Иван Витальевич Безродный
Все будет как прежде
— Ну, тридцать первого мы тебя ждем! — пожал руку Сергею Антоха. — Не опаздывай давай. Ровно в час дня, у меня.
Они стояли около подъезда, поеживаясь на холодном порывистом ветру. Еще только вчера было плюс два градуса, а сегодня вот минус восемь. Непредсказуемая питерская погода… Впрочем, все сошлись на мнении, что под Новый Год лучше уж мороз, чем слякоть!
— Я-то не опоздаю, — усмехнулся Сергей и состроил Анюте рожицу. — А вот некоторые…
— Кто это некоторые?! — с праведным гневом вскинулась маленькая курносая девушка в мутоновой шубке и шлепнула парня по руке. Тот отскочил, смеясь.
— Знаю, знаю! Помнишь день рожденья у Стасика? Надо же, на целый час!
— И не на целый час… — обиженно проговорила Анюта. — Я подарок искала… — и показала язык.
— Ладно вам, не ссорьтесь, — миролюбиво сказал Антоха, поглубже засунув руки в карманы. — Холодно же! Пошлите, что ли… Окоченеешь тут с вами!
— Не надо коченеть! — назидательно произнесла Анюта. — А то весь следующий год мерзнуть будешь. Как со старым годом распрощаешься, так новый и проведешь. Понятно?
— Как новый встретишь, так его и проведешь, — поправил ее Сергей.
— А вот и нет, — заупрямилась Анюта. — Чтобы встретить новый, надо еще распрощаться со старым! Вот. — И снова показала язык.
— Ну, идемте… — заныл Антоха и демонстративно задрожал, словно в эпилептическом припадке.
— Я хочу,? мечтательно произнесла Анюта,? чтобы мне подарили компьютер! Папа обещал, но знаю я его обещания… — она вздохнула и покосилась на Сергея, рассеянно ковырявшего носком ботинка кирпичную стенку.? А может, и подарит,? поспешно добавила она. — Ботинок испортишь! Не ковыряй…
— Ну, вы, хакеры… Пошли! Холодно! — Антон и вправду начал мерзнуть. Он красноречиво зашмыгал покрасневшим носом.
— Да, — с вызовом произнесла Анюта. — Я буду хакером! Не то, что вы, пользователи!
— Ага, как тот Мытник! — подал голос толстый Мирон, до этого хранивший молчание. Он вообще говорил мало, зато умен был, как говорится, не по своим четырнадцати годам. — Стибришь через Интернет в американском банке миллион баксов! С нами-то хоть поделишься?
— Поделюсь, поделюсь… — заверила Анюта. — Только в полицию, как он, не попаду, уж будьте спокойны! Есть у меня на примете парочка идей… — и в который раз посмотрела на Сергея, теперь сосредоточенно разглядывающего ворону, которая копалась в мусорном баке, не обращая внимания на молодежь. Опять не замечает! Что я ему такого сегодня сказала? Ну, что за создания, эти мужики, а?! — подумала с горечью она.
— У-у-у!.. — тихонько завыл Антоха.
— Хватит выть! — отмахнулась от него Анюта. Ей совсем не хотелось прощаться с Сергеем. Еще бы минут десять постоять вот так с ним… Как бы завтра сманить его погулять по Невскому, а?
— Ребята, а представляете, через три дня начнется настоящий двадцать первый век! — Вдруг сказал Сергей и повернул к ним восторженное лицо. — Не верится! Прямо фантастика!
— Фи, — скривил замерзшее лицо Антон, но дрожать почему-то перестал. — Он же начался еще в двухтысячном… Отстал ты от жизни, гоблин несчастный…
— Все по-разному говорят… — пожал плечами Сергей.
— Серый прав, — высказал свое компетентное мнение Мирон. — С точки зрения астрономии двадцать первый век начнется в две тысячи первом году, и никак иначе.
— С точки зрения астрономии, с точки зрения астрономии… — передразнил толстяка Антон. — И что с того? Второго января найдут Атлантиду, а третьего с неба высадится десант маленьких зеленых человечков? Тоже мне, будущее! Меньше фантастики надо читать, вот что я тебе скажу. Ни фига эти писаки не понимают в реальной жизни. Слишком все у них быстро получается. Вот в двадцать седьмом веке или, там, в двадцать девятом что-нибудь эдакое да произойдет… А пока — как жили, так и будем жить. Ну, разве что Анютке комп подарят, — он подмигнул ей. — Наверно «Третий Пентиум», да? А может, даже и «Четвертый»! С частотой в полторы тыщи мегагерц… Куда там нашим «Селеронам»!
Анюта решила, что над ней смеются, и тут же надула свои полные губки.
— Скажи, профессор! — Антон нетерпеливо толкнул Мирона в бок.
«Профессор» неторопливо поправил очки.
— Ну, если подходить с этих позиций…
— А ты подойди, подойди!
— «Двадцать первый век» — просто символ… Цифры. Мы же с вами не пифагорейцы! Атлантиды, скорее всего, и вовсе не существовало, а вот летающую тарелку я сам видел! Летом, на Финском. И не только я…
— А, помню, все уши нам прожужжал! — Антон захихикал. — И ты ему скажи, Анют, скажи!
Анюта передернула плечами. Вечно у этих мужчин глупые споры! И зачем? Сначала она хотела вступиться за Сергея, но потом передумала. Пусть себе там не воображает!
— Все будет, как прежде, — тихо сказала она, имея в виду, наверно, что-то свое. — Разве нет? — и прямо посмотрела ему в глаза.
— Вот! — торжествующе улыбнулся Антон. Мирон промолчал. — Ну, что, идем, а?
— Все будет, как прежде, — громче повторила Анюта и отвернулась, кусая губы.
Сергей вошел в прихожую и принялся рассеянно раздеваться. Мать возилась на кухне, пекла пироги, и по всей квартире разносился изумительный запах. У него требовательно заворчало в животе. Сергей вспомнил, что с утра практически ничего не ел. Отец, как всегда, в гостиной смотрел по ящику какой-то матч. Возбужденный комментаторский голос привычно хаял судью и приезжую команду.
— Вернулся, блудный сын? — на шум из кухни вышла мать. Конечно, она очень любила Сергея и говорила это в шутку. Но чаще, чем ему этого хотелось бы.
— Я не блудный, — буркнул он.
— Ладно, ладно, не буянь, — она улыбнулась своей мягкой, притягательной улыбкой. Наверно, так могут улыбаться только мамы. Сергей не удержался, и его рот тут же растянулся до ушей. — Садись ужинать, я такое сварганила, такое!.. — она опять исчезла за полупрозрачной дверью.
— А, чертенок! — Поприветствовал его отец, не отрываясь от телевизора. — Как погулял?
— Нормально. — Сергей уселся на тахту.
— Ну, вот тебе… Опять «нормально»!.. Рассказал бы хоть что-нибудь.
— Потом, пап, после ужина. Да и нечего рассказывать.
— А как у тебя дела с Анютой?
— Нормально.
Отец вздохнул, и по квартире понесся его торжествующий рев:
— Го-о-о-о-ол!!!
После великолепного ужина Сергей отправился к себе в комнату с твердым намерением дочитать, наконец-то, книжку, которую еще три месяца назад ему подарила Анюта. Мать с отцом остались на кухне.
— Ну, что? — тихо спросил отец. — Дальше тянуть смысла нет. Осталась неделя.
Мать задумчиво составляла грязную посуду в мойку.
— Думаешь, стоит… именно сегодня? — неуверенно спросила она, включая воду.
— Да подожди ты с этими тарелками! — раздраженно махнул рукой отец. — Надо ему все рассказать именно сейчас. Хочешь оставить это все на последний день? А если возникнут проблемы?
— Может, не стоит ему все рассказывать, а… сразу…
— Да ты что?! Мы же уже говорили с тобой на эту тему! У него может случиться слишком большой шок, парень не оправится после него!
— Даже не знаю… — мать была в затруднении.
— Инга, Инга, — покачал головой отец. — Мы с тобой такие сложные операции проводили, из таких передряг живыми и невредимыми возвращались! Неужели сейчас-то не справимся?
Мать задумчиво смотрела в окно.
— Хорошо. Сейчас, — наконец, твердо произнесла она.
Отец довольно усмехнулся в густые усы.
— А как же тарелки?
— Подождут!
Книга была совсем неинтересной, и читать Сергею было тяжело. Когда в комнату постучались, и зашли родители, он с облегчением отложил роман в сторону.
— Читаешь? — с показной веселостью поинтересовался отец.
— А! — махнул рукой Сергей. — Белиберда.
— Не надо так говорить о подарке. Ведь его сделала Аня…
— Ну и что? — пожал плечами Сергей. — Сюжет от этого занимательнее не стал…
Родители сели на стулья у стены. Отец сразу стал серьезным, а мать плотно сжала губы. Руки они держали на коленях, словно малыши-детсадовцы. Сергей заподозрил неладное.
— Эй, — встревожено окликнул он их. — Что-то случилось? Вы чё такие, а? — книга полетела в сторону.
— У нас с мамой к тебе… очень серьезный разговор, — сказал отец. — Прошу тебя, выслушай нас внимательно, и не думай, что мы решили разыграть тебя. Дело очень серьезное и…
— Неужто ребеночка решили завезти? — притворно ахнул Сергей.
— Нет, — спокойно ответил отец. — Не ребеночка.
Родители переглянулись.
— Значит, — мрачно констатировал Сергей, — вы меня снова хотите отправить на каникулы к бабе Зое, в деревню…
