Татьяна Пешко
Осечка
Аня приехала в город с большими планами на новую жизнь.
Несмотря на то, что за спиной у неё уже было два неудавшихся гражданских брака, она не унывала. Первый её муж, утонул, оставив её с двумя малолетними детьми. Второй, в отличие от первого, пил запойно и частенько поколачивал её. Ему она тоже родила двух мальчишек.
От жизни такой трудно было удержаться и с горя не запить самой. Это, как оказалось было, единственной возможностью избежать побоев. Когда она пила вместе с мужем — он не трогал её, так как пьяная она тоже становилась достаточно агрессивной, воинственной и могла дать отпор.
Когда дети пошли в школу, их синяки и ссадины — следы совсем не педагогических методов воспитания — стали замечать учителя. Аню вызвали в школу и пригрозили, что детей заберут органы опеки, если она не сможет защитить их от отчима. Молодой женщине посоветовали уйти от мужа и перестать пить самой. Сделать это было не так уж и легко. Аня после неудачных попыток завязать с выпивкой самостоятельно, согласилась даже пройти лечение и закодировалась.
Чувств к мужчине, от которого пришлось столько всего вынести, она уже не испытывала. Осталось лишь чувство безразличия и чувство ненависти, которое вспыхивало каждый раз с новой силой, когда он унижал и делал ей больно.
В законном браке она не состояла, дети были записаны на её фамилию. И потому, родную деревню Аня покидала с лёгким сердцем. В последний раз, избитая до полусмерти, она пришла в себя лишь на третьи сутки. Женщина, не раздумывая, собрала свой нехитрый скарб и вместе с детьми уехала в город.
Только благодаря тому, что у неё было четверо детей, которых она воспитывала одна и, которых нужно было кормить, ей дали блог в городском общежитии и трудоустроили дворником.
Общежитие, как оказалось, — это не только крыша над головой, но ещё и множество незнакомых людей, живущих под одной крышей.
Люди здесь были разные. Нашлись и такие, кто, прослышав о её незавидной доле поделились, чем могли. Кто-то отдал старую ненужную кровать, кто-то стол, табуретку, больничную тумбочку или давно не новую, много раз пригоревшую кастрюлю. Всё было старым и обшарпанным, но и на том спасибо.
Среди жителей общежития были и потенциальные женихи — их Аня сразу заметила.
Первую зарплату молодая женщина потратила не только на своих ребятишек — всё равно не настачишься на такую ораву — себя тоже решила порадовать обновками.
Из сельской неказистой колхозницы она быстро превращалась в городскую жительницу и все премудрости местных кокеток стала усваивать достаточно быстро.
На общую кухню она выходила только в коротких шортиках и в открытом топе.
Ничем неприглядный, конопатый Василий, работавший на хлебокомбинате водителем, по достоинству оценил её прелести. Ватага Анькиных ребятишек не испугала его. По простоте душевной он даже сделал своей избраннице предложение и официально расписался в загсе.
А ребятишки, меж тем, подрастали. Лишённые должного внимания, воспитания и заботы, они создавали проблемы и матери, и отчиму, и учителям в школе.
Василий после ссор с детьми, после семейных скандалов, которые возникали из-за разных взглядов на воспитание, всё чаще снимал напряжение алкоголем.
Аня держалась до последнего, пока не произошло событие, которое, она расценила как предательство.
Зарплата Василия была не меньше заработка Анны. Но на детей Ане выплачивали ещё и пособие. Через несколько лет чувства поутихли, всё острее вставали проблемы с детьми, и Василия всё чаще терзали мысли, что большую часть своего дохода ему приходится тратить на содержание чужих отпрысков, которые его ни во что не ставят.
Аня же думала иначе: государство в достаточной мере заботилось о её детях, обеспечивало их бесплатным питанием в школе, в продлёнке, выплачивало хорошее пособие на их содержание.
Несколько лет сэкономленные деньги откладывали и решено было купить недорогой подержанный автомобиль. Для Ани это было значимое событие. Собственная машина была для неё недостижимой мечтой. Она могла только мечтать о том, чтобы когда-нибудь сесть, как королева рядом с собственным водителем в салоне автомобиля, а не бежать на автобусную остановку и тянуть вечно перегруженные авоськи.
Когда она узнала, что официально владелицей их общего дорогого приобретения стала мама Василия, она поняла, что опять ошиблась в человеке, который был рядом.
На мать записал, чтобы в случае развода, забрать машину себе, а не делить всё нажитое с женой.
Терзаемая подозрениями, в магазине, она задержалась у витрины с алкоголем, которую всегда обходила, от греха подальше, стороной. Но сейчас не удержалась и взяла бутылку водки.
Дети были ещё в школе, муж — на работе. Плакаться в жилетку никому не стала, сама горькой заливала своё горе. Сидела в неприбранной кухне, сама себя жалела, понимая, что участия и сочувствия ждать неоткуда. Плакала, вспоминая свою нескладную жизнь и неласковость судьбы. Она как и все мечтала о любви и счастье, но на всех его всегда не хватало.
Василий, переступив порог дома, сразу ничего и не понял. Жена, словно мегера набросилась на него с бранью и тумаками:
— Ты меня кинуть решил, скотина такая? Я не позволю!
Дети, вернувшиеся из школы, в ужасе смотрели и не узнавали свою мать.
Но старший десятилетний Вадим сказал милиционеру в точности всё, что велела мама.
План у Ани был бесхитростным и простым. На такой способна только сильно пьяная обиженная женщина. Дети рассказали, что дядя Вася угрожал матери ножом. В пьяном угаре Анька сама вызвала милицию, думая, что, посадив мужа в тюрьму, накажет его за коварство и вернёт то, что по праву принадлежало ей. Но милиция, допросила детей как следует и быстро уличила их во лжи.
В итоге Ане пришлось заплатить штраф за лжесвидетельствование. Муж ушёл, забрав хоть и старый, но вполне приличный автомобиль.
Аня осталась с взрослеющими детьми и с их проблемами.
Через несколько лет старший Вадик уже стоял на учёте за воровство, дочка Даша совсем отбилась от рук и не ходила в школу. Отсутствие материнской ласки и тепла, вынуждало её искать внимание у чужих людей любыми способами и ради этого она уродовала своё тело татуировками и пирсингом.
Аня не знала, как разрешить все эти сложные детские проблемы и искала утешение на дне стакана с вином.
О личном счастье она уже не мечтала.
