Кейт Локсмит
Взгляни на меня
1
— Я не могу позволить вам забрать Дороти из пансиона. Для этого требуется согласие хотя бы одного из родителей. Я знаю, что отец девочки погиб в автокатастрофе. Но заручитесь поддержкой ее матери, и я отпущу с вами Дороти.
— Мистер Филлиган, я повторяю еще раз, что Хильда, мать девочки, отправилась в длительное путешествие и, когда вернется, никто не знает.
— Прекрасно, тогда дождитесь ее возвращения и решайте все вопросы с ней. Я не уполномочен распоряжаться судьбой своих питомцев, миссис Торнли.
— Мисс…
— Простите, мисс Торнли.
— Так вы, значит, называете детей, находящихся в вашем пансионе, своими питомцами?
— Да, а что тут такого?
— Да вы обращаетесь с ними хуже, чем дрессировщик с дикими животными.
— Позвольте…
— Не позволю. Мистер Филлиган, я ознакомилась с условиями содержания детей в пансионе — они чудовищны! Да, да, не удивляйтесь. Другого слова я подобрать не могу.
— Как вы смеете разговаривать со мной подобным тоном?! Я директор уважаемого учебно-воспитательного заведения. Я занимаюсь детьми вот уже больше тридцати лет и, наверное, имею представление о том, как надо и как не надо обращаться с ними. Кроме того, я и мои коллеги опираемся на принципы, коим следовало не одно поколение педагогов. — Мистер Филлиган перевел дух. — Поэтому, мисс Торнли, я считаю всякие опасения по поводу пребывания у нас вашей племянницы напрасными.
— В самом деле? А что вы скажете насчет заключения, к которому пришел мой лечащий врач?
— Конечно, в любой работе нельзя обойтись без недоразумений, — замялся мистер Филлиган, очень гордившийся тем, что занимает высокий пост директора одного из старейших пансионов Лондона, а может быть, и всей Великобритании.
— Недоразумений?! — возмутилась Сильвия Торнли. — Да как можно проглядеть у ребенка лихорадку? Как можно не заметить, что девочку знобит, что ей плохо?
— Поймите, у нас не одна сотня детей и наш врач просто не в состоянии уследить за здоровьем каждого ребенка. Дороти могла бы подойти к воспитательнице и сказать, что ей нездоровится.
— Она пять раз просила ту отпустить ее с урока физкультуры.
— Миссис Колсберри думала, что Дороти попросту отлынивает от занятий. И я намерен серьезно поговорить с нашей сотрудницей.
— Говорите с ней сколько душе угодно, только отпустите со мной Дороти.
— Но послушайте, ведь это глупо, — пытался вразумить беспокойную тетушку мистер Филлиган.
— Глупо, что я до сих пор не забрала ее отсюда. Господи, — Сильвия по-театральному заломила руки, — простишь ли ты когда-нибудь мою слепоту? Почему я раньше не сделала этого? В общем так, многоуважаемый мистер Филлиган, я требую немедленно выдать мне Дороти.
Мистер Филлиган, восседавший за массивным, покрытым зеленым сукном столом, внимательно разглядывал молодую очаровательную женщину, что устроилась на стуле напротив него. Директор пансиона очень любил свой кабинет, скорее напоминавший тронный зал короля. Ему нравилось, обдумывая какое-нибудь свое новое распоряжение, неторопливо пройтись взад и вперед, прислушиваясь к звуку шагов, затем остановиться и посмотреть за окно во двор, где играли дети. Сквозь большие окна свет разливался по кабинету, оставляя в тени лишь самые отдаленные уголки. Сейчас же солнце весьма ощутимо припекало абсолютно лысую голову мистера Филлигана.
Иногда он подходил к огромному, во всю стену шкафу с книгами у себя за спиной и в который уже раз любовно разглядывал названия фолиантов, имена маститых авторов. Словом, мистер Филлиган обожал свой кабинет и расставаться с ним ни за что не хотел.
Он опасался, как бы эта вздорная бабенка не устроила скандал в прессе, как пригрозила, едва ворвавшись к нему в кабинет. Вот почему директор пансиона упорно внушал мисс Торнли, что ее десятилетняя племянница окружена в его заведении беспредельной заботой и вниманием, но эта дура отказывалась верить. Она, видите ли, прошла по этажам пансиона и открыла для себя много нового. Мать Дороти — премилая женщина, правда, не имевшая возможности уделить время воспитанию дочери, естественно, платила деньги людям, взвалившим на себя тяжелое бремя воспитания ее девочки. Директор пансиона дорожил каждым своим подопечным, особенно если родители выкладывали на содержание своего чада приличную сумму в фунтах стерлингов.
А тут вдруг является некая мисс Торнли и требует выдать ей племянницу. Конечно, одним ребенком больше, одним меньше — пансион от этого не обеднеет. Но ведь существуют формальности, несоблюдение которых влечет за собой ответ перед судом. По закону мисс Торнли должна прежде получить разрешение у матери ребенка, а уж потом добиваться чего-либо от мистера Филлигана. Вот уже битых полчаса он пытался объяснить это мисс Торнли, но та по-прежнему настаивала на своем. Она утверждала, будто как близкая родственница Дороти имеет право распоряжаться судьбой девочки, у которой к тому же подорвано здоровье. Пусть так. Но в пансионе есть высококвалифицированный врач, который в силах справиться с болезнью Дороти. И вовсе не обязательно увозить ее отсюда, лишая тем самым уважаемое заведение денежного обеспечения. По мнению мистера Филлигана, все не так уж страшно, как представлялось впечатлительной тетушке.
Но молодая женщина и слушать его не хотела. Она вела себя в высшей степени бестактно, обвиняя педагогов в черствости и грубом отношении к детям. Даже обозвала самого мистера Филлигана вором и проходимцем. Невиданная дерзость! Директор пансиона покраснел от этих слов, но проглотил обиду, — ради блага своей подопечной, разумеется, а не, потому что слегка побаивался взбалмошной мисс Торнли. На мистера Филлигана частенько налетали разозленные папаши и мамаши, так что ему не впервой приходилось успокаивать разъяренную родственницу. И все же никак не удавалось убедить мисс Торнли оставить племянницу в пансионе.
— Поверьте, у нас Дороти будет лучше, — продолжал свою песню мистер Филлиган.
— Давайте прекратим ненужный спор, — отрезала девушка.
Директор тяжело вздохнул.
— Принесете необходимые бумаги, тогда и поговорим. А пока ничем не могу помочь.
— Катитесь к черту, мистер Филлиган. Сильвия Торнли презрительно посмотрела на сидевшего перед ней мужчину и поднялась со стула. Директор скользнул по ней взглядом, пытаясь проникнуть за вырез сиреневой блузки.
— Прощайте, — сказала Сильвия и, повернувшись на сто восемьдесят градусов, направилась к двери.
Мистер Филлиган, невольно залюбовавшись плавными движениями ее бедер, бросил напоследок, словно догадываясь о намерениях мисс Торнли:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
