Аткай
Верность (сборник)
© Аткай, наследники, 2007
© ИД «Эпоха», 2007
Слово о себе
Сейчас, когда я собирался написать «слово о себе» для этой книги, вдруг заметил, вернее, еще раз вспомнил, что у меня почти нет стихов, написанных от первого лица, от «лирического я».
Разве только те, где говорю о своей неудавшейся первой любви…
Но сам я еще с детства любил слушать кумыкские песни героя о своем подвиге и читать стихи, в которых автор выражает свое «я».
Песни героя о себе – как на черкеске газыри! Я говорю о тех газырях, которые полны порохом. Песни героев о своих подвигах – это не хвастовство. Песня и подвиг – близнецы.
Если станет аргамак похваляться,Скажет: «Был я в походе первым».Если сокол станет похваляться,Скажет: «Сбил я на лету лебедя».Если станет герой похваляться,Скажет: «Много я по свету странствовал,но вернулся в отчий дом».
Поскольку я, автор этой книги, в походе первым не был, на лету лебедя не сбил, много по свету не странствовал – похваляться мне нечем. Я еще в дороге. Мое желание другое: сохранить в себе вечное удивление миром, людьми. Первозданно, как в детстве.
Был я маленьким. Зеленое поле. Дорога ровная. Но вдруг линейка покачнулась, спускаясь в неглубокую, не очень широкую балку, свернула с дороги и выехала на цветущий луг. Как удивительно бесшумно покатились колеса!
Никогда не забыть бы мне это диво – мягкую, зеленую тишину!
Был я маленьким. Бахчевое поле. Как Млечный Путь, протянулся длинный тонкий стебель арбуза. Боже, какой он огромный! Как целая луна с зеленым ореолом.
Никогда не забыть бы мне это огромное, круглое, полосатое чудо!
Был я маленьким. Вернулись домой к вечеру. Вошли в комнату, в ней оказалось темно. Я маленький, радостный – комната печальная. Моя бабушка Бы-кый-абай зажгла большую лампу. Алла-лалай, валла-лалай! Как я удивился волшебному свету!
Удивление – начало моей жизни,Удивление – середина моей жизни,Удивление – пусть станет концом моей жизни.
Находясь в дороге, как бы я хотел в своем поэтическом пути сохранить вечную молодость восприятия.
Мне бы к людям заглянуть,Тихой строчкой прошептать,Нежность в девушку вдохнуть,Парня к мужеству призвать;В дом за домом бы суметьПостучаться по пути —Ухо каждое задеть,В сердце каждое войти!
АТКАЙ
Стихи
Певец и каменотес
Перевод Л. Миля
Гранит у нас такой,Он полон тайной жизни,Сожмешь его рукой —Не влага, песня брызнет.
Коль встретиться пришлось,Поймет и без расспросовПевца – каменотес,Певец – каменотеса.
И воин на войне,Захваченный врагами,Как камень каменел,Чтоб стать немым, как камень.
К нам в горы не пройти!И мой народ спокоен:Ведь камень на путиУ ворога,Как воин.
А если уж беда —В часы большой печалиГранитные устаПо-нашему кричали.
Вот почему всегдаПоймет и без расспросовКаменотес – певца,Певец – каменотеса.
«Дом мой на распутье двух дорог.»
Перевод С. Сущевского
Дом мой на распутье двух дорог.Лишь окно открою, предо мноюСиний Каспий плещется у ног,Тарки-Тау[1] встала за спиною.
Густ, как мед, в низине летний зной,Над волнами чайка проскользила.А к вершине близится предзимье,И сентябрь осыпал желтизнойЗаросли багряного кизила.
Там кипят на склонах родники,Песни их снимают утомленье.Мудрые, как время, старики,Речи не спеша ведут в селенье.
Канет день, туманится вода,Море перекатывает камни.И маяк далекие судаОбнимает белыми руками.
Голуби воркуют за окном.Тополя поблескивают влагой.Тень листвы раскачивает дом,Просится на белую бумагу.
Обо всем подумай – и пиши.Но стою я снова на пороге:Не сидится никогда в тиши,От души пишу яЛишь в дороге.
Гора Тарки-Тау
Перевод С. Сущевского
Ветками стреножены ветра,Строже белый город у подножья,По тропе извилистойС утраЯ опять спешу к тебе, гора.Для кумыка ты всех гор дороже.
Много шрамов на твоих бокахСаблями оставили века.Кровь теклаПо склонам, будто реки.Помнишь ты, гора, наверняка,Как страдали и любили предки.
Помнит каждый каменистый скатПосвист пуль и батарей раскат.На поживу грифам и шакаламЗдесь швыряли бунтарей со скал,Развлекая хмурого шамхала[2].
Ты растила истинных мужчин,Что могли пришельцев проучить,Зная цену дружбы нерушимой.Наскочив на острые мечи,Захромал сильнее Темучин[3],Так и не добравшись до вершины.
Путь закрыла ворогам гора,Но, к друзьям приветна и щедра,Дагестан с Россией породнила,Хлебом-солью встретила Петра.
И недаром с той поры в Тарках,Русого приветив кунака,В честь него, под перезвон стаканов,Мальчиков аульских нарекатьСтали О-Рус-бием, О-Рус-ханом.
Пролетели над тобой века.Но вгляжусь – и вижу в час заката:Подплывают к склонам облака,Будто бы петровские фрегаты.
Весенняя песня о новорожденном
Перевод С. Сущевского
Ливни скалы кресалиИ высекли мак,И фиалки средь скалРасплескали.Так навруз мубарак! [4]Настежь двери, кунак!Мир тебе!Берекет [5] этой сакле.
Крепнет запах сосныНа полянах лесных.Клин гусиныйНад синей долиной.Стены сакли просторнойНам нынче тесны.Два байрама настали,Две горных весны:Длинный путь бытияНачинает твой сынВ зыбкой лодочкеЛюльки старинной.
В жар мангалов стекаетДымящийся жир,И сверкают ножи.А зурна ворожитИ на пир нас скликаетНедаром.Рог чеканный пускаютПо кругу мужи.В дар джигитуКинжал в колыбель положив,Внука дед нарекаетЭльдаром[6],Пусть рожденный ВеснойВ мир войдет, как весна!Пусть данаЕму будет удача!Пусть на скачках горячихВсегда скакунаПервым к целиПриводит Эльдарчик.Будет добр его взгляд,Но крепки кулаки.Как идет в ДагестанеОт века,Да поднимут клинкиВ честь него кунаки,И, венчая победу,Парча и платкиУкрашают коняЭльдарбека!Слова он не нарушит,Друзей не предаст.В трудный часОн отдаст им и душу.От степей до КурушаПрославят у насЗа радушиеДом Эльдаруша.Ни пред кем не согнет онУгодливо стан,Слабых собственной силойНаделит.День придет,Как папахи отцы, ЭльдарханГермошлем космонавтаНаденет.Но, добравшисьДо дальних планет, ЭльдарбийНе забудет обычаи наши.Будет скалы рубить,Будет камни дробить,Расчищая участокДля пашни.
Говорится у нас:Как тропа ни крута,ВысотаПокорится отважным.В добрый часМы за сына Эльдара-атаТост на звездахПоднимем однажды.
Барабанщик!Почаще-ка ритм выбивай!Выше чашиС бузою кипящей!Так навруз мубарак!О, малыш,Подрастай,Будь джигитом всегдаНастоящим,Эльдарбай!
Один шаг
Перевод С. Сущевского
Над звонким перекатом в час закатаМне аксакал преданье рассказал.Купец богатый мастеру когда-тоСковать кинжал булатный заказал.
Чтоб прочен был клинок, как эти горы,Семь раз кузнец,В работе зная толк,То раскалял его в ревущем горне,То погружал в бушующий поток.
Немало дней прошло в труде упорном,Но наконец заветный срок настал:Клинок покрылся трепетным узором,И, как струна, поет под пальцем сталь.
Купец клинок достал из узких ноженИ осторожно рукоятку сжал.– Но он в бою пронзить врага не сможет!Мне жаль, Лукман, но слишком мал кинжал.
И вот кузнец в усах улыбку прячетИ мальчика зовет: – Взгляни, сынок,Не чересчур ли строг у нас заказчик,Вот говорит, что короток клинок.
– Прекрасней нет кинжала в Дагестане,А о клинке одно сказать могу:Он в нужный миг длиннее вдвое станет —Достаточно лишь сделать шаг к врагу.
– Дарю кинжал, юнец! Все дело в шаге. —Поет с тех пор недаром мой народ,Что нету лучше меры у отваги,Чем шаг мужчины, трудный шаг вперед.
Девушка и воин
Перевод В. Потаповой
Тавжан
Ты шел, богатырь, кандалы волоча,И не было к тяжким оковам ключа.Болотистый путь, даже зимней порою,Спасительной не покрывался корою.Высокой стеной подымался бурьян.Посевы глушило недоброе семя.И тело твое ослабело от ран,Как ты одолел непосильное бремя?
Нарт
Я ржавчиной стал, и мои кандалыРассыпались горстью железного праха.Я стал быстротой. Из трясины, из мглыЯ вырвался, топь рассекая с размаха.Я стал буйнокрылым пожаром, Тавжан,Чтоб дочиста выжечь бурьян окаянный.Бальзамом я стал для бесчисленных ран,И зажили кровоточащие раны.По грязи я брел в кандалах, а теперьСтал чистым, как соболь, свободным, как птица.Врагу моему не исчислить потерь.Тяжелому времени не возвратиться.Свой меч, торжествуя, вложил я в ножны:Пускай отдыхает клинок мой булатный.Отныне мне новые силы нужны, —Я буду трудиться для блага страны,Для блага отчизны моей необъятной.
Нарт из аула Нар
