Розмари Тимперли
Гарри
Совсем простые вещи заставляют меня испытывать чувство страха. Солнечный свет. Резкая тень на траве. Белые розы. рыжеволосые дети. И имя Гарри. Такое обычное имя.
Едва Кристина назвала свое имя, как я сразу же почувствовала укол страха.
Ей было пять лет, она готовилась пойти в подготовительную школу — три месяца оставалось. Стоял чудесный жаркий день, и Кристина, как обычно, играла сама с собой в саду. Я видела, как она, лежа на животе, рвет ромашки и потом старательно, с удовольствием сплетает из них венок. Солнце покрыло ее рыжеватые волосы яркой позолотой, отчего кожа на личике казалась еще белей. Она была предельно сосредоточена на своей работе.
Неожиданно она подняла свои большие голубые глаза на куст белых роз, под тенью которого сидела, и улыбнулась.
— Да, меня зовут Кристина, — сказала она. Затем встала и медленно пошла за куст, мило и совсем беззащитно переступая своими пухлыми ножками, едва прикрытыми слишком коротким хлопчатобумажным платьицем. Росла она очень быстро.
— С мамулей и папулей, — отчетливо произнесла она, а потом, после некоторой паузы, добавила: — Но они ведь мои мамуля и папуля.
Теперь ее скрывала тень от кета. Казалось, будто ребенок ступил из света в царство тьмы. Испытывая смутное беспокойство, я, сама не зная зачем, окликнула ее;
— Крис, что ты там делаешь?
— Ничего.
— Иди-ка домой.
— Мне надо идти, — сказала она. — До свидания, — и пошла в сторону дома.
— Крис, с кем это ты разговаривала?
— С Гарри, — ответила девочка.
— А кто это — Гарри?
— Гарри.
Мне так ничего и не удалось добиться от нее, поэтому я лишь дала ей кусок торта, стакан молока л почитала книжку.
Слушая меня, девочка неотрывно смотрела в окно. Потом улыбнулась и помахала рукой. Я испытала заметное облегчение, когда наконец уловила ее в постель и убедилась, что она в полной безопасности.
Когда Джим, мой муж, пришел домой, я рассказала ему про таинственного Гарри, но он лишь рассмеялся:
— Значит, с жаворонком решила поговорить?
— То есть?
— Одинокие дети нередко выдумывают себе компанию. Некоторые разговаривают со своими куклами. Наша Крис никогда особенно не любила кукол. Братьев и сестер у нее нет, друзей тоже. Вот она и придумала себе кого-то.
— Но ведь она же дала ему вполне конкретное имя.
Он пожал плечами.
— Дети обычно так делают. Да что тебя так разволновало-то? Даже не понимаю.
— Я и сама не понимаю. Просто я чувствую перед ней особую ответственность. Даже большую, чем если бы я была ее родной матерью.
— Понимаю, но мне кажется, что она в полном порядке. Крис — чудесная девочка. Прелестная, здоровая, умная, и все это благодаря тебе.
— И тебе тоже.
— Ну что за прекрасные мы с тобой родители!
— А уж скромные-то какие!
Мы рассмеялись, поцеловались, и я наконец успокоилась.
Вплоть до следующего утра.
Солнечные лучи все так же игриво плескались на нашей маленькой лужайке, нежно лаская белые розы. Кристина сидела на траве, скрестив ноги, смотрела на куст и улыбалась.
— Привет, — сказала она. — Я так и знала, что ты пришел… Потому что ты мне понравился. Сколько тебе лет?.. А мне пять с хвостиком… И никакая я не малышка! Мне скоро в школу, и тогда мне купят новое платье. Зеленое. А ты ходишь в школу?.. И что же ты делаешь? — Несколько секунд она молча слушала, изредка кивая головой, явно увлеченная невидимым собеседником.
Стоя на кухне, я почему-то ощутила необъяснимый холод.
"Не глупи, — в отчаянии сказала я себе. — Дети сплошь и рядом выдумывают себе приятелей, сделай вид, что ничего особенного не происходит. И не дури".
Правда, я чуть раньше, чем обычно, позвала Крис, чтобы предложить ей стакан утреннего молока.
— А можно я позову Гарри?
— Нет! — Неожиданно резко и отрывисто прозвучал мой голос.
— До свидания, Гарри. Жалко, что тебе нельзя, а то попили бы молочка, — проговорила Крис и побежала к дому.
— А почему Гарри нельзя было попить молока? — с вызовом спросила она.
— Дорогая, да кто он такой, этот Гарри?
— Гарри мой брат.
— Но, Крис, у тебя же нет никакого брата. У твоих папочки и мамочки только один ребенок, это маленькая девочка, которую зовут Крис. Гарри просто не может быть твоим братом.
— Гарри мой брат. Он сам так сказал, — Крис склонилась над стаканом молока и облизала губы, после чего пододвинула к себе тарелку с бисквитами. По крайней мере аппетит ей этот Гарри не испортил!
Джиму я в этот вечер ничего говорить не стала. Только высмеял бы меня, вот и все. Но когда рассказы Кристины про Гарри стали повторяться изо дня в день, я почувствовала, что это начинает действовать мне на нервы.
Однажды в воскресенье, когда Джим услышал очередной их разговор, он заметил:
— Подобные беседы с воображаемым партнером обычно развивают речь ребенка. Ты обратила внимание, что Крис стала гораздо лучше говорить?
— Да, с акцентом, — буркнула я.
— С акцентом?
— Да, с небольшим акцентом кокни[Название диалекта, — на котором говорят представители низших социальных слоев населения Лондона.].
— Но, моя милая, ты же знаешь, что большинство маленьких детей всегда набираются чуточку кокни. И он еще больше усилится, когда она пойдет в школу и встретится там с массой других детей.
— Мы на кокни не разговариваем. Откуда же она тогда нахваталась его? От кого же еще, кроме как от Гар… — я не могла выговорить его имя.
— Пекарь, молочник, мусорщик, истопник, протирщик окон — ну как, продолжать дальше?
— Пожалуй, не надо, — грустно рассмеялась я.
— Знаешь, что я бы порекомендовал тебе, чтобы перестать понапрасну волноваться по этому поводу?
— Что?
— Сходите завтра с Крис к доктору Уэбстеру. Пусть он поговорит с ней.
— Ты думаешь, она больна? У нее что-то с головой?
— Боже праведный! Конечно же, нет. Просто мы сможем выяснить кое-что из того, в чем не смыслим, ну выслушаем совет профессионала, что ли.
Назавтра мы с Крис пошли к доктору Уэбстеру. Я на несколько минут оставила девочку в приемной и за это время вкратце рассказала доктору про Гарри. Он понимающе кивнул, после чего заметил:
— Довольно необычный случай, миссис Джеймс, хотя его никоим образом нельзя назвать уникальным. В моей практике встречалось несколько примеров, когда дети настолько увлекались разговорами со своими воображаемыми собеседниками, что их родителей буквально в дрожь бросало. Ведь Кристина довольно одинокий ребенок, не так ли?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
