Татьяна Афанасьевна Ляпина
За тех, кто в море…
Книга вторая
От автора
Дорогие читатели!
Я рада представить вам вторую книгу из цикла повестей, посвящённых офицерским жёнам. Женщины, связавшие свою жизнь со службой мужа, – настоящие подвижницы. Военные – это люди, которые не принадлежат себе. И потому офицерские жёны должны быть всегда готовы провожать мужа в 5 утра и встречать за полночь. А то и вовсе не видеть супруга месяцами, когда в части проходят учения. Случается так, что супруг не может быть рядом с вами в самые важные моменты жизни. И из роддома не может вовремя забрать (хорошо ещё, если сослуживцы «подменят» папу на этот случай!). И сын не видит отца годами, потому что спит ЕЩЁ, когда тот уходит на службу, и спит УЖЕ, когда тот возвращается. И в выходные отец постоянно – то в наряд заступает, то дежурным по части. Подрастая, сын понимает, что папа у него ЕСТЬ, но только он – офицер и его всегда нет дома.
Конечно, не все офицерские жёны и их мужья-офицеры способны выдержать испытания армией. В военных городках часто разыгрываются драмы, достойные шекспировских страстей. Все эти истории я знаю не понаслышке: я сама жена офицера, прошла с мужем тысячи километров, сменила десятки адресов прописки от городка О. в Чехословакии до Петербурга. На жизненном пути мне встречались и преданность, и предательство, и настоящая любовь, и горькие разлуки. Соавторами моих книг об офицерских жёнах стали мои подруги, знакомые и их мужья. Они поведали мне много историй, которые я, пережив и прочувствовав многое, предлагаю вашему вниманию.
В первой книге «Мама, я лётчика люблю!» я рассказала о судьбе Жени Селезнёвой – дочери военного лётчика, поставленной перед трудным выбором: счастье с любимым или расставание с сыном. Среди героев повествования была Люба, подруга Жени, вышедшая замуж за военного моряка. В новой книге я рассказываю о том, как сложилась судьба этой молодой офицерской жены и о жизни семей моряков, противостоящих морской и житейской стихиям.
Читайте сердцем, и вы всё поймёте!
Хочу выразить огромную благодарность всем людям, которые рассказали мне свои истории: офицерам и их жёнам. Также благодарю свою родную тётю Панну – Прасковью Елизвоевну Бардину, кандидата исторических наук, за предоставленный материал о старообрядцах, моих предках. Спасибо всем, кто верит в меня, кто поддерживает в трудную минуту, кто вдохновляет на создание таких вот произведений. Без ваших усилий ничего бы не случилось!
С уважением,
Татьяна Ляпина
Офицерским жёнам посвящается
Памяти братьев Литус Евгения и Андрея посвящается
Часть первая
Глава 1
Воскресенье 15 августа 2010 года в Санкт-Петербурге выдалось на редкость погожее. Около полудня со стороны проспекта Мечникова на территорию Богословского кладбища вступила немолодая пара, мужчина и женщина, и направилась прямо в сторону церкви. Сегодня здесь было особенно многолюдно: со всех сторон на кладбище стекался народ, в основном молодёжь.
– Кого-то известного хоронят, что ли, хлопчики? – обратился мужчина к спешащим мимо парням.
– Ты что, дед? Совсем не в теме? Сегодня годовщина смерти рок-звезды!
– Ах да! – спохватился тот. – Здесь же Виктор Цой похоронен. Да, мать, – обратился он к своей спутнице, – а мы ведь когда-то тоже от него фанатели. Он был нашим ровесником почти. А теперь мы вот – старики, а он навсегда останется молодым для всех поколений.
– Да, – согласилась с ним женщина, – как и наши мальчики.
Взгляд её был устремлён не в ту сторону, куда спешила молодёжь, а вправо от церкви Святого Иоанна Богослова. Начиная с 2004 года каждые выходные, в субботу или воскресенье, за редким исключением, Александр Иванович и Наталья Ивановна Смирновы приходили на могилу к своим сыновьям, близнецам Сергею и Олегу. Вот и сегодня родители пришли проведать их.
Повернув с Выборгской дороги кладбища на Братскую дорогу, Наталья Ивановна вдруг увидела до боли знакомый силуэт молодой женщины, стремительно удаляющейся от могилы их сыновей в обратную сторону от общего потока, текущего к памятнику знаменитому певцу. На мгновение она оторопела: «Люба». Наталье Ивановне захотелось окликнуть женщину, уже скрывшуюся в толпе, но Александр Иванович остановил жену: «Не надо». Когда они приблизились к могильной ограде, всё стало понятно. Супруги отворили маленькую калитку, зашли внутрь и присели на небольшую деревянную скамейку. Прямо на них с двух обелисков смотрели совершенно одинаковые молодые люди в форме морских офицеров. Только на одном была надпись «Сергей Смирнов», а на другом «Олег Смирнов». Даты на памятниках были тоже совершенно одинаковые – «15.12.1977 – 15.12.2003».
С 2004 года на могиле Олега ежегодно 15 декабря появлялись белые розы – пять цветков с надломленными бутонами, чтобы никто их не унёс с могилы. Как их доставляла сюда Люба, Смирновы не знали, но догадывались, что они могли быть только от неё. А сегодня у Олега, как всегда, было пять белых цветков, но и на Серёжиной могиле появились три кроваво-красные розы. Наталья Ивановна улыбнулась: «Значит, это точно была Люба. Простила, слава богу». Александр Иванович спокойно добавил: «Значит, попрощалась. Больше не придёт». Позади них слышались песни под гитару из репертуара Виктора Цоя.
– Сегодня вам будет весело, – ласково обратилась мать к сыновьям, протирая салфеткой рамки с их фотографиями. Эти две могилы находились прямо у Братской дороги, так что многие люди, проходившие мимо, невольно обращали на них внимание. Один несдержанный парнишка с удивлением воскликнул: «Они что – двойняшки? И вместе умерли? Погибли, да?»
Александр Иванович обречённо махнул в его сторону рукой: «Погибли, сынок, погибли. А ты иди себе с Богом, к певцу. У него интереснее». Он достал из кармана пиджака носовой платок и звонко в него высморкался.
– Пойдём, Саша, сегодня нам не дадут спокойно посидеть, – предложила жена, и тот согласно кивнул головой. Под ручку они отправились к выходу, стараясь идти по краю дороги. Толпа всё прибывала, но супругам Смирновым почему-то совсем не хотелось примкнуть к этим людям, чтобы отправиться чествовать кумира своей молодости.
Глава 2
Люба вышла с кладбища, села в свой «фольксваген», припаркованный неподалёку. Машину заводить не торопилась. Легче на душе, как ожидалось, почему-то не стало: видимо, не совсем «отпустила». Хотя часть чёрного булыжника, лежавшего все эти годы в её сердце, несомненно, унеслась сегодня в пропасть забвения. Нет, так не годится: надо снять этот груз со своей души навсегда. Поразмыслив над чем-то, она решила вначале позвонить маме.
Валентина Николаевна Иванова долго не отвечала. Наконец Люба услышала встревоженный мамин голос:
– Дочь, ну где ты там? Зачем телефон отключила? Я беспокоюсь. Ты скоро дома будешь? Роберт уже соскучился по мамочке.
– Мама, мне нужно немного побыть одной, поэтому очень тебя прошу понянчиться с внуком до завтра. Я тебя умоляю, не тревожься за меня. Мне надо подумать, посидеть одной в тишине. Я поеду на дачу. Вы туда не вздумайте приезжать, и телефон на это время я отключу. Завтра я уже вернусь домой, обещаю. Пока, целую.
Не давая матери опомниться, Люба отключила телефон. Она завела машину и поехала в сторону кольцевой, а оттуда – в Тосненский район. Едва Люба повернула на дорогу, ведущую к садоводству, как в небе сверкнула молния – и следом посыпался дождь.
– Прямо по настроению, как заказывала, – пробурчала себе под нос Люба.
Капли были крупные, как градины, и звонко били по стеклу автомобиля, словно просились внутрь. Но «наездница» была неумолима. Она упорно «скакала» по буграм и ямам грунтовой дороги, ругая хозяев тех домиков и большущих дач соседних садоводств, которые мелькали за окном её машины: «Ну скажите мне на милость, когда вы собирались здесь дома строить, почему сначала дорогу себе не проложили? Правильно говорят, что в России любое поле называют дорогой, если собираются по нему проехать».
Люба отчаянно вознесла правую руку к небу и больно ударилась пальцами, уткнувшись в обшивку автомобиля. Не обращая внимания на боль, она продолжала выговаривать своему невидимому слушателю: «Скажи мне, ангел мой хранитель, говорят, что вы сидите там, за невидимой завесой, и только ждёте, когда же к вам люди обратятся за помощью. Вот я сейчас прошу тебя – пошли нашим людям столько денег, чтобы они смогли проложить себе хорошие дороги, чтобы им было радостно ступать по своей земле. И чтобы свет наконец-то появился на дорогах!»
Тут Люба повернула за угол и ахнула: просёлочная дорога, тянувшаяся длинной змейкой вдоль их садоводства, была освещена хоть и редкими, но – фонарями! Машина плавно скользила по гладкой поверхности земли, по которой недавно прошёлся грейдер. «Ага! – воскликнула женщина. – Значит, один из ангелов является председателем нашего садоводства?! Ну что же я могу на это сказать? Молодцы! Спасибо, ангел, если, конечно, это всё твоих рук дело!»
