ВОЛШЕБНЫЕ ЦИФРЫ
Цвет моих глаз напрямую зависит от того, сколько я сегодня вешу. Иногда они становятся серебристо-серыми, в цвет утреннего тумана, стелющегося над канадским озером в тот самый момент, когда над горизонтом поднимается солнце, отражаясь в воде золотистыми бликами. В другое время мои глаза приобретают уродливый цвет помоев – отвратительно мутных и густых от жира, смытого со всех сковород, кастрюль, тарелок, вилок и ножей, оставшихся после воскресного семейного обеда.
В зависимости от того, сколько я вешу, мои волосы бывают или каштановыми, напоминая густой жидкий шоколад, поверхность которого сверкает и переливается в отблесках пламени, или тускло-коричневыми, как библиотечный ковер, постеленный на пол в далеком 1972 году, – линялый, тонкий и безжизненный, затоптанный подошвами тысяч дешевых туфель и школьных ботинок.
В зависимости от того, сколько я сегодня вешу, моя грудь бывает или налитой и округлой, своей аппетитностью вызывая ассоциации с первобытной самкой, или дряблой и обвисшей, вяло болтающейся над ребрами, с растяжками и темными пятнами на сухой безжизненной коже.
Я люблю или ненавижу себя в зависимости от того, сколько сегодня вешу.
ГОРДОСТЬ
Перед тем как вы потеряете в весе 45 килограммов, никто не предупредит вас о нескольких вещах.
Во-первых, никто не предупредит, что у вас обвиснет кожа. Никто не подумает сказать заранее, что ваш живот станет серым и рыхлым, как рисовая лепешка, и будет мяться и морщиниться под пальцами, как бумажная салфетка. Никто не обмолвится о том, что на внутренней стороне ваших похудевших бедер появятся две дряблые кожные складки, напоминающие пару куриных грудок и наотрез отказывающиеся куда-либо исчезать. Никто не предупредит, что над вашим лобком нависнет целый мешок из кожи, который будет упрямо выпирать вперед, придавая вам сходство с гермафродитом.
Вас убеждают, что после похудения жизнь превратится в целую череду ярко-красных заголовков, истошно кричащих: «Теперь Санни может носить купальники и чувствовать себя замечательно!» или «Теперь Санни переполняет столько энергии, что она готова взорваться!»
Правда заключается в том, что порой и энергия становится помехой. Бывают дни, когда я просыпаюсь на рассвете от солнечных лучей, пробивающихся сквозь занавески, поворачиваюсь на другой бок и, обняв подушку, стараюсь снова задремать, чтобы поваляться в постели до тех пор, пока не станет чересчур жарко. Увы, нынешний «здоровый образ жизни» отказывает мне даже в таком простом удовольствии. Стоит открыть глаза, как я уже звеню от переполняющей меня энергии. Теперь я не могу провести все воскресенье у экрана телевизора, небрежно просматривая газеты и перекатывая на языке шоколадное драже. Теперь у меня такой обмен веществ, что, едва проснувшись, я чувствую себя напичканной сильнейшими стимуляторами. Моему телу все время надо куда-то стремиться – от кровати до платяного шкафа, от дома до железнодорожной станции, от одной магазинной полки к другой. Окружающих это сбивает с толку. Им кажется, что я постоянно от чего-то убегаю. Может быть, так оно и есть.
Никто не предупредит вас о том, что в один прекрасный день вы, наконец, сорветесь с диеты и за каких-нибудь двадцать пять минут прикончите огромную упаковку соленых орешков. Ваша рука будет ритмично нырять в пакет, и подниматься к губам, снова нырять и снова подниматься. Вы забудете о возможных последствиях, утешая себя мыслью о том, что завтра непременно сходите в спортзал. Принято считать, будто те, кому удалось сильно похудеть, обладают железной волей. Это неправда. Основную часть времени им действительно удается держать себя в руках, однако порой срываются и они. Что касается детоксикации организма, то это занятие для монахов или ненормальных. Собственно говоря, именно компания особенно ненормальных монахов и придумала эту самую детоксикацию. У всех у них была на удивление чистая кожа, но с головой имелись серьезные проблемы.
Кроме того, никто не предупредит вас о том, что родные и близкие станут глубоко вздыхать, наблюдая за тем, как вы едите какую-нибудь жалкую конфету. Они будут просто уверены, что после этих несчастных семидесяти калорий к вам немедленно вернется лишний вес, который вы успели сбросить. У вас возникнет такое чувство, словно потерянные килограммы жира и плоти никуда не исчезли, а просто спрятались, медленно бурля и пузырясь где-то под кожей и угрожая в любой момент взорваться и раздуть вас до прежних размеров.
Несмотря на решительность, твердость и силу воли, проявленные вами в борьбе с лишним весом, люди по- прежнему будут считать, что вы нуждаетесь в защите от собственных слабостей, поэтому приготовьтесь услышать фразы типа «По-моему, тебе уже достаточно!» или «Давай-ка уберем шоколад вон туда, с глаз долой». При этом вам будут сочувственно улыбаться. Вы в свою очередь постарайтесь в ответ не набрасываться на близких с кулаками.
Кроме того, никто не предупредит вас, что в магазинах модной одежды, куда раньше – до похудения – вы даже не решались войти, не найдется ничего особенно интересного, не считая молодых худосочных продавщиц, которые будут подозрительно наблюдать за вами, оглядывая с ног до головы.
Никто не предупредит вас, что вы станете буквально одержимы своей внешностью. Никто заранее не научит, как можно смотреться в зеркало и нравиться самой себе. Вместо этого вы будете замечать все новые и новые несовершенства – несовершенства, которые никак не захотят исправляться, сколько бы миль в день вы ни пробегали и насколько бы ни уменьшали свой ежедневный рацион. Никто не предупредит, что ваша одержимость едой сменится одержимостью похудением.
И еще никто не предупредит вас, что, сбросив вес, вы возьмете и разлюбите Эдриана.
Того самого Эдриана, который столько времени не мог разглядеть за толстым слоем вашего жира женщину.
Того самого, который столько времени был объектом вашей неразделенной любви.
Того самого, из-за которого вы пролили столько слез, в одиночестве просиживая субботние вечера перед экраном телевизора.
Того самого, из-за которого ваше сердце разрывалось на части целых пять лет подряд.
Вы просто возьмете и разлюбите его, что поставит вас в очень затруднительную ситуацию.
Потому что спать с Эдрианом вы все равно будете.
На часах шесть утра, и солнце, похожее на яичный желток, уже встало над горизонтом. Мне повезло. В районе, где я живу, палые листья подметают огромными метлами очень рано, еще до того, как мне приходится выходить из дома.
