Сергей Наумов
След на снегу
* * *
Припушенная снегом тайга сверху казалась застывшим белым морем. Андрей Астальцев скользил взглядом по ее просторам и словно бы читал карту.
Вертолет шел над пограничной зоной, а ему ли, сержанту Астальцеву, не знать свой район. Как-никак, а на этой границе служил он давно и сейчас возвращался из отпуска на заставу. Вертолет вез пограничникам почту и продукты. Пилоты были знакомы Андрею, и за тот час, что они летели, Астальцев успел выспросить все пограничные новости. Одна из них насторожила сержанта. Третьего дня на берегу океана обнаружили медвежий след. Мишка выходил к океану попить соленой водички. Снегопад помешал проработать след.
Астальцев считался лучшим следопытом на заставе. Рассказ пилота заставил задуматься Андрея. В штормовую погоду да еще в начале зимы медведи – даже "шатуны", бродяги-одиночки – не выходят к большой воде.
Вертолет стал проваливаться. Его закачало, потом подбросило.
– К пурге, – спокойно сказал летчик, – с океана ветерок... Успеть бы.
Андрей и сам видел в иллюминатор, как закурилась тайга, поползла с горных хребтов белая завеса. Вертолет пошел на снижение. Пилот менял маршрут, сворачивая к горам. Ветер там был слабее, а узкая долина, если сделать небольшой крюк, выводила прямо к заставе.
Зачернели осыпи на склонах. Горы, поросшие пихтой и лиственницей, надвинулись косыми парусами скал.
Астальцев всматривался в скалы в надежде обнаружить забытую старательскую тропу, как вдруг увидел на снегу цепочку следов. След вел из распадка, пересекал поляну и обрывался в густом пихтаче.
Сомнений не было: здесь прошел человек. Кто он? И почему прячется в пихтаче? За те секунды, что Астальцев обдумывал, кто бы мог спрятаться в тайге, вертолет проскочил добрую сотню метров, и когда Андрей тронул пилота за плечо и спросил: "След видел?" – внизу возникла черная лента реки, еще не скованная морозом.
Пилот развернул машину. Но сколько ни вглядывался теперь Андрей в склоны, следов не обнаружил.
– Померещилось, может... – сказал пилот и постучал костяшками пальцев по приборной доске, – горючее на исходе.
– Высаживай меня здесь, – тихо сказал Астальцев, – автомат я у вас заберу. На заставе скажешь: в квадрате сорок три обнаружен неизвестный. Пусть высылают "тревожную" группу...
– Пурга скоро...
– Потому и схожу на промежуточной. Давай... Начнется пурга – след пропадет...
С дальних холмов набегали тени. Таежный низовой ветер заметал следы.
* * *
Нарушитель казался хрупким рядом с огромным, плечистым Астальцевым. Его лицо с узкими в щелочку глазами было усталым и злым.
Тайга, укутанная в подвижную студеную дымку, гудела. Воздух походил на мутное стекло.
Люди шли быстро. Но пурга обогнала их. Она задержалась и теперь тоже спешила.
– Я – геолог. Заблудился. Наша экспедиция работает на побережье, – в который раз повторял задержанный. – Вы будете отвечать. Моя фамилия Кротов.
– Пусть так, – откликнулся Астальцев, – на заставе отогреетесь. Если геолог – пришлют вертолет.
Андрей не был уверен, что задержал нарушителя. Документы у Кротова были в порядке.
Астальцева насторожило то, что человек забрел в пограничную зону и был вооружен. Макаровский пистолет он увидел под мышкой, когда приказал задержанному расстегнуть полушубок. Пистолет висел на ремне в новенькой кобуре.
В том, что у геолога оказалось оружие, не было ничего удивительного. В тайге без него нельзя. У Кротова имелось разрешение на пистолет. Другое дело, где и как он его носит.
Тропа потянулась в гору. Все чаще встречались поваленные истлевшие ели и пихты. Самый опасный участок дороги. Склон был изрыт падающими сверху камнями и обрывался пропастью. Плитки сланца лежали на нем, как панцирь.
Внезапно задержанный сел.
– Больше не могу, – прохрипел он, – отдохнем. Астальцев и сам видел, как устал Кротов. Дышал он тяжело, глотая воздух шумно, с присвистом.
– Вставайте. Пройдем склон – отдохнем, – сказал пограничник, вскидывая автомат.
– Нет. Здесь... Я больше не могу. Можете стрелять...
Астальцеву хотелось проверить тропу. Снег замаскировал опасные участки. Но для этого нужно обойти задержанного. Тропа узкая.
"Геолог, а ходить в тайге не умеет", – мелькнуло у Андрея.
Кротов сидел, уткнувшись головой в колени, и, казалось, ни на что не обращал внимания.
Астальцева успокаивали связанные руки задержанного. Но это и беспокоило пограничника. Если Кротов поскользнется и упадет на склон, погибнет наверняка.
Нужно протоптать ему дорожку в снегу, пусть идет след в след.
Андрей осторожно двинулся вперед, обходя Кротова, сидящего на тропе, слева по склону.
Едва Астальцев поравнялся с нарушителем, тот внезапно повалился на спину и ударил пограничника ногами в живот.
Андрей упал на присыпанную снегом поверхность и медленно стал сползать вниз вместе с грудой внезапно оживших камней. Он рванулся назад, поскользнулся, выронил автомат и снова упал на камни.
Пограничник выхватил отобранный у нарушителя пистолет и выпустил всю обойму по уходящему "геологу".
Ему показалось, что Кротов захромал. Но вскоре фигура нарушителя скрылась за нагромождением скал.
– Стой! – крикнул Астальцев, сползая к черной страшной каемке пропасти. Масса мелких камней неслась на Андрея, срывая за собой сотни таких же обкатанных голышей.
Внезапно камни остановились. Это было похоже на чудо. Что-то задержало неумолимое скольжение осыпи.
Погас горизонт, накатилась темнота, повалил снег.
Страх иглами пронизывал сердце и не давал дышать. Даже боль разбитого лица не чувствовалась так остро. Андрей врос в камень и замер. Он понимал, что любое неосторожное движение может погубить его. А хотелось вскочить на ноги, рывком взбежать до гряды спасительных скал. Желание было так велико, что Андрей стиснул зубы и забормотал, успокаивая гулко стучащее сердце: "Нет, нет, нет!"
Он слышал посвист летящих в пропасть глыб. Ухо ловило звонкий удар, словно внизу раскалывался лед. Андрей начинал жить жизнью, полной враждебных звуков и шорохов, как слепой. Он слышал удаляющиеся шаги Кротова, его смех, который прозвучал как приговор.
Астальцева слегка знобило, он напрягся, собирая к мышцам остатки тепла. Тело точно вросло в камень, одеревенело, затекло.
Андрей открыл запухшие от удара глаза. В сумерках ели на склонах казались гигантскими грибами, их стволы поблескивали голой поверхностью, и лишь наверху волновались кроны. Они вздрагивали от ударов ветра. Андрей увидел небо. Темный глубокий провал между деревьями был, как неизведанная жизнь. С безжалостной ясностью открылся для Андрея весь ужас его положения.
