ПОКАТИГОРОШЕК
Белорусская сказка
Жили дед с бабой. Было у них два сына и дочка Палаша. Красивые выросли сыновья — высокие да стройные. А дочка, та еще краше.
Сыновья землю пахали, хлеб сеяли, хозяйством занимались, этим вот и жили.
Однажды управились они до срока с работой, все с поля убрали, свезли и обмолотили.
Поглядел отец на неполные закрома да и говорит:
— А хлеб-то, сыны мои милые, нонешним летом скупо уродился. Не пойти ли вам к чужим людям на заработки? Запас беды не чинит.
Подумали братья — что ж, и правда: не мешало бы иметь лишний грош в хозяйстве. За него весной можно будет хлеба прикупить, коль своего не хватит. Да вот куда на заработки пойти? Кругом всё бедные люди живут.
— Сходите за пущу, — советует отец. — Может, вас там кто и наймет.
Набрали братья харчей по торбе и говорят:
— Если через неделю не вернемся, то пусть Палаша принесет нам свежего хлеба.
— А как же я узнаю, куда вам его нести? — спрашивает Палаша.
— А мы возьмем с собой куль соломы и будем по дороге бросать по соломинке — вот след этот и приведет тебя к нам.
— Раз так, то мне нетрудно вас будет найти, — согласилась сестра.
Собрались братья и пошли.
Идут да по соломинке вслед за собой бросают.
Прошли они поле, вошли в дремучую пущу. А в пуще той жил страшный Смок с железным языком. Увидел он, что братья след за собой оставляют, взял да и перебросил соломинки на другую стежку. А вела та стежка прямиком к костяному дворцу.
Прошла неделя. Не вернулись братья. Радуется отец:
— Видно, нашли они там подходящую работу. Отнеси им, дочка, свежего хлеба.
Взяла Палаша хлеба да еще к хлебу кое-чего и двинулась в путь-дорогу. Идет и все к соломинкам присматривается. Вдруг видит перед собой дворец — из костей человечьих построенный, черепами человечьими крытый…
Испугалась девушка: «Куда это я попала?» — думает.
А тут и сам хозяин из дворца выходит — пугало поганое.
— А-а, — ухмыляется он, — попалась ты ко мне в руки! Давно я на тебя заглядывался, забрать в свой дворец собирался. А вот ты и сама явилась ко мне. Ну что ж, теперь отца-мать забывай, ко мне ступай. Будешь жить в моем дворце наймичкой. А не захочешь — заброшу и твой череп к себе на крышу.
Залилась Палаша горькими слезами, да что делать… Не смилостивится поганый Смок.
А тем временем Папашины братья и правда нашли себе у одного богатого человека хорошую работу. Порядились работать на своих харчах. Проработали неделю, а потом видят, что харчи уже вышли. Ждали они, ждали сестру — да так и не дождались.
Приходят братья домой и спрашивают:
— А чего ж ты нам, батька, еды не прислал?
— Как не прислал? — удивляется отец. — Ведь Палаша понесла вам и хлеба и к хлебу…
— Нет, — говорят братья, — мы ее и видеть не видели.
Испугались отец с матерью, горюют: «А не пропала ли где дочка?»
— Я пойду ее искать, — говорит старший брат.
— Иди, сынок, — согласились отец с матерью. Собрался он и пошел. Идет пущей-лесом, видит — соломинки совсем в другую сторону повели. Пошел он по той стежке, куда соломинки вели, и пришел к костяному дворцу.
Увидала его Палаша из окна, выбежала навстречу.
— Ах, братец, родной мой! — плачет сестра. — Несчастная я теперь, невольница горемычная…
И рассказала она брату, как в неволю к поганому Смоку попала.
— Не плачь, сестрица, — утешает ее брат, — я тебя вызволю.
— Нет, братец, не знаешь ты, с кем дело имеешь. Ступай-ка лучше скорее назад, а то Смок убьет тебя. Он за сто верст людской дух чует.
— Смерти я не боюсь, — отвечает брат. — А вот давай-ка лучше подумаем, как твоего хозяина обмануть, как тебя отсюда к отцу-матери вернуть.
Говорит сестра:
— Подожди ты тут, а я пойду спрошу у хозяина, пустит ли он тебя к себе во дворец. А там мы что-нибудь да придумаем.
Пошла она к Смоку.
— Что бы ты, — говорит, — хозяин, сделал, если бы сюда мой брат пришел проведать меня?
— Как гостя бы принял, — ухмыльнулся Смок. Поверила ему Палаша и привела брата во дворец.
Усадил Смок гостя за стол и говорит Палаше:
— Принеси нам железных бобов. Принесла Палаша котел железных бобов.
— Давай, гостюшка, пополуднуем, — говорит Смок. И стал загребать из котла пригоршнями.
Взял и гость один бобок, подержал во рту да и выплюнул.
Смок скривился.
— Ты, видать, гость, не больно голодный?..
— Благодарствую, — говорит гость, — есть мне и правда не хочется…
— Ну, так пойдем посмотрим мои богатства. Обошли они все покои, все подвалы — г- добра у Смока и не счесть: и золото, и серебро, и меха драгоценные.
Повел Смок гостя на конюшню. А стояло там двенадцать жеребцов, и каждый жеребец на двенадцати цепях к железным столбам прикован.
— Ну что, гость, кто из нас побогаче: ты или я? — хвалится хозяин.
— Да где уже мне с тобой равняться, — говорит гость. — У меня и сотой доли того нету.
— А теперь я тебе покажу еще одну штуку. Привел его Смок к колоде — в четыре сажени толщиной, в двенадцать длиной.
— Видишь эту колоду?
— Вижу, — отвечает гость.
— Так вот: если ты без топора перерубишь ее, без огня сожжешь, тогда вернешься домой живым. А не то смерть тебе!
Гость говорит:
— Хоть убей меня на месте, а сделать этого я не могу.
— Не можешь! — закричал Смок. — Чего ж ты ко мне в гости явился? Ты ведь со мной, с самим царем лесным, подружить задумал!
Убил Смок гостя, глаза выколол, а самого в конюшне на перекладине повесил.
Прошел день, другой, не вернулся домой старший брат.
Говорит тогда младший брат отцу-матери:
— Пойду я сестру искать.
Жаль отцу-матери отпускать его в неведомую дорогу, последний ведь он у них остался. Начали они его отговаривать.
— Нет, — говорит младший брат, — пойду, Собрался и пошел.
Ну, понятно, и с ним случилось то же, что и со старшим.
Проведала о том Палаша, громко заголосила;
— Ах, хозяин! Зачем сжил моих родных братьев со свету? Одни теперь старики, отец с матерью, у меня остались. Раз так, то убей и меня и повесь в своей конюшне заодно с братьями…
— Нет, — ухмыляется Смок, — тебя убивать я не буду. А вот ежели отца и мать поймаю, так сразу убью, чтоб ты больше о них и не думала.
Трудно стало жить отцу-матери без детей. Сидят они, горюют: кто на старости лет присмотрит за ними, кто похоронит…
Пошла однажды баба за водой. Глядь — катится по дороге горошинка. Подняла она ту горошинку и съела.
А вскорости родился у них мальчик. Да такой пригожий — полный, кудрявый, с русыми волосами. И дали ему отец с матерью имя Покатигорошек.
Растет мальчик не по дням, а по часам. Радуются отец с матерью, любуются — будет им в старости помощь. Одна только беда: притронется к кому-нибудь из детей, играючи, Покатигорошек, а дитя так и валится, как сноп. Каждый день приходят к старику со старухой соседи жаловаться, что Покатигорошек, мол, детей их обижает.
Так вот и рос он.
Однажды стал Покатигорошек расспрашивать у матери:
— Почему я у вас один? Почему нет у меня ни сестер, ни братьев?
Мать утерла углом платка глаза и говорит:
— Были у тебя, сынок, и братья и сестрица…
— А где же они? Коль поумирали, то я ничего поделать не в силах, а коль в неволю попали, то пойду их вызволять.
Рассказала мать, что знала про своих детей.
На другой день вышел Покатигорошек на улицу погулять. Нашел там старый какой-то гвоздик, принес домой и говорит:
— Отнеси, тата, гвоздик этот к кузнецу да скажи ему, чтобы выковал из него булаву на двенадцать пудов.
Отец ничего ему не сказал, а про себя подумал:
«Вот дитятко-то какое у меня народилось, не такое, как у людей. Еще мал, а уже над отцом смеется. Где ж это видано, чтоб из гвоздика двенадцатипудовую булаву выковать?»
Закинул отец гвоздик на полку, а сам поехал к кузнецу и заказал ему двенадцатипудовую булаву.
Вечером привозит булаву домой. Взял Покатигорошек булаву, вышел на огород, размахнулся и кинул ее в небо. А сам вернулся в хату и лег спать.
Наутро поднялся Покатигорошек, припал правым ухом к земле, слышит: гудит земля!
— Тата! — кличет сын. — Ступай-ка послушай, булава-то назад с неба летит.
Подставил он колено, булава ударилась о колено и переломилась надвое. Посмотрел на нее Покатигорошек и говорит:
— Ты мне, тата, сделал булаву не из того железа, что я тебе дал. Скажи кузнецу, чтобы сделал из того гвоздика!
Почесал отец затылок и поехал опять к кузнецу, на этот раз уже с гвоздиком.
Удивляется кузнец — как это можно из гвоздика да двенадцатипудовую булаву выковать! Но все же принялся за работу. Бросил гвоздик в огонь, а тот и давай расти, как на дрожжах. Растет и растет.
