Василий Бережной
КОСМИЧЕСКИЙ ГОЛЬФСТРИМ
Капитан «Викинга» сидел у пульта управления и, почувствовав, что его клонит ко сну, выпрямил спину, развел руки, потянулся. Но и это не помогло. Впервые после того, как экипаж корабля покинул Землю во имя изучения космоса, ощутил он такую дремотную вялость. Уж не заболел ли? Ничего не болит, только тяжесть какая-то во всем теле, и руки словно отяжелели, и голова… Возможно, однообразие так действует. Вот уже седьмой год одно и то же, одно и то же… Капитан зевнул. Ритмичность внутреннего распорядка тоже имеет свои минусы. Надо посоветоваться с психологом… Эола часто бывает хмурой, и это раздражает. Не хватает еще депрессии и неврастении…
Капитан спокойно, можно сказать, беспристрастно оценивал обстановку, припомнив частные подробности поведения своего многочисленного экипажа, сопоставлял, анализировал и в конце концов сделал не очень-то утешительный вывод, что отношения между мужьями и женами постепенно запутываются и это может привести ко всякого рода эксцессам. Черт побери, этого еще не хватало: любовные интрижки на космическом корабле! Биолог начал писать стихи, требует выделить площадь в оранжерее под цветы… Интересно, кому он их собирается преподносить? Может быть, Эоле?
Капитан думал обо всем этом довольно спокойно, но вместе с тем не мог не заметить, что в подсознании его появилось неясное, туманное чувство опасности. Погладил ладонью рыжеватый ежик своих волос, словно надеясь таким образом избавиться от неприятного чувства, но оно не исчезало. Оглянулся. Все в порядке, ничего не изменилось, и все-таки… Да что же это его беспокоит?
Нажал кнопку, открывая сферический обзорный экран. Все, как вчера, как и в предыдущие годы, звезды текут назад, впереди зияет космический мрак, к которому викинги давно уже привыкли. Так в чем же дело? Нервы, нервы начинают сдавать… Странно, очень странно. По окончании вахты нужно обязательно пойти в медпункт. Естественно, с каждым может случиться, хотя «Викинг» абсолютно стерилен. Но чтобы заболел первым капитан, это… Да, ему явно не по себе.
Гордей Нескуба положил голову на руку, будучи не в силах преодолеть себя, и сразу заснул. Ему приснился какой-то кошмар: словно он бежит по трассе, а за ним движется пустой металлический вагон без передней стенки, и вот он уже в этом вагоне, сбоку осталась еще небольшая щель, через которую непременно нужно выпрыгнуть, но у него нет сил и он никак не может приблизиться к ней. Вот-вот щель захлопнется, его прижмет и задушит… Напрягшись, он все-таки успевает выскочить в этот просвет, и тяжелая серая громадина проносится мимо…
Нескуба облегченно вздохнул и проснулся. Оглядевшись вокруг и убедившись, что это был только сон, он еще раз вздохнул. Встал, намереваясь подойти к противоположной стене, где висели резиновые ленты, эспандеры и прочее спортивное снаряжение, чтобы сделать зарядку, но потерял равновесие и ударился о пульт.
«Вот чертовщина! — мысленно выругался он. — Хорошо еще, что никто не видит, а то подняли бы на смех…»
Он попытался встать, крепко держась за подлокотники кресла, но тело его, как маятник, снова шатнулось в сторону пульта. Это уже не на шутку встревожило капитана. Похоже, что-то с вестибулярным аппаратом. Вот дьявол! Этого еще не хватало! Решительно оттолкнулся от кресла, но его не подбросило вверх, он не поплыл по воздуху, как это бывало всегда в таких случаях, а тяжело опустился на сиденье. Кровь ударила в виски от одной только догадки: появился вес! Это ошеломило Нескубу, и какое-то время он просто-напросто не мог собраться с мыслями. Откуда оно взялось, это гравитационное поле? В окружающем пространстве нет ни одного формирования, даже незначительного скопления материи, которое только и может быть источником гравитации. Неужели — блуждающее поле, своеобразное облако в космосе? И хотя подобных гравитационных полей наука не знает, Нескуба готов был допустить такую гипотезу.
Придя в себя, окинул взглядом панель с приборами, но и здесь тоже подстерегали его неприятные неожиданности. «Викинг» отклонился от установленного курса на 13 7 ! Траектория полета напоминала отяжелевший колос, клонящийся вниз.
Теперь капитану стали понятны симптомы его нездоровья: нервная система сразу почувствовала гравитацию и реагировала на нее понижением кровяного давления.
Так, значит, тяготение… Нескуба, осторожно ступая, словно боясь, что пол провалится под ним, прошелся по рубке управления впервые за семь долгих лет, на протяжении которых они пребывали, в состоянии невесомости. А теперь… Удивительное это было ощущение — шагать по светло-серому пластику, поднимая то левую, то правую ногу, да еще и размахивая руками! Сердце капитана забилось чаще, легкие жадно втягивали воздух. Он стал теперь похож на мальчишку, который выскочил из дому и угодил под сильный дождь. Только этот дождь был невидим и, казалось, усиливался с каждой минутой.
Капитан снова сел к пульту, включил микрофон и, сдерживая волнение, заговорил:
— Прошу всех свободных от вахты немедленно зайти ко мне…
Обычно, созывая экипаж, он говорил «прибыть», «явиться» или просто «прошу ко мне», а сейчас почему-то — «зайти».
— Всех свободных от вахты прошу зайти…
Ситуация неожиданно изменилась, и Нескуба решил посоветоваться с коллективом: был убежден, что коллегиальное решение — всегда самое лучшее, самое мудрое, и всегда придерживался этого принципа. ««Викинг» — наша планетка на время полета, говорил капитан, — вот мы все и отвечаем за него». Когда по недосмотру или из-за нерасторопности главного инженера вышла из строя радарная установка, Нескуба вынес этот факт на рассмотрение коллектива. Тогда же викинги утвердили предложенное им дополнение к действующей инструкции об ответственности за нерадивое исполнение обязанностей. Провинившегося предлагалось считать пассажиром и отстранять от каких бы то ни было, даже самых незначительных обязанностей. Наказание гуманное и вместе с тем довольно чувствительное. Весь экипаж, за исключением биолога, одобрил этот пункт, и дисциплина заметно укрепилась, коллектив работал четко и слаженно. Хотя в отдельных случаях и начали появляться кое-какие аномалии.
— … прошу зайти… — еще раз повторил Нескуба и выключил микрофон.
Первыми явились в рубку биолог Алк и Эола, и это задело капитана. Бросив взгляд на самодовольное лицо старого космонавта, Нескуба подумал, что сделал промах, включив его экипаж. Что-то слишком часто бывает он в обществе Эолы… «Неужели ревную? — упрекнул себя капитан. — Этого еще не хватало!» И хотя он всячески старался подавить и преодолеть чувство неприязни к Алку, это ему не удавалось, и ему было не по себе и даже стыдно. Эола, должно быть, заметила, уловила выражение глаз мужа, потому что, коснувшись непокорного ежика его волос, спросила:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
