Андрей Посняков
Крестовый поход
Глава 1
Весна 1443 г. Константинополь. Напарник
Что ж медлите! Проснитесь!
Без споров, без вражды
Друг друга выручайте
От общей всем беды!
Константин Ригас«Военный гимн».
Они подходили долго, мучительно долго, у Алексея уже заболела спина. Устал, устал лежать в кустах за полуразрушенным портиком бывшего дворца Паргалиона, когда-то – прекраснейшего здания, а ныне, за последние два века, обсыпавшегося, осевшего, разрушенного.
– Вон, вон, садятся! – пошевелившись, прошептал на ухо Панкратий – такой же молодой парень, как и Алексей, Лекса – напарник. По другую сторону портика хоронился Иоанн, третий – высокий, русоволосый, с задорной кудрявой бородкою. Интересно, ему тоже было неудобно лежать? Или, может, он и не лежал вовсе, а давно уже уселся на какой-нибудь камень, кусты-то в той стороне погуще.
Панкратий радостно потер руки:
– Ну, уж теперь-то возьмем, теперь-то они от нас никуда не денутся!
Лешка – Лекса – усмехнулся, шепнул:
– Не говори «гоп»…
И сам до боли в глазах всмотрелся в только что подошедших к заброшенному дворцу мужчин. Их было трое – двое молодых здоровяков, сильных, уверенных в себе, парней… пожалуй, даже слишком уверенных… самоуверенных – так уж куда лучше сказать. особого опасения они, кстати, не вызывали – Алексей видал и не таких. Вполне предсказуемые ребятки. И с ними третий… Постарше других невысокого росточка, неприметный, лысоватый, с редкой рыжеватой бородкой… Держится скромно, даже уселся чуть в стороне от парней, а потом, как начало смеркаться, так и вообще встал, неспешно прохаживаясь вдоль портика. Ну, ясно – этот так, на стреме.
Кивнув на сего субъекта, Алексей скосил глаза на Панкратия. Тот лишь пожал плечами – ну, напрочь незнакомый тип, ни разу пока не встреченный.
Да уж, много их было таких в этой шайке – не встреченных… Правда, кое-что знали.
Кто же это такой? Пигмалион Красный Палец? Нет, тот, кажется, здоровяк, да и помоложе. Адам Волчья Пасть? Так того, говорят, недавно зарезали в какой-то пьяной драке. Кераксион Младенец? А вот это – может быть… Интересно, почему прозвище такое – «Младенец»? Говорят, он весь седой уже, а лицо почти без морщин, розовое, нежное, как у младенца.
Впрочем, это все люди в определенных кругах известные – станут они стоять на стреме, как же! Скорей, сами кого хочешь, поставят. А этот лысоватый, скорее всего, просто пешка. Верно, они взяли его в каком-нибудь нищем братстве, арендовали на вечерок – можно так сказать. Или – пожилой – пусть даже на третьих-четвертых ролях – тоже входит в шайку? Ладно, не долго уже осталось, узнаем.
Стараясь не шуметь, Алексей сменил позу:
– Темнеет. Однако, где же ювелир?
– Придет, – сглотнув набежавшую слюну, прошептал напарник. – Раз уж они ему, наконец, назначили встречу… О! Слышишь?
И в самом деле, где-то неподалеку послышался стук копыт. Миг – и на заросшей акациями аллее, ведущей к заброшенного дворцу Паргалион появилась двуколка, запряженная парой гнедых. Судя по облупленной коляске – двуколка не своя, нанятая.
Сидевшие на покосившейся мраморной скамье парни, вальяжно поднявшись, махнули руками – иди, мол.
Вылезший из двуколки человек в скромном серовато-палевом платье – высокий, чернобородый, сутулый – выглядел каким-то испуганным, бледным, его вытянутое, осунувшееся лицо с тонкими чертами напоминало икону. Игнатий Волар, хозяин ювелирной мастерской у Амастридского форума. Аргиропрат, как их здесь называли. Молодец, явился таки, не струсил! Хотя – боится, боится – видно по всему. Ну, что же ты встал? Иди же!
Расплатившись с возницей, аргиропрат Игнатий Волар неуверенной походкой направился к парням. На плече он нес тяжелую – это было сразу заметно – матерчатую суму.… Деньги. И не мало – сто золотых иперпипов – месячный доход мастерской. Да, лихзодеи попросили нехилую дань. И это – только разовый взнос. Игнатий, как умный человек, хорошо все понимал – потому, подумав, и обратился за помощью в ведомство эпарха. Ну и что из того, что Герасима Кривого Рта при одном своем упоминании заставляла дорожать обывателей от Амастридской площади до церкви Апостолов? Шаек в граде Константина имелось множество – и что, каждой платить? Так никаких денег не напасешься и вообще, можно закрывать мастерскую!
Возчик тронул поводья, осторожно разворачивая повозку… Черт, куда делся тот неприметный субъект? Ага, вот он… Вышел из-за акации. Остановился. Что-то сказал вознице, наверное, прогонял. Да, так и есть: кивнув, возчик подогнал лошадей и двуколка, подпрыгивая на ухабах, быстро покатила прочь.
Ювелир оглянулся, затравленно так оглянулся, испуганно – нет, все же он был не храбрец, этот аргиропрат Игнатий Волар, хотя и хватило смелости заявить… Хотя, тут, скорее не смелость – тут прижимистость и хорошо понятное возмущение.
Ну, что ж ты! Что ж ты так ищуще шаришь глазами вокруг? Ведь договаривались же… Если бандиты не дураки… Впрочем, хорошо, что уже темнеет.
Лешка напрягся, нащупывая руками небольшой арбалет – оружие, запрещенное еще лет триста назад особым указом базилевса. Ну, это так, на всякий случай. Вообще-то сейчас все должно обойтись гладко – недаром столько готовились.
А ювелир уже подошел к парням, что-то сказал, протягивая мешок…
Они ведь должны пересчитать, должны, неужели, поверят на слово? Нет, обязательно пересчитают, обязательно… Вот, тогда и брать!
Алексей закусил губу – ну, давайте же!
Ага! Есть! Послышалось звяканье – золото высыпали прямо в песок. Вот теперь – пора!
Еле слышный свист. И все трое – Алексей, Панкратий, Иоанн – стремительно выбрались на аллею: Лешка вытащил государственный знак – золоченую бляху с двуглавым орлом, поднял над головою повыше, спрятав заряженный арбалет за спину.
– Именем императора Иоанна!
Все трое – в ярко начищенных доспехах, не в панцирях – попробуй, полежи в них в засаде – в легких кольчугах, в орленых панцирях другие – стражники – пора бы уже и им подойти.
Лешка набрал в грудь побольше воздуха, крикнул:
– Всем стоять!
Так, что было слышно на весь заброшенный парк.
Ага! И стражники, наконец, появились – услышали. Во-он бегут, гремят амуницией…
Разбойники тоже не спали – тут же вскочили на ноги. Один из парней, выхватив нож, бросился на ювелира… Лешка чуть задержался, вскидывая арбалет… Прицелился в руку… Ввухх!!! Словно пружина, с шумом расправилась стальная тетива, и вытолкнутая ею стрела пробила бандиту грудь.
Выронив нож в траву, тот захрипел и повалился прямо в объятия вскрикнувшему от ужаса аргиропрату.
Второй здоровяк бросился было бежать, за ним погнались Панкратий с Иоанном. Нагнали и завязалась драка. Разбойник, как видно, оказался ученым – резко остановившись, выкинул вперед правую руку, ударяв в скулу бегущего Иоанна. Затем, ногой, пнул второго – Панкратия – развернулся… Эх, уйдет, уйдет!
Бросив бесполезный арбалет, Алексей со всех ног бросился в погоню, чувствуя позади тяжелый топот стражников. Ну, наконец-то, сообразили… Нет, чтоб заранее рассредоточиться по всему парку, теперь бы уж точно не пришлось бегать. Хотя, конечно, кто же знал, в каком именно месте разбойники назначат встречу?
Быстрей, быстрее… Вон он, мчится к старой базилике. Там, есть где укрыться: затерявшись среди деревьев, рвануть к площади Быка, раствориться в темноте городских улиц. Ночная стража? А что беглецу до нее? Откупиться либо вообще не будет бежать улицами – мало ли даже здесь, почтив центре, развалин? Не старые времена, когда град Константина был действительно великой столицей, нет, все давно уже изменилось, император стал вассалом турецкого султана, а многочисленные, прежде великолепные, дворцы и храмы разрушались, воочию являя собою закат Ромейской империи.
