Сэнди Хингстон
Как поцеловать героя
Пролог
Апрель 1811 годаКент, Англия— Хочу заметить, Кристиан, что выглядишь ты просто великолепно, — заявила миссис Тредуэлл, присаживаясь на пододвинутый официантом стул. — Очаровательная шляпка, изумительные перчатки и элегантное платье. У тебя появился европейский лоск.
Графиня подняла голову. Под прозрачным тюлем, украшенным шелковыми розочками, просвечивали вьющиеся каштановые волосы.
— А чего ты ожидала, Эвелин? Последние двадцать с лишним лет я прожила за границей.
— У тебя даже акцент появился! — изумилась миссис Тредуэлл. Официант терпеливо ждал, пока она откроет меню. — Ах, дорогая, я не знаю, что выбрать. Заказывай сама.
— Я, пожалуй, закажу омлет aux fines heroes[1], хлеб, зеленый салат и бокал шампанского, — ответила графиня.
Миссис Тредуэлл вскинула брови:
— Шампанское? На завтрак?
— Отметим нашу встречу, Эвелин.
— Ну что ж… Тогда я тоже закажу бокал. И пожалуй, цыпленка, если он, конечно, не пересолен.
— Слушаюсь. — Официант удалился.
Графиня Д'Оливери сняла длинные перчатки, которыми так восхищалась миссис Тредуэлл, и положила их рядом с ножом. Возникла небольшая пауза, миссис Тредуэлл заметно нервничала:
— Я очень удивилась, когда ты написала, что приедешь с визитом в Кент, а не в Лондон.
— Мне нужно было увидеться с тобой, Эвелин. Возможно, ты не захотела бы принимать меня в городе, — невозмутимо пояснила графиня.
— Ты моя давняя подруга, — горячо возразила миссис Тредуэлл, — и я буду счастлива показаться вместе с тобой где угодно. — После короткой паузы она добавила: — Ну почти где угодно.
Графиня рассмеялась и, потянувшись через стол, сжала ей руку.
— Ах, Эвелин! Я так рада, что ты не изменилась! Я очень скучала по тебе!
— Я тоже, — призналась миссис Тредуэлл. — Лучшие моменты моей жизни связаны с тобой. Ты помнишь тот пикник, на который мы отправились вместе с Уэнтуордсами, когда ты свалилась в пруд?
Графиня поморщилась.
— Ты еще затащила туда Роберта Карстона, когда он бросился тебя спасать.
— Скорее, безнаказанно меня потискать. — Миссис Тредуэлл засмеялась.
— На нем были новый сюртук и бриджи. Помню, он пришел в бешенство!
— Роберт был отъявленным шалопаем.
— Ты права. Он женился на девице Кэддлби, если ты помнишь, ее зовут Амабель, затем за рекордный срок спустил все состояние. Мне очень жаль бедняжку. Сейчас она живет в каком-то отдаленном поместье с целым выводком детишек. Ей не с кем общаться. Нет прислуги, чтобы содержать дом, а Роберт не пропускает ни одного соревнования по боксу, околачивается в игорных домах в надежде отыграться… Но я, кажется, отвлеклась! Расскажи лучше о себе.
— Но ты ведь получала мои письма, — резонно заметила графиня.
— Да, но иногда трудно было понять, что ты имеешь в виду. Например, «Maison de Touton» в Париже, где вы так долго жили, — что он из себя представляет? Странное название для отеля.
— Это был игорный дом, — пояснила графиня, поднимая бокал. — Будем здоровы!
— Будем здоровы, — рассеянно ответила миссис Тредуэлл. — Но ты ведь не хочешь сказать… вы снимали там апартаменты?
— Я была его владелицей.
— Понятно, — пробормотала миссис Тредуэлл и пригубила шампанское.
— Дорогая Эвелин, ты шокирована?
— Должна признаться, да… Представить тебя среди этой грубой компании…
— Эта грубая компания приносила мне в среднем тридцать тысяч фунтов в год.
Миссис Тредуэлл поперхнулась шампанским.
— Боже милосердный! — Она торопливо промокнула рот салфеткой. — Неудивительно, что ты так хорошо выглядишь. Ты нашла это… волнующим?
— Скорее угнетающим. Мужчины могут быть такими дураками! Я не верю, что найдется женщина, способная спустить пять тысяч за ночь и все же продолжать игру, веря в то, что фортуна к ней переменится.
— И по этой причине вы переехали в Италию?
— Ах, нет! Я переехала в Италию после того, как Жан-Батист умер.
— Да, помню, ты писала об этом. Он был, кажется, твоим близким другом? Боевой генерал?
— Он был моим любовником более десяти лет. — Графиня прищурила свои красивые темные глаза. — Право же, Эвелин, ты должна была это понять.
— Я… вероятно, поняла. Помню, ты очень трогательно писала о его смерти на войне. Но… прости меня, почему ты не вышла за него замуж?
— Он уже был женат.
— О! — Миссис Тредуэлл с облегчением увидела, что к столику приближается официант с подносом. — Кажется, цыпленок выглядит очень аппетитно!
— Я снова тебя шокировала, Эвелин?
— Нет, отнюдь! Я полагаю, его жена была стара и немощна…
— Она была отъявленной дрянью, женившей его на себе из-за денег.
— Такое в общем-то частенько случается, — беспомощно проговорила миссис Тредуэлл.
Графиня снова засмеялась, и, услышав ее звонкий смех, Эвелин тоже улыбнулась:
— Должно быть, я кажусь тебе безнадежной провинциалкой.
— Нет, Эвелин. Ты воплощение чистоты и справедливости. Это именно то, что я в тебе всегда ценила. Конечно же, я бы предпочла, чтобы Жан-Батист женился на мне. Положение любовницы разительно отличается от положения законной жены.
— Но ты все-таки вышла замуж, — радостно заметила миссис Тредуэлл, — после того как его убили.
— Да, за графа.
— Он был старше тебя?
— Он был ходячей древностью! — откровенно призналась графиня. — И в то же время самым очаровательным и самым богатым из известных мне людей. Я испытала такое облегчение, оказавшись под его защитой.
— К тому же стала добропорядочной женщиной.
— Да, я благодарна ему за это.
— Что ты думаешь об Италии?
Графиня усмехнулась:
— Мне нравится, что ты спрашиваешь об этом так, будто я провела там каникулы. Италия изумительна. Грешно умереть, не повидав ее. — Она откусила кусочек омлета и поморщилась: — Тоже мне зелень! Ничего, кроме петрушки и лука!
— Полагаю, кухня во Франции и Италии была отменной. Однако ты стройна, как и прежде. — Миссис Тредуэлл невольно одернула шелковое платье на своем пышном бюсте.
— Теперь твоя очередь рассказывать о своей жизни, — доброжелательно улыбаясь, сказала графиня. — Я читала в газетах о триумфе Ванессы — граф Ярлборо в первый же сезон. Грандиозный успех!
— Д-да.
Графине показалось, что подруга не разделяет ее восторженности.
— Эвелин, дорогая… Надеюсь, никаких неприятностей…
— Ничего особенного, — с горечью продолжала миссис Тредуэлл, — если не считать появления двух младенцев в течение двух лет и того обстоятельства, что граф любит приволокнуться за женщинами.
