Андрей Фесенко, Татьяна Фесенко
Русский язык при Советах
Памяти наших учителей и коллег – советских филологов и лингвистов, замученных, сосланных, умолкнувших, посвящаем наш скромный труд.
Авторы
Мой верный друг, мой враг коварный, Мой царь, мой раб, родной язык…
В. Брюсов
…безразличие к языку объясняется полнейшим безразличием к прошлому, настоящему и будущему своего народа.
К. Паустовский
ОТ АВТОРОВ
Книга эта написана бывшими питомцами одного из крупнейших университетов Советского Союза. Обширный иллюстративный и критический материал, собранный в результате кропотливой работы, также как и личные наблюдения, помогли авторам осветить наиболее показательные и характерные моменты русского языка советского периода. Однако, в связи с тем, что данная книга является попыткой посильно разрешить филологическую задачу, которой должна была бы заняться целая группа научных работников, авторы отчетливо сознают неизбежность ряда погрешностей и недоработанностей. Поместив в предлагаемой вниманию читателей книге многочисленные примеры лексики и фразеологии русского языка советского периода, авторы продолжают работу над составлением словаря неологизмов. Этот словарь, выйдя отдельным изданием, сможет дополнить и завершить как данную работу, так и вышедшие до сих пор словари советских сокращений, почти совершенно не уделяющие места неологизмам неаббревиатурного характера. Пользуемся случаем с глубокой благодарностью отметить неизменное и дружеское внимание к нашей работе покойного В. М. Зензинова, а также выразить искреннюю признательность В. Г. Гаевскому за ценные и существенные замечания.
Глава I. ВВЕДЕНИЕ
Данная работа отнюдь не претендует на полноту освещения развития русского разговорного и литературного языка при советах. Необъятность русского языка и быстротечность его форм в указанный период приводят к тому, что всесторонняя систематизация новых явлений в русском языке оказывается исключительно трудной. Относительно капитальными можно назвать работы А. Селищева – «Язык революционной эпохи» (1928) и Г. Винокура – «Культура языка» (1928), посвященные этому вопросу, но изъятые в скором времени по выходе в свет.
Ряд ценных указаний и замечаний содержится в книге М. Горького «О литературе». Под этим названием Государственное издательство художественной литературы выпустило в 1935 г. сборник статей маститого писателя, включающий и статью «О языке», а также знаменитые письма начинающим писателям.
Остальная же литература – в основном журнальные статьи, объем которых сам по себе не дает возможности широко осветить проблему, хотя подчас и там можно найти содержательный и ценный материал, к которому, в первую очередь, следует отнести статью проф. Л. Щербы «Современный русский литературный язык» (Русский язык в школе, № 4, 1939). Безусловно заслуживает внимания ряд статей Л. Борового под общим названием «Новые слова», помещенных в «Красной Нови» (1938-40). Их автор оригинально и глубоко освещает некоторые явления советского языка, как, например, популяризацию и доосмысление многих техницизмов и профессионализмов, русификацию технической терминологии и др.
Как бы дополняющей по неизвестным причинам оборванную работу Л. Борового является статья видного советского лексикографа С. Ожегова – «Основные черты развития русского языка в советскую эпоху», помещенная в Известиях Академии Наук СССР за первый квартал 1951 года. В этой интересной статье отмечаются разнообразные специфические черты русского языка советского периода, но все они, конечно, рассматриваются в подчинении партийному критерию, т. е. «закономерным» считается всё, согласующееся с генеральной линией партии, и отходящим от литературной нормы всё, стихийно творимое народом.
Интересен, хотя и несколько пуристичен, «Фельетон о русском языке и критике» Константина Федина, помещенный в «Звезде», № 9, 1929. В статье Н. Степанова «О словаре современной поэзии» (Литературная Учеба, № 1, 1934) находим анализ форм советской поэзии, являющейся одним из факторов литературного языка. Определенные темы по советскому языку нашли свое отражение и в отдельных книгах: Гус, Загорянский, Коганович «Язык газеты» (1926), П. Верховской «Письменная деловая речь» (1930), «Язык литературы» В. Гофмана, вышедшая в 1936 г., а позже «Язык газеты» – практическое руководство для газетных работников, вышедшее под ред. Н. Кондакова в 1943 г.
Из более ранних работ следует назвать книгу А. Горнфельда «Новые словечки и старые слова» (1922), где автор осуждает крайности «молодого» русского языка революционной эпохи, подобные крайностям породившего их режима. Критика таких новых явлений в языке, как бытовые и политические штампы, сатирическая расшифровка аббревиатур и многое другое, не могла найти отражения из-за цензурных условий. Дерзавшие же быть объективными авторы подвергались репрессиям, а их книги – изъятию (Селищев, Винокур).
Не в обиду будь сказано русским людям, наиболее систематической работой по освещению русского революционного языка в течение долгого времени являлась книга француза Андре Мазона «Lexique de la guerre et de la revolution en Russie» (1914-18), изданная в 1920 г., в Париже. Согласно, общему положению, что нет пророка в своем отечестве, Мазон оказался пионером в исследовании новых языковых моментов, появившихся в начале революции 1917 г. Несмотря на недостаточность материала – только за два года революции – и на небольшое количество литературных источников (преимущественно пресса), Мазон смог, даже при формально-грамматическом подходе, наметить главнейшие особенности революционного языка: аббревиацию, как характернейшее морфологическое явление, роль иностранных заимствований и имен собственных. Им даже затронута область сатирического в языке.
Как бы дополнением к работе Мазона явилась объемистая статья E. Mendras: «Remarques sur la vocabulaire de la Revolution russe», помещенная во втором томе Трудов института славяноведения (Париж) за 1925 год. Не претендуя на какую-либо оригинальность трактовки, французский ученый попытался систематизировать те особенности в русском языке, которые были привнесены в него за первые годы Революции. Mendras удалось отметить многие моменты, а именно: 1 – наиболее продуктивные элементы аббревиации; 2 – уродство многих аббревиатур; 3 – нагнетание варваризмов; 4 – наиболее распространенные окончания; 5 – совмещение русских и иностранных морфем; 6 – усиленную деривацию имен собственных; 7 – переименование городов и 8 – наименование новорожденных в честь вождей революции.
Если у Mendras аббревиация являлась только начальной темой его исследования, то у шведской лингвистки Астрид Бэклунд она оказалась самодовлеющей. Именно изучению советских аббревиатур посвящена ее диссертация «Die univerbierenden Verkurzungen der heutigen russischen Sprache» (Uppsala, 1940).
Эта работа выдержана в классическом духе компаративизма и в ней даны многочисленные параллели из западноевропейских языков. Но, хотя А. Бэклунд очень старательно исследовала многообразные русские сокращения и попыталась дать им стройную классификацию, она, как иностранка, допустила, например, утверждение, что в русском языке отсутствуют «выщербленные» аббревиатуры типа немецкого слова Sonnabend (из Sonntagabend), тогда как в действительности подобными являются военкомат, наркомат, сокращенные из «военный, народный комиссариат», и др. Нельзя также согласиться с мнением автора, находящегося под влиянием польского лингвиста С. Яшунского и считающего, что изначальные русские алфавитные аббревиатуры восходят к польским.
Следует также остановиться на небольшой, но интересной и насыщенной материалом статье Эгона Бадера «Die russischen Neuworter», помещенной в третьем номере журнала «Osteuropa» за 1952 год. Автор, издавший словарь русских сокращений, давно интересуется вопросом советских новообразований. К сожалению, в упомянутой статье немало неточностей и ошибок. Так, Бадер зачисляет в разряд советизмов такие слова, как «сессия», «айсберг», «багажник», «пылесос», «флотоводец» (кстати, приведенный еще Далем) и многие другие, считая даже «Чебоксары» советским наименованием.
Говоря о переименовании городов в память революционных событий, Бадер, как один из примеров, приводит наименование бывшего Надеждинского прииска. Этот поселок городского типа в Бодайбинском районе Иркутской области носит теперь название Апрельска не в честь Апрельских тезисов Ленина, как утверждает Бадер, а в память жертв так называемого «Ленского расстрела», произведенного 4 апреля 1912 года.
Интересной работой, вышедшей за границей, но написанной уже нашим соотечественником, следует назвать небольшую, в семьдесят страниц малого формата, книгу Сергея Карцевского «Язык, война и революция», Берлин, 1923. Не проводя резкой грани между языком России до революции 1917 г. и после нее, автор пытается выявить элементы русского языка, вообще характерные для революционных периодов, и таким образом включает в поле своего зрения войну и революцию 1905 г., давших образцы лексики, а главное «механической» морфологии (имеем в виду аббревиацию), очень развившихся в эпоху Первой мировой войны и, особенно, революции 1917 г.
