Larka
Алмазный венец севера
Разумеется, я не Толкиен. Но следовало бы тут ещё заметить — я также не Иванов, не Петров и даже (представьте!) не Сидоров. И что из всего э того следует? А ровным счётом ничего…
— Как это случилось? — даже и всматриваться тут не было малейшей нужды, чтобы заметить — как старый барон взбешён.
Настолько, что уже еле сдерживал себя. На поседевшем в последние годы виске бешено билась наливающаяся всё сильнее жилка, а уголок сурово стиснутых губ заметно подрагивал. Потому капитан баронской дружины счёл за лучшее замереть и опустить долу взгляд огненных глаз.
В самом деле, неладно оно вышло. Навалились светлые на дальний сторожевой пост — да так, что едва там оборонились. При том, что капитан не только прислал подкрепление отчаянно отбивавшимся в бревенчатом форте людям и духам, но и сам лично прибыл. От натуги едва глаза на лоб не вылазили, но всё же, удалось отстоять укрепление, прикрывавшее переправу и дорогу в глубину баронских земель.
Оказалось — всего лишь отвлечение сил. И пока спешно стянутые сюда скудные силы отбивались от двух паладинов, каждый при своей сотне, ещё один отряд светлого воинства скрытно проскользнул в тылы.
И вот, была справная деревня у барона Эшле, а теперь нет её. Духов побили да святым словом попалили, а людей угнали к себе в царство Света. И каждый знал — оттуда возврата нет. Ибо саму душу испоганят своими молитвами, напрочь повяжут святыми словами. А живность и всё нажитое добро сгорели вместе с избами и пристройками…
— Уцелел токмо кузнец, ваша милость — он сёдни за медью да горюч-камнем в горы ходил. Да охотник один, что в лесу смотрел места где зверь водится — чтоб, значится, выведать где ловушки ставить.
Барон слушал молча, и в глазах его гнев мешался с бессилием. Проклятое пограничье! Мало того, что глухомань, на лесной дороге медведя легче встретить нежели селянскую телегу или разбойника — так ещё и бедность такая, что в столицу хоть не показывайся. Засмеют, барон в солдатских сапогах, мол.
Дух огня виновато пожал плечами в массивных кожаных на медной клёпке наплечах и вздохнул — да так, что от жара пламенного дыхания едва не занялся старенький домотканый половичок на полу баронской опочивальни.
— Ладно, я тебя не виню — если б переправу не удержали, куда хуже вышло бы, — барон устало откинулся на подушки. Да, наверное, ещё год-два, и придётся платить по последним счетам. Старость подкралась как-то незаметно — а с нею и немочь, и болезни. Некому поддержать, некому помочь… оба сына так и погибли, защищая родную землю от поганых светлых — а дочь разве помощница в таких делах? Травничает понемногу да хозяйство кое-как ведёт, и на том спасибо.
— Я отдохну, а к ужину разбудишь — и пусть те двое придут. Помогу немного… хотя, чем тут поможешь, беде такой?
И настолько сипло, жалко прозвучал этот голос, что капитан дружины сгорбился ещё сильнее. Да уж, каков орёл был кормилец наш! Ещё лет десять назад паладины из-за хребта боялись сюда и носа казать. Всяк им от ворот поворот давали — и в лоб, и под зад, и с подвывертом. Но вот, нынче — старик. В то время как он, огненный дух, верно служивший и отцу и деду, по-прежнему крепок и горяч…
Глава 1
Зачем боги напихали в здешние горы, больше похожие на большие холмы, столько медных руд, знали лишь они сами. В принципе, это само по себе оказывалось неплохо — металл хороший, знатный. Опять же, где медь, там непременно и серебро попадается. А старые рудознатцы иной раз ухитрялись так земляного духа выцепить, что потом приносили из своих походов даже и золотишко.
Да вот беда — одною медью погоды не сделаешь. Словно на грех или в забаву, бессмертные не одарили здешние края никакими другими металлами — а особенно без железа это всё так, маета… Посудите сами, раз уж головы на плечах сохранили и есть чем думать — ну вот наезжают с той стороны полуночного снегового хребта гордые паладины Света со своими вояками, и как тут отбиваться? Медные кольчуги или пластинчатые доспехи красивы — старики говорят, краше даже золотых. Да вот, прочности в них нет никакой, и ничего тут не поделать.
Мнутся и лопаются как тесто под мощными ударами, а если потолще сделать, то обладатель едва двигаться в них может, куда уж тут бой вести?
С оружьем тоже морока. Мечи-копья и прочие вострые железки гнутся после первого же доброго удара о железо. На охоте ещё куда ни шло, мех у зверей всё ж помягче будет… Потому в здешних краях из боевой справы ведали только булавы да цепы — тяжёлые как гора и годные лишь в переплавку после всего одной лишь хорошей драки.
Даже на олово поскупились небожители для здешних земель — а без него из сырой меди и бронзы не выплавить. Та хоть и неважная, но всё ж замена.
Оттого и понятно, что железо, а уж тем паче гномья сталь испокон веков ценились в Межгорье дороже золота. Но приезжие чужаки по первости в соляные столбы от изумления превращались, осознав — во сколько же крат дороже.
Хорошо хоть, что орки, частенько приходящие в набег из-за полуденного каменного хребта, и вовсе металлов не ведают. То есть, знают про них, и вроде как даже умеют кое-как обрабатывать, да всё равно предпочитают дубины и палицы. А доспех делают из сложенной вдвое-втрое, прокалённой над огнём толстой буйволиной кожи с нашитыми поверх костяными бляшками. Такое и сталью вострой заморишься пробивать, а уж куда медью… только добрый удар тяжеленной шипастой булавы и сминает такую защиту, иногда не просто калеча оплошавшего клыкастого воина, но и вовсе сминая того в лепёху.
Оттого и понятно, что в здешних местах в основном и водились сильные как удар молнии люди и духи. Были, правда, и другие, обладавшие даром повелевать неведомыми силами. Когда в старину Финист-княжич с одною лишь зазнобою своею да старым учителем выжгли целое войско пришлых захватчиков — до самого скального грунта — только тогда и поняли здешние, что утвердятся они в этой местности.
Вроде и не было нужды вцепляться в эту землю, богатую всем кроме металлов помимо меди — да ведь, родину не выбирают. Да, леса богатые… да, хлебопашцы урожаи снимают другим на зависть — но ведь надо и защищать всё это от жадных, загребущих лап соседушек.
С полудня орки, что никогда не смирятся с тем, что тут живут люди. А с полуночи богатая страна, где поклоняются Свету и всех здешних духов почитают просто демонами и слугами падшего бога — оттого и изничтожают беспощадно.
Слабые телом погибали в бою, слабые духом спивались или же, с воем в горле и слезами в очах похватав манатки, всею семьёй уходили через перевал на полночь. Купцы баяли, таких там жалуют, землю дают да по первости послабление в податях. Но душу святыми молитвами повяжут крепко-накрепко… вроде ты и человек, а не успел и спохватиться, как стал раб божий. Оттого и смотрели вослед таким кто с горечью, а кто и с презрением…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
