МИРЫ
ПОЛА АНДЕРСОНА
Том тринадцатый
От издательства
Тринадцатый том собрания сочинений Пола Андерсона составляют рассказы, завершающие цикл произведений о Торгово-технической Лиге.
Вошедшие в этот том рассказы можно разделить на две группы. Первая — это произведения, действие которых происходит с 2427 по 2433 год — начиная с «Игры в прятки» и кончая «Ключевым условием», за четыре года до начала действия романа «Сатанинские игры». Как и прежде, главные герои цикла — Николас ван Рийн и Дэвид Фолкейн — занимаются решением тех научных загадок, которые ставит перед ними нелегкая и полная приключений жизнь космических торговцев. В эти годы мир Лиги еще огромен и прекрасен. Зерна распада, посеянные ранее, пока не проросли.
В этих рассказах Андерсон неявно, но весьма успешно пропагандирует собственные либертарианские политические взгляды. Наилучшим примером тут может служить «Территория». Усилия альтруистов-ученых с планеты Эсперанса, стремящихся спасти от гибели планету Т’Кела, пропадают втуне, поскольку те не учитывают психологии туземцев. Гуманизм оказывается не просто неприемлем в отношениях двух разумных видов — он приводит к катастрофам. А «звериный лик капитализма» оказывается для т’келанцев спасением. Руководствуясь принципами свободного предпринимательства и здравым смыслом (в котором Пол Андерсон упорно отказывает гуманистам), Николас ван Рийн в одиночку совершает то, что не удается экспедиции с Эсперансы, да при этом ухитряется получить немалую прибыль. Правда, и подобный подход — не панацея, чему примером история Мерсейи в рассказе «День гнева». Тысячелетие спустя мерсейцы еще припомнят Земле старые обиды.
Однако предпринимательский рай не может существовать вечно. И рассказы, следующие за связанной с романом «Обитель Мрака» «Путеводной звездой», повествуют о временах распада Лиги. Рассказы «Бескрылый» и «Спасение на Авалоне» рассказывают о буднях основанной Дэвидом Фолкейном уникальной колонии Авалон, где мирно уживаются две расы разумных существ — терране и птицеподобные ифриане. Впоследствии Авалон окажется под властью Домена Ифри и так и не будет присоединен к Терранской Империи (об этом речь пойдет в романе «Дети ветра»). Но это случится много позже — триста лет спустя, в XXIX веке.
А последняя повесть — «Героическая личность» — относится уже к смутным временам, наступившим вслед за распадом Лиги. Колонии предоставлены собственной судьбе, Земля стала жертвой инопланетных налетчиков. Но находится человек, готовый противостоять судьбе. Жестокий и решительный, Мануэль Аргос становится первым императором Терры и основателем династии Арголидов, которая позднее станет править четырьмя миллионами звезд. Но это уже будет история Терранской Империи…
ПОВЕСТИ И
РАССКАЗЫ
ИГРА В ПРЯТКИ
Перевод с английского
С. Сухинова
Hiding Place Copyright © 1961 by Poul Anderson1
Капитан Бахадур Торранс воспринял тревожное известие как и подобает мастеру ложи Федерации Братства астронавтов. Он выслушал новость, задав лишь несколько уточняющих вопросов, а затем спокойно сказал:
— Хорошо, фримен Ямамура. Пожалуйста, продолжайте наблюдения.
Когда дежурный инженер покинул каюту — сообщение было из числа тех, что не рекомендуется передавать по интеркому, — Торранс сделал добрый глоток виски и уставился оцепеневшим взглядом на экран.
Он совершил немало далеких путешествий, многое повидал, сделал блестящую карьеру, но все же был достаточно молод и потому почувствовал холод в сердце, услышав свой смертный приговор.
Экран светился множеством холодных звезд, но только астроном мог бы распознать их. Взгляд Торранса скользнул по Млечному Пути, пока не отыскал Полярную звезду. Валгалла находилась в нескольких градусах правее ее. Солнце он, конечно, не мог разглядеть — без мощных оптических приборов, которых на «Гебе» не было, разглядеть звезду класса G было невозможно. И все же Торранс почувствовал себя немного спокойнее, сознавая, что где-то в этом почти не исследованном рукаве Галактики находится ближайшая база Лиги. Там, в зеленой долине планеты Фрейя, люди живут в уютном поселке, а рядом, на космодроме, стоят готовые к вылету по боевой тревоге звездолеты. Увы, они не смогут прийти на помощь «Гебе»…
Корабль вибрировал, двигаясь в четырехмерном пространстве с гиперсветовой скоростью, но она не могла их спасти от погони…
Что ж… в любых обстоятельствах забота об экипаже лежит прежде всего на плечах капитана.
Торранс вздохнул, подошел к зеркалу и придирчиво взглянул на себя. Он знал, что моральное состояние экипажа во многом зависит от внешнего вида капитана. Не случайно он предпочитал повседневному серому мундиру парадную форму: синий китель и брюки с золотым кантом. Как принято у граждан планеты Рамануджан, он носил вместо кепки тюрбан, заколотый пряжкой с эмблемой Торгово-технической Лиги: корабль и солнце с протуберанцами.
Покинув капитанский мостик, он направился по коридору к каюте хозяина. Оттуда как раз вышел стюард, державший поднос. Торранс сделал знак, чтобы тот оставил дверь открытой, вошел и, щелкнув каблуками, поклонился.
— Прошу прощения, сэр, — сказал он. — Могу я поговорить с вами наедине?
Николас ван Рийн сидел в массивном кресле с двухлитровой кружкой в руках. Не обращая внимания на капитана, он сделал четыре шумных глотка, крякнул от удовольствия и вытер пену с усов и бороды. При нем были лишь неизменная эспаньолка и саронг — узкая набедренная повязка, подчеркивающая массивность его тела. По своему обыкновению, торговец поддерживал в своей каюте тропическую жару, так что в другой одежде он не нуждался. Рядом на широком диване лежала, свернувшись, словно кошка, Джерри Кофойд, очаровательная большеглазая блондинка.
Торранс невольно облизнулся, глядя на нее — он был женат, но давно не залетал домой. Каюта хозяина обставлена с чисто восточной роскошью: на стенах бразильские гобелены, резной стол черного дерева завален бумагами, а из встроенного в хрустальную люстру звукокристалла лилась соната Моцарта.
— Ах! — Ван Рийн со стуком опустил кружку на стол и поскреб толстыми пальцами косматую грудь. — Клянусь чумой и сифилисом, первая кружка пива в начале дня особенно хороша. Она так же нежна и приятна, как… гм-м… черт побери, о чем я хотел сказать? — Он ударил себя по лбу волосатым кулаком. — С каждой неделей я все больше тупею. Ах, Торранс, когда вы станете таким же бедным, одиноким и толстым стариком, вы еще пожалеете, что были так суровы ко мне. Но будет поздно, слишком поздно… Ну, что за дурацкие, мелочные происшествия заставили вас оторвать меня от важных дел?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
