Рейтинговые книги

Первые уроки - Наталья Долинина

Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно Первые уроки - Наталья Долинина. Жанр: Русская классическая проза. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Kniga-online (книга онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
0/0
Описание онлайн-книги Первые уроки - Наталья Долинина:
Читем онлайн Первые уроки - Наталья Долинина

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 12

Долинина Наталья

Первые уроки

Наталья Долинина

Первые уроки

О, знал бы я, что так бывает,

Когда пускался на дебют...

Б. Пастернак

Теперь-то я все это знаю. Как войти в класс, чтобы с первой минуты произвести впечатление. Как сразу дать понять, что умеешь держать дисциплину. Как улыбнуться, в какую минуту сострить. Найти ту точку - пока еще невидимую точку опоры - тот островок, где сидят старательные девочки, заранее готовые внимать каждому твоему слову. (Потом с ними будет труднее всего.) Почувствовать - не увидеть и не услышать, а почувствовать спиной островок бунта: хорошо, если он мальчишечий, тогда легче справиться. Хуже, если это мальчики вокруг одной или двух девочек. Совсем плохо - если только девочки. Им надо сначала улыбнуться отдельной улыбкой. Потом - специально для них, и чтоб они поняли, что для них, - пошутить. Если все это впустую, мимо - осторожно высмеять. Чтобы знали: хотите играть в войну - будем играть. Но с серьезным противником. А главное - удивить. Отношения с классом - это любовь. И, как в каждой любви, первоначальное удивление дает толчок всему остальному. Теперь я все это знаю. Но тогда...

Это было 2 января 1951 года. Второго января - потому что я начинала преподавать в школе рабочей молодежи, а каникул в этих школах тогда не было. Меня взяли на работу чудом. 22 июня я кончила университет. На следующий день в бюро пропусков на улице Чайковского мне объявили, что мой отец умер в тюрьме, не дождавшись конца следствия. 21 октября я родила близнецов. В ту же ночь была арестована жена отца.

Все, что было до тех пор, оборвалось сразу, в день ареста отца. Оборвалось так, что даже не вспоминалось, и не жалко было - действительно, прошло, как сон. Или, может быть, сном была эта новая жизнь - с поездками в Москву, в справочное бюро, в проходную тюрьмы. С лихорадочным и неумелым перестукиваньем на машинке дипломных работ знакомых ребят: так мы зарабатывали. Когда я спала, за машинку садился муж. Когда он спал, печатала я. С экзаменами, которые перестали быть событием, потому что радость пятерки осталась в той жизни, которой больше не было. С печатью на дверях отцовского кабинета. Со знакомыми отца - некоторые из них были особенно нежны, ужасно и оскорбительно ласковы со мной; другие - не здоровались. С моими товарищами, которые тоже не здоровались. И с моими друзьями, про которых я раньше не знала, что они друзья. Жизнь - как в дурмане. И с громадным животом, растущим день ото дня.

Когда родились дети, дурман стал еще сильней. Они были хилые, особенно дочка. Их надо было кормить семь раз - это занимало все время. Нужно было стирать сто пеленок в день. У нас не было газа - в огромной роскошной квартире мы жили с плитой. Мы жили в одной комнате - остальные были опечатаны. Дом был деревянный, из-под дверей опечатанных комнат дуло смертным холодом. Целый день мы топили плиту и кипятили воду. Потом студили ее, чтобы купать детей. Я кончала кормить в два часа ночи, дочка ела медленно. В шесть утра все начиналось снова.

Как-то забежали девчонки, с которыми до войны я училась в школе. Я видела ужас на их лицах. Если бы я увидела себя со стороны, я бы тоже подумала: никогда так не опущусь. Дети спали на диване, я тоже заснула девчонки разбудили меня. Халат, сшитый во время беременности, висел на мне. Стирать его было некогда. Я не причесывалась неделю.

В этот вечер позвонил ученик отца и сказал, что я могу выходить на работу. Да, в школу. Со второго января. Четыре седьмых класса. Сменных. В школе рабочей молодежи. Да, зайти к директору. Да, оформит.

Я причесалась, надела болтавшуюся юбку и свитер, намазала губы и поехала на Лиговку. Тогда по Невскому еще ходили трамваи. Мы жили на Васильевском; от дома до школы шел прямой трамвай - сорок три минуты чистой езды.

Второго января я вошла в класс. Все боятся - и я всегда боялась. До сих пор боюсь входить в незнакомый класс. Но тогда - страх вырывался из меня; он был главным во мне, я ничего не помнила. В трамвае меня мучила мысль о детях, хватит ли им отцеженного в бутылочки молока. Перед дверью класса я осталась одна: у меня не было семьи, ни любви, ни долга - только ужас. Все это во сто крат страшнее, чем я могла ждать, еще и потому, что я никогда не давала уроков, не проходила практики. После ареста отца я ушла на экстернат. Это помогло мне сдать два курса за год, но школы я не видела. Работала пионервожатой в лагере и в школе - там было другое. Вдобавок передо мной сидели взрослые люди. Мне казалось, что они знают больше, чем я. Было очень страшно.

Неделю перед новым годом я ездила на уроки к учительнице, которую мне предстояло заменить. Она владела классом и собой в классе. Она была молодая, суровая. Кое-что она врала, путала - я заметила, как она назвала ямб хореем и ошиблась в названии стихотворения Некрасова. Но она знала, как преподавать. Я об этом понятия не имела.

Я не знала, что такое сменная школа. Оказалось, что четыре сменных класса по количеству уроков равны восьми. Ученики приходят, когда им удобней: утром или вечером. Если в классе по списку сорок человек, то утром обычно сидит десять. Вечером - двадцать. Десять человек гуляют или работают. Потом с ними надо заниматься дополнительно.

Конечно, это легче, чем в детской школе. Десять и двадцать человек - не сорок. Да еще взрослых: худшее, что они умеют делать на уроке, - дремать. Можно попробовать их разбудить. А можно и не пробовать - даже спокойнее... К счастью, у меня оказалось только два сменных класса из четырех, остальные были просто вечерние. Я повторяла одно и то же только шесть раз.

На первой парте в сменном седьмом (втором) сидела Нейдлина. Я не помню, как ее звали, но до сих пор ощущаю трепет, который она во мне вызывала. Красивое невозмутимое лицо. Золотые серьги. Кофточка, о которой я не смела даже мечтать.

Она снисходительно кивала головой, когда я что-нибудь объясняла. Я погибала от страха. После первой диктовки Нейдлина спросила:

- Почему надо писать "рассказЫвать", а не рассказОвать"?

Я не знала, почему. Я знала только, как надо писать, и понятия не имела, что можно объяснить ошибку. Мне казалось, что Нейдлина не поверила, раз я не объяснила, что она и дальше будет писать "рассказОвать". За диктовку я с ужасом поставила ей двойку: у нее было девятнадцать ошибок. Мое трепетное почтение к ней от этого не уменьшилось.

Тема первого в моей жизни урока была "Биография Салтыкова-Щедрина". Я готовилась к этому уроку две недели. Толстенный том Кирпотина и толстенный том Эльсберга были прочитаны в перерывах между стиркой и купаньем. Держа сына у груди и покачивая ногой коляску, в которой дочь, попискивая, ждала своей очереди, я читала Эльсберга и зазубривала даты. План урока состоял из двадцати страниц убористым почерком. Мне казалось, что я знаю о Щедрине все. Я не знала одного: ученикам не нужны были эти мои знания.

Школы рабочей молодежи до сегодняшнего дня работают по тем же программам, что и детские школы. Позже, на следующий год, я в пятом классе читала с отцами семейств "Царевну-лягушку" и - что было еще труднее - "Дети подземелья". Мои ученики, со снисходительной ласковостью воспринимавшие сказку, не умели понять мальчишек, о которых писал Короленко. Они были на стороне взрослых - с этим ничего нельзя было поделать.

Биография Щедрина предваряла "Сказку о том, как один мужик двух генералов прокормил". Конечно, мне следовало знать о Щедрине как можно больше. Но в классе я должна была рассказать только о главном. И очень коротко - за семь-восемь минут. Кто он был, что написал. А потом передать свое ощущение, свое отношение к писателю. Без этого ничего не может получиться. Но для этого надо быть раскованной. А я была скована по рукам и ногам своим ужасом перед Нейдлиной.

Кажется, ее звали Алла. Или Жанна. Она была хорошая женщина, которой вовсе не хотелось учиться. У нее был обеспеченный муж, и красивый ребенок, и мать, которая ухаживала за ребенком. Ей хотелось спокойно жить в своей семье, создавать уют, украшать себя, а вечером ходить с мужем в кино и в гости. Но муж послал ее учиться - она пошла и честно отсиживала уроки в утреннюю смену, пока он работал. Потом она отправлялась в комиссионные магазины, на поиски красивых вещей.

Счастье, что я тогда не знала всего этого. В моем взорванном, опечатанном доме не было быта. Мы жили при детях: для них существовал режим, чистое белье, для них я убирала комнату и следила за стерильностью посуды. Мы ели что попало, когда попало, на чем попало. Мне казалось, что так должны жить все. Я презирала бы Нейдлину, если бы знала, как она живет. Но я не знала.

Как ни странно, в нашем доме было весело. Приходили друзья, приносили еду и вино, потому что мне нельзя было водку. Многолюдство не раздражало; оно создавало ощущение жизни, которая все-таки идет, хотя нет отца и двери опечатаны. Это же ощущение создавали дети. Сын был спокойный, веселый, толстый ребенок, его все любили. К дочке, страшненькой, дистрофичной, наши холостые друзья боялись подходить. Поэтому я любила и жалела ее больше, а сыном втайне гордилась.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 12
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Первые уроки - Наталья Долинина бесплатно.
Похожие на Первые уроки - Наталья Долинина книги

Оставить комментарий