Недотрога
Екатерина Бунькова
Пролог
Меня зовут Фелисса. Я из простой семьи. Небогата. Не особо красива. По образованию — художник, правда, весьма посредственный. В общем — самая что ни на есть заурядная девушка. Единственное, в чем я, пожалуй, отличилась — имею в подругах почти всемогущую эксцентричную личность. Время от времени она вмешивается в мою жизнь: то работу предложит, то навстречу приключениям толкнет. Сопротивляюсь, как могу, честное слово! Вот благодаря ей и случилась эта история.
Почему я ее рассказываю? Да я и сама не знаю. Наверное, чтобы побороть последние страхи. На самом деле обычные люди о таких вещах молчат. Но я расскажу. Во всех подробностях, в том числе интимных, и так, будто это происходит у вас на глазах. Иначе вы меня просто не поймете. Так что поначалу будет довольно противно, особенно первые несколько страниц. Надеюсь, вы привыкнете. Не вся моя история настолько мерзкая, есть в ней и светлые моменты.
Зачем я ее рассказываю? Потому что я не одна такая. Потому что в каждом из нас сидит такая вот Фелисса, которой я раньше была, и диктует, как нам жить. Мы слушаемся ее, униженно просим прощения за каждую оплошность и закрываемся от мира стеной из сомнений, страхов и стыда. Это история о том, как мне удалось оттуда вырваться. Надеюсь, она заставит вас о многом задуматься. Как говорится, дураки учатся на своих ошибках, умные — на чужих. Так вот, я дура. Так что учитесь, мне не жалко.
Итак, начнем с того злополучного дня, когда моя скорлупа дала трещину.
Глава 1. Новобранцы
Всё. Я не могу больше на это смотреть. Если еще хоть один из них сделает в мою сторону свое «уникальное» движение бедрами, честное слово, я размахнусь и врежу ему прямо по бубенчикам вот этим самым молотком для установления порядка! Нет, ну правда, как меня угораздило оказаться в комиссии по приему? Мало мне службы в зоопарке под названием «гарем Ее Величества», так теперь я этих самцов еще и отбирать должна самостоятельно!
— Претендент номер сто семьдесят шесть. Ягир Эдиври, тридцать пять лет, хэрширонец.
Высокий, статный мужчина слегка пригнулся, проходя через тесноватый для него дверной проем. Всего шаг понадобился ему, чтобы оказаться на подиуме. Бросив в нашу сторону томный и при этом властный взгляд, он плавно выгнул спинку, покрытую густой синей шерстью с черно-фиолетовым отливом и качнул длинным, словно бы плюшевым, хвостом. Негромкое «мрррр», невзначай вырвавшееся из его груди, прокатилось по полу, а потом и по нашим позвоночникам.
— Разденьтесь, пожалуйста, — сказала-выдохнула моя соседка справа. Вообще-то, она говорила это каждому вошедшему — таков уж протокол — но именно этому представителю мужского пола раздеться она предложила с таким взглядом, словно собиралась отведать его прямо здесь, на столе комиссии.
Мужчина послушно принялся медленно стягивать штаны, предъявляя нам свое достоинство. Оно (или Он — именно так, с большой буквы) плавно качнулось и нацелилось в нашу сторону. Соседка слева чуть заерзала на стуле. Соседка справа прикусила губу и свела колени, зажав бедрами свои дрожащие ладони. Нет, ну вы издеваетесь.
— Девочки, может, вы без меня справитесь? Мне что-то нехорошо.
— Нет, — ответила коллега слева. — Ее величество велела выбирать только вместе с тобой. Она доверяет твоему вкусу. Хочешь, сделаем перерыв?
При этих словах она облизнулась, алчно вглядываясь в шеренгу обнаженных конкурсантов, выстроившихся на сцене позади хэрширонца.
— Нет уж, — сразу передумала я. — Не хочу я растягивать это «удовольствие».
Стиснув зубы, я пальцем поманила мужчину поближе к столу.
— Предъявите… объект на осмотр, пожалуйста.
Слуга тут же положил на стол чистую салфетку. Высота стола была как раз рассчитана так, чтобы среднестатистическому мужчине было удобно выкладывать на него осматриваемый орган. Правда, большинству из них так и не удалось «положить» его по вполне естественным причинам. Мужчины и сейчас стояли в полной готовности, напоминая столбы с краниками.
Хэрширонец недоуменно покосился на салфетку: с его-то ростом она понадобится только если он вздумает сильно присесть. Я представила эту позу и чуть не начала ржать: сказывалось скопившееся раздражение.
— Так, длина… — я, стремясь не сильно кривить губы в гримасе отвращения, взяла ленту для измерения и приложила ее к «объекту». — Сорок шесть исторов.
Рука соседки слева поползла по бедру вперед, но стол ее остановил.
— Обхват, — продолжила я, обматывая «объект» лентой. Мужчина чуть вздрогнул и прерывисто выдохнул. — Похоже, тридцать шесть исторов.
Соседка справа стиснула свою коленку.
— Упругость… — я осторожно, двумя пальчиками, сдавила «объект», — хорошая.
Соседка слева еще активнее заерзала на стуле, теперь уже откровенно покачивая бедрами вперед-назад. И кто додумался пустить суккубов в комиссию? Они ж тут слюнками истекают, бедняжки.
— Поверхность, — я, стиснув зубы от отвращения, погладила «объект», — гладкая…
Тут пришлось пригнуться влево, благо, реакция у меня хорошая. Мужчина кратко мрррыкнул от удовольствия, и тут же испуганно захлопал ресницами.
— Та-ак, — протянула я, проверяя, чист ли стол, и возвращаясь на место. — Сдерживаться не умеем. Зафиксируйте это в протоколе, коллега.
Но обе коллеги уже почти постанывали, изнывая от жажды. Да поняла я, поняла: он вам понравился. Согласна, он ничего так, особенно по сравнению с другими кандидатами. По условиям набора, попасть в гарем мог каждый желающий. Не ограничивался ни рост, ни возраст, ни раса. Среди условий были только мужской пол и отсутствие болезней. Неудивительно, что на сцене сейчас громоздилось шоу голых уродцев. Этот хэрширонец среди них был едва ли не самый адекватный, пусть и оконфузился под конец. Опять же, очень отзывчивый на ласку, явно чувствительный. Надо его взять, он понравится Маришке. То есть, Ее Величеству Мариэлле Де Туатэв.
— Следующий, — крикнула я, махнув рукой хэрширонцу, чтобы присоединился к остальным.
— Это был последний, — радостно объявил тоже уставший распорядитель и захлопнул дверь, оставляя меня наедине с ватагой самцов.
— Замечательно, — едва сдерживая радость по поводу начала конца мероприятия, выдохнула я. — Сейчас мои коллеги зачитают свои решения. Те, чьи имена будут названы, должны немедленно покинуть помещение.
Суккубы всегда выбирали первыми. У них были какие-то свои взгляды на мужчин, сугубо гастрономические, и я в этом ничего не понимала. Моя же задача была — применить к оставшимся свои эстетические требования. Собственно, для этого меня изначально и назначили на должность. В отличие от суккубов, чей разум частенько затмевало желание, мне с легкостью удавалось раскритиковать внешность претендента в пух и прах. Мне вообще было очень сложно понравиться. А на вторую неделю набора — практически невозможно. Тем более, что каждый из этих самцов на полном серьезе пытался впечатлить меня своим достоинством. И это при том, что данную часть тела я всегда считала отталкивающей — не важно, у женщины или у мужчины. Красивым может быть лицо, спина, ягодицы, нос и даже пятка, но только не то, что у людей между ног — так я считала, считаю и буду считать.
