Игорь Фарбаржевич
Две маленькие сказочные повести
Тики из колодца
Цирковая повесть-сказка1. Тетя из загородного замка
– Итак, – сказал напоследок доктор Магиус, – завтра в Школе – каникулы. Два месяца вас не будет под куполом цирка, но, несмотря на отдых, вы должны каждый день работать! Три часа утром, три часа – днём.
Тут с балкона кто-то громко спел:
– Сначала я созрею,Лишь после – упаду!..
Ученики Цирковой Школы повернули головы к балкону. Доктор Магиус недоумённо поднял брови:
– Это ещё что такое? Кто там?!
Ответа не последовало.
Он поднял руку и продирижировал, а четвёртый класс проскандировал хором ГЛАВНЫЕ ПРАВИЛА ШКОЛЫ:
– СИЛЬНЫЙ – ЗНАЧИТ, БЕСПОЩАДНЫЙ;
ЛОВКИЙ – ЗНАЧИТ, ИЗВОРОТЛИВЫЙ;
СМЕЛЫЙ – ЗНАЧИТ, НАХАЛЬНЫЙ.
– Всё! – удовлетворённо сказал доктор Магиус. – До осени!..
Он ещё раз кинул взгляд на балкон и поспешно растворился в воздухе.
А кто-то невидимый снова спел:
– Ты как сюда забрался,Зелёный крокодил?..
Острое любопытство охватило Марусю.
Она с трудом дождалась пока весь класс покинет арену и поднялась на балкон. Осмотрелась. Ничего интересного на балконе не было. Разочарованная, она уже собиралась спуститься обратно, как вдруг сиденье одного из кресел хлопнуло, словно крышка сундука.
– Кто здесь? – шёпотом спросила Маруся.
Никто не ответил.
Она сделала шаг, чтобы уйти, тогда кто-то невидимый спел из последнего ряда:
– Был Попугай растерян,И глупо так спросил…
В последнем ряду сиденье крайнего кресла было поднято, под ним оказался тайник. В тайнике Маруся обнаружила старинную серебряную свирель. Тут в галерее, ведущей в кабинет Магиуса, послышался шорох его волшебного плаща. Маруся заткнула свирель за пояс, затем сбежала к барьеру, отвязала трапецию и спрыгнула на арену: прямо на кучу опилок.
…– Тётя Ингрид, – сказали ей дома, – зовёт тебя в гости, и сегодня же ты отправишься в Загородный Замок.
Маруся расстроилась:
– Что мне там делать? Там так скучно!..
– Ску-учно! Это хорошо, что скучно, если целый год чересчур весело, – сказал дедушка.
– Тетя Ингрид сейчас ремонтирует замок, и помощь одиннадцатилетней девочки ей не помешает! – сказали мама и папа.
Спустя два часа она уже сидела на палубе, где и принялась рассматривать найденную свирель.
На серебряной трубке она разобрала латинскую надпись:
ARTISTICUS
…– Уууууу!.. – прогудел катер и, замедляя ход, причалил к Острову.
– Речная станция «Загородный Замок»! – объявил капитан.
– Уууууу!.. – И катер поплыл дальше.
А на маленькой пристани возле старинного автомобиля с откидным верхом стоял человек в забрызганном краской рабочем комбинезоне и котелке. Он торжественно распахнул скрипучую дверцу машины:
– Прошу, уважаемая Мария!
– Вы меня знаете?! – удивилась Маруся.
– Сама баронесса прислала за вами. Я её Управляющий!..
Он снял котелок и важно представился:
– Пузырёв!.. Вас ждет Загородный Замок!
Маруся рассмеялась:
– Едем!
Они сели в машину.
– Но-о! – крикнул Управляющий, словно погоняя лошадь.
– Иго-го! – весело заржал старый автомобиль и со скрежетом понёсся вперёд, подпрыгивая на каждом ухабе.
Всё начиналось очень даже весело.
Они проезжали удивительно красивые места. В одном таком месте и стоял замок тёти Ингрид.
– Тпрру! – осадил машину Управляющий.
Просторный двор был завален строительным мусором. После большого ремонта там оставались ещё не вывезенные бочки из-под краски, обломки кирпича и дубовые обрезки. Однако к деревьям были прислонены уже готовые красочные щиты с надписями:
МИЛОСТИ ПРОСИМ В СРЕДНЕВЕКОВЫЙ ЗАМОК!
ПЛАН ЗАГОРОДНОГО ЗАМКА
НАЧАЛО ЭКСКУРСИЙ
Все билеты проданы!
…В просторном зале первого этажа цветные стёкла высоких узких окон слабо пропускали солнечный свет. Было сумрачно и прохладно, шаги гулко отдавались в мрачном помещении. Нигде не было видно ни единой живой души.
Из этого зала, уставленного рыцарскими латами и оружием, Маруся прошла во второй. Стены этого зала украшали старинные гобелены. В третьем зале хранились чучела диких зверей. Наверху тоже были залы. Огромные и пустынные. Пять или шесть – она не подсчитывала.
Вот, наконец, из-за одной приоткрытой двери донёсся женский голос. Маруся заглянула…
У большой картины в одиночестве стояла тетя Ингрид и увлеченно рассказывала отсутствующим слушателям:
– На этой картине мы видим городскую стену, неприступные ворота, стражника с копьём. Вдали, вокруг дворца правителя, – неказистые домики горожан. В центральной части картины – городская площадь. Слева на ней расположился рынок. Изобилие! Свиные туши и битая птица, освежеванные зайцы и рыба, спелые овощи и заморские фрукты! Медные блюда, глиняные горшки, шерстяная пряжа, – чем только ни торговали в старые времена!
Так говорила баронесса сама себе и поминутно поправляла очки.
Маруся заслушалась.
– А на площади справа – показана казнь менестрелей, – продолжала тетя Ингрид. – В средние века это было обычным делом. Городские власти приговаривали к наказанию ни в чём не повинных бродячих певцов и актёров, а то и казнили! Ужасные времена!..
Она запнулась и заглянула в тетрадку.
– Перед нами – похожий случай… Мы видим повозку-эшафот, на нём – палача в алом балахоне и четверо молодых людей, приговорённых к наказанию. Посмотрите: разбитые лютни и дудки принадлежат им! Это – менестрели, и они ещё не допели свои крамольные песни. Их рты забиты кляпами, но глаза смеются! Песню нельзя казнить! Песни свободны!..
Маруся, зачарованная рассказом, уже давно подошла к картине и встала позади говорившей.
И вдруг голос тёти Ингрид сделался глуше, потом совсем умолк, а в ушах раздался свист. Это длилось всего миг, и когда свист исчез, маленькая циркачка очутилась в толпе у ворот средневекового города…
2. Человек со свирелью
Она тут же наткнулась на стражника, но каким-то странным образом прошла сквозь него!
«По-моему, я стала привидением!» – решила про себя Маруся.
Среди людей, спешащих в город, она заприметила бродячего циркового клоуна. Лицо его было размалевано белой краской. Один глаз смеялся, другой – плакал нарисованными слезами.
– Плата за вход! – остановил его стражник.
Артист «достал» из воздуха расписной пряник и угостил стражника.
– Хо! – удивился тот.
А человек вошёл в город. Маруся пошла следом за ним.
На городской площади гудел летний рынок.
У фруктового ряда человек задержался. Над зелёными грушами возвышался толстенный торговец и держал за шиворот испуганного мальчугана.
– Я тебе покажу, как воровать, оборвыш!.. Подумайте только! – взывал он к зевакам. – Сегодня – грушу, а завтра и к городской казне подберётся!..
Толпа зашумела.
– В тюрьму его! – кричали одни.
– Из-за одной-то зелёной груши?.. – возмущались другие.
– А сколько в них сил вложено?! – надрывался торговец. – Сколько трудов?! Эй, стража!..
Человек с размалёванным лицом достал из-за пояса свирель, заиграл. И рынок ахнул: на всех лотках, во всех корзинах, повсюду на земле лежали груши!
– Вот это артист!
Городские мальчишки заскакали вокруг торговца на одной ноге и завопили в восторге:
– Жадный Эрик лопал грушуИ свалился прямо в лужу!Ни встать —Ни сесть!Ни взять —Ни съесть!Э-э-э!..
Торговец недоумённо смотрел на грушевое изобилие, пока до него не дошло, что его недозрелый товар теперь никто не купит!
– Ааааааа! – завопил он и выпустил мальчишку. Тот сразу же заскакал с товарищами:
– Э-э-э!..
Человек со свирелью улыбнулся, поднял с земли одну грушу и, обтерев о рубашку, пошёл, уплетая её на ходу.
А над площадью разносилось:
– Это колдовство-ооо!.. Сатана-а-а!.. Конец света-а-а!..
3. Менестрели
– Бомммм!.. Бомммм!.. Бомммм!.. – мрачно пробил колокол.
На городской стене появился герольд.
– Именем Правителя города!.. – прокричал он. – Муниципальное Ведомство Доносов постановило!.. Бродяг и смутьянов, именующих себя менестрелями, признать виновными в распевании дерзких песен и приговорить к лишению языка!.. А дьявольские инструменты – сжечь!..
Он затрубил, и на площадь въехала повозка-эшафот, на которой стояло четверо молодых парней, уже знакомых Марусе по картине в замке.
За повозкой, разбиваясь о камни мостовой, волочились на верёвках приговорённые лютни и дудки. Сзади шла стража. Повозка проехала сквозь смолкнувший человеческий коридор и остановилась посреди площади.
К эшафоту подошёл палач с длинными клещами в руках. Его лицо было скрыто красным балахоном с прорезями для глаз. Он шагнул к первому парню и вытащил кляп.
