Роджер Желязны
Я стал как прах и пепел
Приемник шипел, не переставая. Кройд Кренсон дотянулся до него, выключил и швырнул через всю комнату в мусорную корзину рядом с комодом. То, что он попал, показалось ему добрым знаком.
Потом он потянулся, откинул одеяло и осмотрел свое бледное обнаженное тело. Все как будто бы было на месте и выглядело пропорциональным. Кройд попробовал левитировать, но ничего не вышло; тогда он сел на кровати, свесив ноги. Провел рукой по волосам и обрадовался, что они у него есть. Проснуться — каждый раз приключение.
Он попытался стать невидимым, расплавить мусорную корзину усилием мысли и вызвать электрический разряд между кончиками пальцев. Из этого тоже ничего не выходило.
Тогда Кройд встал с кровати и пошел в ванную. Там он стал пить воду, один стакан за другим, одновременно разглядывая себя в зеркало. На этот раз у него были светлые волосы и глаза, правильные черты лица — в общем, вполне привлекательная внешность. Ростом он был, по собственной оценке, чуть выше шести футов. Сильные мускулы. Хорошо было и то, что Кройд уже бывал примерно такого роста и телосложения. В шкафу должно было быть что-нибудь подходящее из одежды.
За окном был серый денек, на тротуаре по ту сторону улицы лежали остатки мокрого снега, а по сточному желобу текла струйка воды. На пути к шкафу Кройд остановился и достал из ящика под письменным столом тяжелый стальной стержень. Он без видимых усилий согнул железку пополам и скрутил в кольцо. «Значит, сила все-таки сохранилась», — подумал он, отправив металлический крендель в корзину вслед за радио. Кройд нашел рубашку и брюки, которые оказались ему впору, и твидовый пиджак, немного узкий в плечах. Потом порылся в своей обширной коллекции обуви и отыскал себе подходящую пару.
Его часы фирмы «Ролекс» показывали восемь с небольшим, и зимой в это время бывает светло, — значит, было восемь утра. В желудке у него заурчало. Пора бы позавтракать, а потом решить, как жить дальше. Он заглянул в тайник, где прятал деньги, и взял оттуда две стодолларовые бумажки. «Кончаются, — подумал Кройд. — Надо идти в банк. А может, и грабануть его. Деньги на счету тоже скоро все выйдут. Ладно, потом».
С собой он захватил носовой платок, расческу, ключи и маленькую пластиковую баночку с пилюлями. Кройд не любил носить с собой документы. Без пальто тоже обходился — холод его беспокоил редко.
Заперев за собой дверь, он прошел через холл и спустился по лестнице. Выйдя из дома, Кройд повернул налево и пошел по улице в сторону Бауэри[1], навстречу пронизывающему ветру. Перед закрытыми дверями магазина масок маячил, как пугало, высокий джокер. Нос у него был, как сосулька, а видом он смахивал на мертвеца. Положив доллар в его протянутую руку, Кройд поинтересовался, который сейчас месяц.
— Декабрь, — ответило чучело, не двигая губами. — Рождество.
— Понятно, — сказал Кройд.
По пути он испробовал несколько фокусов попроще, но не сумел ни разбить усилием мысли пустой бутылки из-под виски в сточном желобе, ни поджечь кучу мусора. Вместо ультразвука у него выходил какой-то мышиный писк.
В газетном ларьке на улице Хестер, куда направлялся Кройд, сидел Джуб Бенсон, толстый коротышка, и читал одну из своих газет. Под светло-голубым летним костюмом Бенсона была видна желтая с оранжевым гавайская рубашка; из-под шляпы с плоской тульей и загнутыми полями торчали вихры рыжих волос. Похоже, холод ему тоже был нипочем. Когда Кройд остановился перед ларьком, он поднял хмурое лицо, толстое и изрытое оспой, с торчащими изо рта кривыми клыками.
— Вам газету? — спросил он.
— Все по одной, — ответил Кройд, — как всегда.
Джуб прищурил глаза и всмотрелся в стоящего перед ним человека. Потом вопросительно произнес:
— Кройд?
Кройд кивнул:
— Ну да, Валрус, это я. Как дела?
— Грех жаловаться, старик. На этот раз ты разжился подходящим телом.
— Я его еще не совсем освоил, — сказал Кройд, собирая газеты в стопку.
Джуб снова оскалил клыки.
— Угадай, какое занятие самое опасное в Джокертауне? — спросил он.
— Сдаюсь.
— Грабить мусоровозы. А слыхал, что стало с бабой, которая выиграла конкурс «Мисс Джокертаун»?
— А что?
— Лишили титула, когда узнали, что она позировала голой для журнала «Вопросы птицеводства».
— Не смешно, Джуб, — сказал Кройд, изобразив улыбку.
— Я и сам знаю. У нас тут был ураган, пока ты спал. Знаешь, что он натворил?
— Что же?
— Четыре миллиона долларов ущерба национальной экономике.
— Ну ладно, хватит! — прервал его Кройд. — Сколько я тебе должен?
Джуб отложил свою газету, встал и вперевалку вышел из киоска.
— Для тебя бесплатно. Надо поговорить.
— Я хочу поесть, Джуб. Когда я просыпаюсь, мне нужно сразу поплотнее покушать. Я зайду попозже, хорошо?
— Ничего, если я с тобой?
— Пошли. А как же твои газеты?
Джуб стал запирать ларек.
— Газеты подождут. Есть дела поважнее, — сказал он.
Кройд подождал, пока он закроет ларек, а потом они прошли пешком два квартала до «Кухоньки» Хэйри.
— Пойдем вон в ту кабинку сзади, — предложил Джуб.
— Мне все равно. Никаких деловых разговоров, пока я не съем первую порцию, ладно? Видишь ли, когда у меня в крови недостаток сахара, какие-то непонятные гормоны и полно трансаминазы, я не могу сосредоточиться. Мне нужно принять внутрь что-нибудь еще.
— Понятно. Я подожду.
К ним подошел официант, но Джуб сказался сытым и заказал только чашку кофе, к которой так и не притронулся. Кройд начал с двойного бифштекса с яйцами и кувшина с апельсиновым соком.
Через десять минут, когда подали оладьи, Джуб откашлялся.
— Ну ладно, — сказал Кройд, — так-то лучше. И что же тебя беспокоит?
— Не знаю, с чего начать… — пробормотал Джуб.
— Да уж начинай как-нибудь. Мне уже полегчало.
— Иногда может не поздоровиться, если сунешь нос в чужие дела…
— Это верно, — согласился Кройд.
— С другой стороны, людям свойственно сплетничать, обсуждать разные слухи.
Кройд кивнул, продолжая жевать.
— Все знают о том, что ты спишь не так, как другие; поэтому тебе, наверное, трудно найти постоянную работу. И потом, ты, в общем, больше похож на туза, чем на джокера. Я хочу сказать, что вообще-то ты выглядишь, как все, но у тебя есть кое-какие особые таланты.
— Пока я в этом не уверен.
— Все равно. Ты хорошо одет, платишь по счетам, любишь пообедать в «Козырных Тузах», да и часы у тебя на руке — не «таймекс». Надо ведь что-то делать, чтобы держаться на плаву, — если только ты не унаследовал состояние.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
