалось в трубке практически без пауз между словами.
По выговору, который был близок к тому, каким иные остряки пытаются на одесский манер рассказывать еврейские анекдоты, Вадим сразу определил, что это не москвич. Но все-таки насторожился – вдруг кто-то из друзей-приятелей захотел его разыграть нынешним утром.
– Будильник вас опередил, не переживайте. А в чем дело? – поинтересовался Вадим, прикидывая, что съемок у него сегодня нет, а потому любое предложение, даже столь раннее, заслуживает внимания.
– Мне сказали, что вы коллекционер, и вот я хотел вас попросить мне помочь, – вновь заторопился собеседник.
– А вы, собственно, кто такой? И кто вам дал этот номер телефона? – поинтересовался Вадим, пытаясь одновременно вспомнить, не слышал ли он этого голоса раньше.
– О, это хороший вопрос, как говорят теперь политики на телевидении. Меня зовут Борис, а мой папа был Соломон. Я из Израиля, занимаюсь бизнесом.
Неожиданное начало утреннего разговора. Интересно – откуда звонок? На обычный городской номер, который известен узкому кругу близких и знакомых Вадима. Из Москвы?
– А до Израиля? – поинтересовался Вадим, продолжая медленно крутить педали и глядя на дисплей, показывавший, что его пульс снизился до восьмидесяти ударов.
– Я родился в Житомире, на реке Тетерев, знаете такую? Там так красиво. Особенно аквапарк…
В Житомире Вадим не бывал, а потому о красотах реки Тетерев и местного аквапарка представления не имел. Но отметил, как сын Соломона ушел от вопроса, где он раздобыл телефонный номер.
– И чем же я могу вам помочь? – пришла пора поинтересоваться причиной звонка.
