Поль Мари Верлен
Стихотворения
Обет
Подруги юности и молодых желаний!Лазурь лучистых глаз и золото волос!Объятий аромат, благоуханье косИ дерзость робкая пылающих лобзаний!
Но где же эти дни беспечных ликований,Дни искренней любви? Увы, осенних грозОни не вынесли, – и вот царит морозТоски, усталости и нет очарований.
Теперь я одинок, угрюм и одинок.Так старец без надежд свой доживает срок,Сестрой покинутый, так сирота тоскует.
О женщина, с душой и льстивой и простой,Кого не удивишь ничем и кто порой,Как мать, с улыбкою вас тихо в лоб целует!
Парижские кроки
Луна на стены налагала пятнаУглом тупым.Как цифра пять, согнутая обратно,Вставал над острой крышей черный дым.
Томился ветер, словно стон фагота.Был небосводБесцветно-сер. На крыше звал кого-то,Мяуча жалобно, иззябший кот.
А я, – я шел, мечтая о Платоне,В вечерний час,О Саламине и о Марафоне…И синим трепетом мигал мне газ.
Марина
Океан суровоБьет глухой волнойПод немой луной, –Бьет волною снова.
В бурых небесах,Злобный и могучий,Разрезает тучиМолнии зигзаг,
Каждая волна,В буйстве одичалом,Бьет по острым скалам,Рвет, встает со дна.
Машет в отдаленьеУраган крылом,И грохочет громВ грозном исступленье.
Осенняя песня
Долгие пениСкрипки осенней Зов неотвязный,Сердце мне ранят,Думы туманят, Однообразно.
Сплю, холодею,Вздрогнув, бледнею С боем полночи.Вспомнится что-то.Все без отчета Выплачут очи.
Выйду я в поле.Ветер на воле Мечется, смелый.Схватит он, бросит,Словно уносит Лист пожелтелый.
Благословенный час
Луна ала на темных небесах;Качается туман; луг холодеетИ спит в дыму; в зеленых тростникахЛягушка квакает; прохлада реет.
Закрылись чаши лилий водяных;Ряд тополей в немой дали туманен,Прямых и стройных, – призраков ночных;Блеск светляков, над ивняками, странен.
Проснулись совы; то вперед, то прочь,На тяжких крыльях, лет бесшумный, мерныйСвершают; у зенита свет неверный,И, белая, Венера всходит: ночь!
Георгин
Владычица толпы, чьи взоры с поволокойОбходят медленно свой круг, как у вола;Твой полный стан блестит, как твердая скала.
Ты – пышный, сочный цвет, не пахнущий, высокий,И тела твоего проникнуты чертыНепогрешимостью спокойной красоты.
Пусть тела запахом другие нас пленят!Где ты, там никакой не веет аромат.Ты царствуешь, Кумир, не слыша фимиама.
Так георгин, – король, одетый в багрянец, –Среди жасминных куп вздымает свой венец,Благоуханий чужд, без гордости, но прямо.
Приходит ночь. Сова летит. Вот час, когдаПрипоминается старинное преданье.В лесу, внизу, звучит чуть слышное журчаньеРучья, как тихий шум злодейского гнезда.
В тиши
Там, где сумрак словно дым,Под навесом из ветвей, –Мы молчаньем упоимГлубину любви своей.
Наши души и сердца,И волненье наших сновМы наполним до концаМиром сосен и кустов.
Ты смежишь глаза в тени,Руки сложишь на груди…Все забудь, все отгони,Что манило впереди.
Пусть нас нежно убедитЛегкий ветер, что порой,Пролетая, шелеститПорыжелою травой.
И когда с дубов немыхВечер, строго, ниспадет,Голос всех скорбей земных –Соловей нам запоет.
«Ax! пока, звезда денницы…»
Ax! пока, звезда денницы,В спет дневной ты не ушла (Из пшеницы,Чу! кричат перепела),
Обрати свой взор к поэту,Посмотри в мои глаза (Мчатся к светуЖаворонки в небеса)!
Поспеши: твое сияньеБыстро меркнет в синеве (Стрекотанье,Шум ликующий в траве!). –
И, прочтя, чем думы полны.Разгадав все тайны грез (Словно волны,С ветром зыблется овес), –
Прошепчи о всем нежнееТам, где милой снится сон (О скорее!Вот уж вспыхнул небосклон!).
«Так это будет в летний день. В тот час…»
Так это будет в летний день. В тот часГорящий полдень, радуясь со мною,Меж шелка и атласа с кисеей,Еще прекрасней мне покажет вас.
И синий небосвод, как ткань в палатках,Над нами, побледневшими тогдаОт счастья, ожиданья и стыда,Вдруг задрожит в роскошных, длинных складках.
Настанет вечер; всех маня ко сну,Коснется ветер свадебной вуали,И звезд приветный взор из темной далиПоздравит тихо мужа и жену.
«Один, дорогою проклятой…»
Один, дорогою проклятой,Я шел, не ведая куда…Теперь твой облик – мой вожатый!
Рассвета вестница, звезда,Едва заметная, белела…Зарю зажгла ты навсегда!
Мой только шаг в равнине целойЗвучал, и даль пуста была…Ты мне сказала: «Дальше, смело!»
Я изнывал под гнетом злаДушой пугливой, сердцем темным…Любовь предстала и слила
Нас в счастье страшном и огромном!
«Это – экстаз утомленности…»
Le vent dans la plaineSuspend son haleine
Favart[1]
Это – экстаз утомленности,Это – истома влюбленности,Это – дрожанье лесов,Ветра под ласкою млеющих,Это – меж веток сереющихМаленький хор голосов.
Свежие, нежные трепеты!Шепоты, щебеты, лепеты!Кажется: травы в тишиРопщут со стоном томительным,Или в потоке стремительномГлухо стучат голыши.
Чьи же сердца утомленныеВылились в жалобы сонные?Это ведь наши с тобой?
Это ведь мы с тобой, милая,Тихие речи, унылыеШепчем в равнине ночной?
«Целует клавиши прелестная рука…»
Целует клавиши прелестная рука;И в сером сумраке, немного розоватом,Они блестят; напев, на крыльях мотылька(О, песня милая, любимая когда-то!),Плывет застенчиво, испуганно слегка. –И все полно ее пьянящим ароматом,И вот я чувствую, как будто колыбельБаюкает мой дух, усталый и скорбящий.Что хочешь от меня, ты, песни нежный хмель»И ты, ее припев, неясный и манящийТы, замирающий, как дальняя свирель,В окне, растворенном на сад вечерний, спящий?
«По тоске безмерной…»
По тоске безмерной,По равнине снежной,Что блестит неверно,Как песок прибрежный?
Нет на тверди меднойНи мерцанья света,Месяц глянул где-тоИ исчез бесследно.
Как сквозь дым летучий,На краю равниныВидятся вершиныБора, словно тучи.
Нет на тверди меднойНи мерцанья света.Месяц глянул где-тоИ исчез бесследно.
Чу! кричат вороны!Воет волк голодный,Здесь в степи холоднойВластелин законный!
По тоске безмерной,По равнине снежной,Что блестит неверно,Как песок прибрежный?
«Деревьев тень в воде, под сумраком седым…»
Деревьев тень в воде, под сумраком седым, Расходится как дым.Тогда как в высоте, с действительных ветвей, Рыдает соловей.
И путник, заглянув к деревьям бледным, – там Бледнеет странно сам,А утонувшие надежды и мечты Рыдают с высоты.
Простая фреска
Зеленовато-красныХолмы и склоны этиВ вечернем полусветеВсе контуры неясны
Вот золото стремниныВсе более багрится,На вазе без вершиныЧуть слышно свищет птица
Осенний день тускнеет,Мечты мои бессвязны,И грусть мою лелеетНапев однообразный
Зелень
Вот ранние плоды, вот веточки с цветами,И сердце вот мое, что бьется лишь для вас.Не рвите же его лилейными руками,Склоните на меня сиянье кротких глаз.
Я прихожу, еще обрызганный росою,Что ветер утренний оледенил на лбу.Простите, что опять я предаюсь покоюУ ваших ног, в мечтах благодаря судьбу.
Еще звенящую последним поцелуем,Я голову свою вам уроню на грудь.Пусть буря замолчит, которой я волнуем,А вы, закрыв глаза, позвольте мне уснуть!
«На улице, в оправе тесной…»
На улице, в оправе тесной,Река, возникшая чудесноЗа пятифутовой стеной!В предместье мирном, ты небыстро,Без шума протекаешь – чистой,Но непрозрачною струей.
Шоссе широко, и, безмолвны,Желты, как мертвый облик, волныОдин туман лишь отразят,В тот даже час, когда, вставая,Заря сияет, зажигаяКоттеджей черно-желтый ряд.
«Что скажешь, путник, ты про страны и вокзалы?..»
