sci_history Альберт Захарович Манфред(Отв.редактор) В. М. Далин В. В. Загладин С. Н. Павлова С. Д. Сказкин История Франции т. 2
Обширный труд отечественных историков охватывает историю Франции, начиная с времен Древней Галии и до 70-х годов 20-го века. В книге прослеживается историческое развитие страны, роль, которую играла Франция на международной арене. Хронология первого тома заканчивается кризисом абсолютизма и Великой Французской революцией, второй том повествует о становлении и развитии капитализма до конца Первой мировой войны, в третьем томе описывается современная история Франции.
«История Франции» выходит в трех томах; каждый том соответствует определенному историческому периоду.
Первый том охватывает время от ранних государственных образований на территории древней Галлии до кризиса феодально-абсолютистского строя, нарастающего на протяжении XVIII столетия.
Второй том посвящен новой истории Франции, т. е. времени от Великой французской революции конца XVIII в. до Великой Октябрьской социалистической революции 1917 г. и окончания первой мировой войны.
Третий том целиком отведен новейшей истории Франции, историческим процессам ближайшего к нам пятидесятилетия — истории Третьей республики между двумя мировыми войнами, трудным годам второй мировой войны и бурным событиям прошлых лет — Франции четвертой и пятой республик, роли Франции в современном мире.
ru ru З. Izekbis ABBYY FineReader 12, FictionBook Editor Release 2.6.6, Fiction Book Designer 29.08.2014 ABBYY FineReader 12 FBD-E38D73-A09F-DE4B-74A0-DA1C-4226-E51533 1
OCR, fb2 V 1.0 — Izekbis.
История Франции т. 2 Наука Москва 1973 Редакционная коллегия: А. З. Манфред (отв. редактор), В. М. Далин, В. В. Загладин, C. Н. Павлова, С. Д. Сказкин Академия наук СССР Институт всеобщей истории Редактор издательства Ю. И. Хаинсон Художественный редактор Ю. П. Т ропаков Художник Г . В. Дмитриев Технический редактор Т. И. Анурова
Альберт Захарович Манфред(Отв. редактор), В. М. Далин, В. В. Загладин, С. Н. Павлова, С. Д. Сказкин
История Франции т. 2
1. Великая французская революция
Начало революции
Тысяча семьсот восемьдесят девятый год стал переломным в истории Франции.
Уже давно, с середины XVIII столетия, ряд признаков, ряд примет предвещали близость больших событий. Даже осмотрительные, осторожные люди, не лишенные наблюдательности, в доверительных беседах предсказывали приближение революции[1].
И вот гроза, давно ожидаемая, всеми предвиденная и все-таки неожиданная, наконец разразилась.
С 1788 г. тучи стали сгущаться. В коммерческих делах, в торговле, в промышленном производстве наступил застой. Лето 1788 г. было неурожайным. С полей было нечего собирать. Затем наступила непривычно суровая для Франции зима: многие реки замерзли; морозы, доходившие до 18° по Реомюру, погубили виноградники.
Беспримерные бедствия, голод, нужда обрушились на народные массы деревень и городов. Доведенные до отчаяния, крестьяне покидали насиженные места, уходили бродяжничать, поднимали мятежи. То здесь, то там в разных провинциях королевства вспыхивали крестьянские восстания. В городах голодающая беднота громила продовольственные лавки и склады. Общественное возбуждение охватывало всю страну. В Париже, в саду Пале-Рояля происходили какие-то загадочные сборища. В городе раскидывали антиправительственные листовки. Дошло до того, что в Итальянской опере к бархату ложи королевы Марии-Антуанетты был приколот лист бумаги с угрожающей надписью: «Трепещите, тираны, вашему царству наступает конец»[2].
Это ощущение конца старого мира не только воодушевляло недовольных, смело ввязывавшихся в борьбу, оно охватывало и привилегированные сословия, и окружение короля — все, что составляло опору монархии.
Королевский двор искал и не находил выхода из углубляющегося кризиса. Людовик XVI по необходимости должен был менять государственных контролеров финансов — столь же бездарных, сколь и расточительных — Жоли де Флери, Д’Ормессона, Калонна, оказавшихся в состоянии лишь непрерывно увеличивать государственный долг, но не пополнять пустую казну. После неудачи с собранием нотаблей, созванным в 1787 г., король должен был в августе 1788 г. вновь вернуть к власти Неккера и согласиться на созыв Генеральных штатов. И возвращение к руководству финансов опального женевского банкира, и самый факт созыва Генеральных штатов, без которых французские короли обходились более полутораста лет, были доказательством того, что монархия не в силах уже поддерживать порядок в стране старыми методами.
Становилось очевидным, что «верхи» не могут уже управлять по-старому, а «низы» не хотят жить по-старому. Это был верный признак того, что во Франции в 1788–1789 гг. сложилась революционная ситуация.
Неурожаем, заминкой в торговле, крестьянской нуждой, даже голодом миллионов людей во французском королевстве никого нельзя было удивить. Они были хорошо известны и не раз повторялись в тысячелетней истории монархии. Так почему же теперь, в 1788–1789 гг. все чувствовали, все понимали, что назревает нечто большее, что речь идет не о привычных бедствиях крестьянства, а что страна находится на пороге больших перемен, крутой ломки всех общественных отношений, что в двери уже стучится революция?
И торгово-промышленный кризис, и голод крестьян, и бедствия городской бедноты могли лишь обострить и ускорить приближение революционного взрыва[3], но не они были главными причинами революции. Ее коренные, главные, неустранимые причины лежали глубже. Революция была неизбежной потому, что господствовавший в течение многих столетий феодально-абсолютистский строй полностью уже изжил себя, стал преградой экономическому, социальному и политическому развитию страны.
Это выражалось прежде всего в глубоком и неразрешимом конфликте между третьим сословием, составлявшим огромное большинство населения страны, и привилегированными сословиями, количественно ничтожными, но обладавшими полнотой политической власти. Но за этой сословной оболочкой скрывалось вполне определенное классовое содержание. Неизбежность революции порождалась неразрешимостью классовых противоречий.
Привилегированные сословия — духовенство и дворянство, представляли собой класс феодалов. Каковы бы ни были у них частные расхождения с двором, они оставались оплотом и опорой феодально-абсолютистской монархии.
Третье сословие по своему классовому составу было разнородно. В него входили и богатая, экономически самая сильная (хотя также неоднородная) буржуазия — политически бесправная, но рвущаяся к власти, и закабаленное бесконечными феодальными поборами и повинностями многомиллионное крестьянство, и городское плебейство, или, как позже его стали называть, городское санкюлотство — рабочие, ремесленники, с трудом добывающая себе всеми способами пропитание беднота.
Конечно, интересы и задачи разных классов, входивших в состав третьего сословия, во многом расходились. «Liberte!» — «свобода!», — самое популярное сово, кружившее умы в 1789 г., понималось совсем по-разному графом Мирабо — аристократом, примкнувшим к враждебным абсолютизму силам, Жаном Жозефом Мунье — богатым буржуа и юристом, возглавлявшим оппозицию в Дофинэ, или типографом Антуаном Моморо, будущим членом Клуба кордельеров. Но в ту пору — в 1788–1789 гг. еще сильнее, чем эти различия, была общность интересов, объединявшая и сплачивавшая третье сословие в борьбе против феодально-абсолютистского строя. Весь ход предшествующего исторического развития привел к тому, что в 1789 г. все третье сословие выступало единым в конфликте со старым феодальным миром.
Некоторым современным французским историкам представляется, будто развитие революционного процесса во Франции распадалось, или вернее сказать, расчленялось, на ряд революций. Такой выдающийся исследователь истории французской революции, как покойный профессор Жорж Лефевр, различал «аристократическую революцию», «буржуазную революцию», «крестьянскую революцию». Свержение монархии в августе 1792 г. он называл «второй революцией». Восстание 31 мая — 2 июня 1793 г., установившее власть якобинцев, рассматривалось им также как особая революция. Получалось, что в рамках одной революции было как бы несколько революций[4].
