Никто
Повесть
Хэндлер Хоффнунг
Редактор Эдда Фэй
© Хэндлер Хоффнунг, 2017
ISBN 978-5-4485-3126-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
От автора
Мало кто читает эти послания. Я и сам порой грешу этим, но всё же: я благодарен всем, кто в меня поверил.
И, конечно же, низкий поклон в сторону моей Сказочницы. Спасибо, что ты у меня есть.
На этом всё, не буду вас утомлять длинным вступлением. Пора начинать историю.
Серый человек
История эта началась… Впрочем, не так уж и важно, когда берёт начало история человека более чем обычного и среднего во всём. Об этом знает только он да, может, ещё и сам Бог. Хотя и тот вряд ли припомнит, как получилось самое непримечательное создание его.
Итак, начнём мы с самого обычного понедельника, отличавшегося от остальных лишь тем, что на этот раз всегда хмурое петербургское небо прояснилось, явив на лазурном покрывале небосклона жёлтое блюдо уже не гревшего небесного светила. Впрочем, редкое для Петербурга явление осталось совсем незамеченным для тех, кто находился по ту сторону плотно закрытых жалюзи офисного помещения, что ютилось в углу коробки из стекла и бетона, выстроенной в соответствии с последними веяниями архитектуры и совершенно не вписывавшейся в дивный ансамбль старинной части города.
Помещение с серыми, словно плесень, стенами, было разделено невысокими перегородками из серого же пластика, где за серыми столами сидели люди в серых костюмах. Из-за перегородок то и дело доносились трели телефонных звонков, приглушённые тонкой пластмассой разговоры и щёлканье клавиш. Стрелки на больших часах, видных из любого угла, медленно ползли к полудню, ознаменовывая скорое наступление долгожданного обеда.
В одном из серых загонов, почти в самой середине помещения, и сидел тот самый неприметный мужчина, имени которого не знал никто из коллег. Впрочем, ни сослуживцы, ни сам начальник, даже не пытавшийся запомнить неброской фамилии одного из своих не самых видных подчинённых, не особенно страдали из-за этого.
Ровно в полдень, когда все стрелки на большом циферблате настенных часов сошлись на отметке «12», клерки встали из-за своих столов и потянулись к выходу. Все, кроме мужчины, сидевшего прямо в середине помещения. Проследив за тем, как большие стеклянные двери закрываются за последним служащим, мужчина опустил взгляд в экран. С наслаждением свернув окно с отчётной формой, он открыл браузер и навёл курсор на поле поиска. Несколько секунд мужчина провёл в неподвижности, а затем вывел в строке два слова – «методы самоубийства».
В обновившемся окне машина услужливо выложила подходящие по тематике заголовки статей, большинство из которых вели на сайты православных церквей, либо же на форумы по психологии, наставления которых были пресны, бесцветны и абсолютно бесполезны. Наконец один текст заинтересовал Клерка и тот перешёл по ссылке.
Автор, явно подошедший к своему делу с энтузиазмом, во всех подробностях описывал каждый из методов суицида (а всего им лично предлагалось тридцать видов), с какой-то особенно нездоровой сатирой разъясняя все болезненные процессы, протекающие в организме, пока тот подвергался тому или иному способу умерщвления.
Раз за разом перечитывая короткие абзацы, словно бы листая особое кровавое меню, Клерк примерял на себя каждое натуралистическое описание последствий того или иного выбора. И всякий раз столь подробный и разнообразный перечень вызывал лишь больше отторжения, действуя куда лучше заунывных печатных проповедей священников.
Клерк щелчком закрыл окно браузера. Перед ним тут же услужливо выскочил лист отчёта аналитики использования канцелярских товаров – одна из наиболее значимых работ, среди прочих немаловажных документов, бессчётное количество коих он составлял ежедневно. Тем более, что данный отчёт был необычайно необходим, так как представлял статистику не только за прошедший месяц, и даже не за минувший квартал – сегодня Клерку предстояло заполнить отчёт за полгода, что, несомненно, было очень важной информацией для финансовой дирекции и не допускало хоть какой-либо, даже самой пустяковой, неточности. Бросив беглый взгляд на часы и подумав, что вновь должен посвятить обеденное время работе, которую нужно непременно сдать сегодня же, он принялся стучать по клавишам.
За работой Клерк не заметил, как прошёл час. Он услышал привычные трели телефонных вызовов и негромкие разговоры коллег, лишь сверив значения промежуточных итогов с окончательным результатом. Мужчина устало откинулся на спинку неудобного кресла, словно специально созданного, чтобы мучить людей, и нывшая от боли спина с благодарностью приняла разрешение на отдых. Но стоило только Клерку расслабиться, устроившись, насколько это было возможно, удобно, как прямо над его ухом прозвучал неприятный резковатый голос, похожий на визг неисправных тормозов:
– Прохлаждаешься?
Мужчина, словно мальчишка, пойманный за чем-то неприличным, подскочил на месте и впился взглядом в начальника, но уже спустя пару мгновений виновато потупил взор.
– И за что тебе только платят? – не унимался юнец, радуясь возможности вытереть о кого-то ноги.
Клерк, не в силах подать голоса, лишь неопределённо указал в сторону монитора. Юноша, проследив за его жестом, криво ухмыльнулся и снисходительно проскрипел:
– И когда же будет готов отчёт? Чего молчишь? Как там тебя, чёрт побери?
Мужчина хотел было ответить, но ком в пересохшем горле не давал вытолкнуть из уст ни одного слова, а начальник лишь недовольно отмахнулся, выпалив:
– Впрочем, не важно! Давай, высылай мне. Сколько уже можно сидеть над элементарной работой?
Потеряв интерес к жертве, юнец развернулся и, расплывшись в самодовольной ухмылке, направился в свой кабинет. Клерк же, полностью обескураженный и разбитый, долго смотрел в спину обидчика. Затем, словно опомнившись от дурного сна, мужчина повернулся к монитору и переслал документ с отчётом.
Клерк застыл в ожидании. По опыту многолетней работы в компании он знал, что в ответ на его письмо не последует ничего хорошего и самым лучшим исходом будет лишь безразличное молчание телефона. Но фортуна сегодня не была столь благосклонна к Клерку. Мужчина отсчитал без малого пятнадцать минут, прежде чем повисшую в его ушах напряжённую тишину разорвал громогласный звонок. Клерк дрожащей рукой схватил трубку и поднёс динамик к уху.
– Что так долго? Опять где-то прохлаждаешься? – раздался чуть запыхавшийся, будто после продолжительной пробежки, визгливый голос, тут же гавкнувший, – Живо ко мне!
Едва только последний звук человеческого лая ударил в уши Клерка, как из динамика донёсся грохот, сменившийся гудками. Мужчина нашёл в себе силы лишь на то, чтобы оторвать пластик от пунцового уха. Клерк, совершенно не давая себе отчёта, положил трубку рядом с телефоном. Лишь оглядевшись вокруг, он осознал, что на него устремлено несколько десятков пар глаз, с ехидным сочувствием взирающих на Клерка поверх серых перегородок. В помещении повисла нестерпимая тишина.
Клерк нехотя сделал первый шаг по направлению к ненавистной двери. Скрип его подошв был единственным звуком, разрушающим наступившую тишину. Он звучал совершенно неестественно в этом мире серых молчаливых фигур. Добравшись до предела, он нерешительным жестом поднял руку, чтобы едва слышно постучаться, но костяшки его пальцев коснулись лишь пустоты, не успев за отворившейся дверью. На пороге перед Клерком возникла девушка, спешно оправлявшая свою до неприличия короткую юбку. То была двадцатитрехлетняя выпускница престижного университета с ничего не значащей специальностью, но довольно успешным бюстом, коим она без малейшего зазрения совести и пробивала себе дорогу вначале к диплому с красной, как лицо её родителей, корочкой, а затем и к должности с повышенным окладом и дополнительной компенсацией за сверхурочную работу на дому у своего начальника. Бросив на Клерка мимолётный, полный презрения взгляд, она направилась к своему рабочему месту, цокая непомерно высокими каблуками вызывающе-красных туфель.
Переступив черту порога из стилизованных под красное дерево спрессованных опилок, Клерк оказался в совершенно другом мире строгих, но всё же, куда более разнообразных оттенков. За столом – превосходной подделкой под последнюю мысль итальянских мебельных фабрик, сидел юноша, неспешно застёгивавший пояс на брюках. Клерк впился глазами в висящего над головой юнца Дали, которого тот именовал не иначе, как «та картинка с часиками». В очередной раз отметив превосходное качество копии, Клерк старательно всматривался в правый нижний угол полотна, силясь рассмотреть оттиск автора. Вот уже на протяжении нескольких лет каждое такое посещение мужчина скрашивал этими короткими попытками узнать имя художника, столь мастерски передавшего мысль гения. Но, как и прежде, попытки были тщетными – зрение Клерка слишком ослабло и с годами, проведёнными перед яркой лампой монитора, становилось лишь хуже.
