Марк Айзикович Фурман
Убийство под микроскопом: записки судмедэксперта
От автора
В наше время, когда пишутся книги, судебные очерки, хроникальные материалы, отражающие работу следователей, сотрудников уголовного розыска, милиции, прокуратуры, хотелось бы рассказать о людях моей профессии – российских судебных медиках, иной раз остающихся «за кадром» многих расследований. Ведь без судмедэксперта ни одно из уголовных дел, связанных с посягательствами на жизнь и здоровье человека, не перешагнет судебный барьер.
О редкой профессии судебного медика я пишу много лет. Полагая, что человеческая память – вещь не всегда надежная, ряд случаев из опыта коллег и собственной практики я десятилетиями заносил в записные книжки, веду и сейчас свой экспертный дневник.
В книге собраны криминальные расследования, сюжеты которых не уступают захватывающим детективам. Описаны применяемые при раскрытии конкретных преступлений судебно-медицинские и криминалистические методы исследования, используемые экспертами в России и за рубежом.
Конечно, обо всем интересном и актуальном в одной книге не напишешь. Да и экспертизы бывают разные, есть небольшие, занимающие один-два дня, другие – сложные, с лабораторными исследованиями, растягивающимися на месяц, а то и больше…
Криминальные сюжеты, изложенные в этой книге достаточно подробно, словно увеличительное стекло или окуляр микроскопа, приблизят вас к тем экспертизам, что составляют суть нашей профессии.
Марк Фурман,
государственный судебно-медицинский эксперт Владимирского областного бюро судебно-медицинской экспертизы
Мои экспертные университеты
Как-то в «Медицинской газете» и «Комсомольской правде» мне встретились ответы редакций на вопросы молодых людей, пожелавших избрать профессию судебно-медицинского эксперта. В них сообщалось, что сначала будущему судебно-медицинскому эксперту необходимо окончить высшее медицинское заведение, а затем пройти специализацию в одном из институтов усовершенствования врачей и получить сертификат специалиста. В принципе все верно: без солидного образования, общей врачебной подготовки стать судебно-медицинским экспертом невозможно. Хотя Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации допускает, что в случае отсутствия штатного эксперта освидетельствование человека, получившего повреждения, и исследование трупа может произвести врач другой специальности. Поэтому во всех без исключения медицинских вузах страны введено преподавание такой, казалось бы, сугубо специфичной и узконаправленной науки, как судебная медицина.
Знания юного врача по судебной медицине после окончания института и интернатуры пока еще минимальны, теперь будущего эксперта ждет специализация. Это три-четыре месяца напряженной учебы. Профессора, опытные преподаватели читают студентам лекции, ведут семинарские занятия. Программой предусмотрена весьма солидная подготовка. После специализации молодой эксперт готов к работе.
К сожалению, многие на этом останавливаются. Полагая, что знаний, полученных в институте усовершенствования врачей, хватит на долгие годы, изо дня в день добросовестно выполняя текущую работу, они этим ограничивают свою деятельность. Между тем судебно-медицинский эксперт должен постоянно учиться, внимательно следить за специальной литературой, пополнять свой теоретический и практический багаж современными сведениями как по общей, так и по судебной медицине, юридическим наукам, криминалистике.
По-разному приходят молодые врачи в судебную медицину. Одних привлекает таинственность и романтичность нашей профессии, другие начинают приобщаться к ней еще в институте, со студенческих научных кружков. Лично мне помог случай.
Никогда не сгладится в памяти счастливый для меня солнечный мартовский день 1964 г., когда я вошел в кабинет декана нашего лечебного факультета. Шесть лет учебы в медицинском институте подходили к концу, но распределения еще не было. В кабинете у профессора была Мария Владимировна Торсуева, начальник Республиканского бюро Чувашии. Декан с интересом слушал свою собеседницу, невольно прислушиваясь, увлекся ее рассказом и я. В конце беседы Мария Владимировна сказала, что из нашего выпуска для экспертной работы в Чувашии ей необходим один из будущих врачей. Неожиданно для себя я предложил свою кандидатуру…
Вот так я стал экспертом, а Мария Владимировна моим первым учителем по судебной медицине. А не зайди студент шестого курса в кабинет декана, стал бы он судебным медиком? Кто знает. И потому я считаю, что мне здорово повезло с самого начала.
Говорят, что в жизнь любого врача навсегда входит первый спасенный человек, первая операция, первый пациент. Нечто подобное произошло и со мной. Надо сказать, что случай, с которого началось мое знакомство с судебной медициной, своего рода «боевое крещение», оказался исключительным.
Приехав на работу в августовское воскресное утро, я размесился в больнице и, выйдя во двор, увидел в глубине его небольшой деревянный дом. Это был морг. Взяв у дежурной санитарки ключ, открыл замок и, толкнув тяжелую поскрипывающую дверь, вошел внутрь. В полумраке в глубине комнаты разглядел стол, умывальник, несколько стульев у стены. Рука потянулась к выключателю. Когда вспыхнул свет, чистота секционного зала приятно поразила меня. Стены были аккуратно выкрашены белой масляной краской, на окнах висели занавески… Закрыв морг, я отдал ключ санитарке и пошел осматривать город. Рано вернувшись в больницу, я крепко уснул, решив хорошенько выспаться перед началом первого трудового дня.
А в это время на площади, у ресторана, в пьяной драке самодельным ножом был тяжело ранен в сердце мой первый пациент. В больницу парня не довезли, скончался по дороге. Труп отправили в морг, а рядом с направлением на вскрытие оставили на столе нож, сделанный из напильника, найденный в нескольких метрах от места происшествия. Наутро тяжелая массивная дверь оказалась сорванной с петель, лампочка у входа была разбита, а нож. исчез со стола! Вероятно, кто-то из друзей преступника, а возможно, и сам убийца решили не оставлять в морге одну из главных улик совершенного преступления.
Когда я, выспавшийся и бодрый, шел к кабинету главврача, то в вестибюле больницы увидел несколько человек в милицейской форме. Сердце мое екнуло: «Вероятно, за мной». Так оно и оказалось. Начальник милиции и прокурор настаивали на немедленном вскрытии: преступник еще не был задержан, а дерзкая кража ножа взволновала всех. И тут я узнаю, что мой предшественник, опытный врач-хирург, к вечеру укатил в отпуск, прослышав, что судебно-медицинский эксперт района уже на месте.
Пройдя к себе, надевая халат, я заметил на столе учебник по судебной медицине профессора М. И. Райского. Я начал лихорадочно перелистывать страницы. Вот и глава о колото-резаных ранениях. Замелькали слова: длина раны, ее концы (острые от кинжала, один – тупой, другой – острый от ножа), ход раневого канала, длина раневого канала… Спустя 10–15 минут я начал что-то вспоминать… Таким оказался мой первый случай, и он мне запомнился на всю жизнь.
В практической работе судмедэкспертам приходится встречаться с двумя видами смерти – различают смерть насильственную и ненасильственную. Насильственная смерть может наступить от многих внешних причин: от повреждений тупыми и острыми орудиями, от огнестрельных ранений, транспортных травм, отравлений; смерть второго вида вызывается болезнями. Вот тут-то и нужен судебный медик, он должен определить характер (вид) смерти. Поэтому лица, умершие скоропостижно (т. е. внезапно, в состоянии кажущегося здоровья), подлежат исследованию в целях подтверждения болезни и исключения насилия.
Приведу пример. Как-то ночью меня вызвали на место происшествия. В подъезде большого многоквартирного дома скончался человек. Пожилой тучный мужчина лежал на площадке пятого этажа в большой луже крови. На лестнице тоже была кровь. Сама обстановка, казалось бы, свидетельствовала о совершившемся насилии. Однако при вскрытии выяснилось, что смерть наступила от разрыва туберкулезной каверны легкого и последующего кровотечения.
ЕЩЕ ОДИН СЛУЧАЙ
Однажды, в начале зимы, внезапно пропала молодая женщина, некая С., проживавшая в отдаленном поселке. Долгие поиски были безрезультатными. Пока весной, в середине марта, не стаял снег – труп был обнаружен в саду, метрах в семидесяти от дома. Возникла версия об убийстве, так как на коже лица и рук имелись ссадины, две небольшие поверхностные раны. Как водится в таких случаях, нашелся и подозреваемый. Вместе с тем местный врач сообщил, что ранее С. обращалась к нему с жалобами на боли в сердце. Стало быть, не исключалась и болезнь. Истинная причина смерти С. была установлена лишь на вскрытии. В желудке у нее были обнаружены таблетки сильнодействующего снотворного, последующее судебно-химическое исследование окончательно подтвердило предположение об отравлении, стало быть – самоубийстве. Ссадины и раны на теле, вероятнее всего, возникли в агональном периоде – от трения кожи о кустарник, мерзлую землю, ветки деревьев, при падении С. Метель и снегопад (следователем была запрошена сводка погоды на день пропажи покойной) оказались настолько сильными, что почти на полгода скрыли от всех происшедшую драму…
