Диана Вежина, Михаил Дайнека
Без очереди в рай
Андрею Измайлову, соавтору «Русского транзита»
Взглянув же, Он увидел богатых, клавших дары свои в сокровищницу, увидел также и бедную вдову, положившую туда две лепты, и сказал: истинно говорю вам, что эта бедная вдова больше всех положила, ибо все те от избытка своего положили в дар Богу, а она от скудости своей положила все пропитание свое, которое имела.
От Луки, 21, 1–4 Один, например, зарезал человека так, за ничто, за луковицу. Вышел на дорогу, зарезал мужика проезжего, а у него и всего-то одна луковица. «Что ж, батька! Ты меня посылал на добычу: вон я мужика зарезал и всего-то луковицу нашел!» — «Дурак! Луковица — ан копейка! Сто душ — сто луковиц, вот те и рубль!»
Ф.М.Достоевский. «Записки из мертвого дома» Вранье всё это
Авторы Пролог
Подумать странно, что когда-то я была нормальным человеком. Наверное. Давно. Недели три назад.
Смешно подумать, да. До слез, блин, обхохочешься.
Контора отнеслась ко мне с достаточной серьезностью. Другого, впрочем, трудно было ожидать. Допрос вели два офицера в штатском, майор и капитан. Запоминать их имена-фамилии лично я не видела нужды. Майор и капитан, по мне так с них достаточно.
Бодягу начал капитан:
— Дайана Германовна, если вы заметили, наручники на вас мы не надели. Во-первых, вы умеете от них освобождаться, мы наслышаны. А во-вторых, мы вооружены, а за дверью — несколько бойцов спецназа с автоматами. В случае чего они обязаны вас задержать живой. Но брать живой — не значит невредимой. Они вас в деле видели и рисковать не станут — просто продырявят вам конечности…
— Вы так добры, — не удержалась я.
— Просто не пытайтесь что-то выкинуть. Избегайте делать резкие движения, хорошо?
Респект и уважуха, словом, полные.
— А вы уверены, что всё предусмотрели?
— А разве нет?
— Ну, окна, например. Вы и снаружи ваш спецназ поставили?
— А это лишнее, — ответил капитан. — Окна в этом кабинете зарешечены, мы сейчас на третьем этаже, здание оцеплено ОМОНом. При таком раскладе даже вы…
Майор негромко перебил:
— Распорядись.
Прониклись, блин.
А я усугубила:
— Вы бы еще снайпера поставили…
Майор сарказм как будто уловил:
— А вот это уже в самом деле лишнее. — Покуда капитан распоряжался, он не шутя сказал: — А вы бы при желании ушли. Не так ли, доктор Кейн?
— Хотела бы — ушла. Да только вот куда?
— Вы правы, некуда. Вы профессионал?
— Я просто доктор Кейн. Обычный врач на «неотложной помощи».
— Не слишком верится. — И дружелюбно вдруг: — Ну и видок у вас!
А то я сомневалась.
— Мне нужно зеркало.
— За вами, на стене.
Видок был тот еще. На черном, правда, кровь не очень-то заметна, но руки и лицо… Хотя, учитывая обстоятельства, всё могло быть хуже. Вот только взгляд еще. Неласковый такой. Студеный взгляд, пустой. Да что там говорить — глаза убийцы это называется.
Довольного своей работой, вот в чем страх…
Чужая кровь противно стягивала кожу.
— Мне хочется умыться.
— Здесь есть душ, — заметил капитан.
— Сначала разговор, — сказал майор. — Потом вы сможете, так скажем, освежиться.
Я покачала головой:
— Сейчас. Иначе вы ни слова не услышите.
Майор смолчал.
Взял слово капитан:
— Дайана Германовна, вы должны понять: ситуация для вас предельно напряженная. Допускаю, что для ваших действий были основания. Тем не менее внизу четыре трупа…
Я перебила:
— Только три на мне. Четвертого не я, чужого мне не надо, — сказала я. — Еще один клиент в подвале, кстати говоря. Тот должен быть живым. Его я ласково.
— Ну вы даете, блин…
Не всем и не всегда.
А на вид такая хрупкая девчоночка…
— Не ведала говядина, что тушенкой станет, — пробормотала я. — А между прочим, да: я никого из ваших суперменов не угробила?
Они переглянулись:
— Будут жить.
— Отрадно слышать. Это я всерьез. — От светошумовых гранат в ушах звенело. — А теперь послушайте меня, — я была настроена решительно: — Говорить пока нам с вами не о чем. Но я согласна в принципе сотрудничать. Терять мне нечего…
— Допустим. Доктор Кейн, мы постараемся вас вытащить из этой передряги. Если это в принципе возможно, — пообещал майор. — Хоть призрачный, но шанс.
Сомнительно мне как-то.
— Значит, так. Вы прожектора внизу заметили? На кронштейне одного из них находится моя видеокамера. Надеюсь, ваша кавалерия ее не разбомбила. И еще. В моей «десятке», в бардачке, конверт. Машина возле дома. Адрес знаете?
Майор задумчиво:
— Допустим. Ну так что?
— Возможно, всё. Возможно, ничего. Не желаете сначала ознакомиться? Там довольно любопытный материал. Поверьте на слово. А я пока что в душ, хочу прийти в себя. Договорились, нет?
Договорились, да.
А ведь, как ни крути, ситуация была насквозь неправильной. И всё-таки…
Я как могла отмыла кровь и пот.
А затем меня еще и кофе напоили.
— Теперь готовы?
— Да.
Включили диктофон.
— Ну что ж, рассказывайте.
Что ж…
Я рассказала.
Глава 1
Интересно, какой зануда выдумал, будто високосный год чреват всяческими неприятностями? Кому как, а мне наоборот. Еще толком не проснувшись, я сразу же начала подозревать, что опять блаженно улыбаюсь — как в детстве, как может улыбаться человек, который точно знает, что сегодня снова что-нибудь произойдет, обязательно что-нибудь особенное и хорошее. А если здравый смысл твердит, что лимит чудес основательно исчерпан и в обозримом будущем ничего особенно хорошего ждать больше не приходится, то — к черту здравый смысл!
За окном разгоралось яркое сентябрьское утро, было ветрено, словно весело нетерпеливый сквознячок теребил портьеру. Солнечный свет плескал о подоконник, брызгами растекался по пыльному стеклу, солнечные зайчики щекотно бегали по моей до неприличия улыбчивой физиономии. Я радостно чихнула, фыркнула и решительно продрала глаза.
Спать вредно! Но хочется, очень хочется, ну даже оч-ч-чень хочется! Судя по перекрученному одеялу и сбитой простыне, я даже во сне продолжала отчаянно давить на газ и крутить баранку. Позавчера я выехала из родной, любимой, причем чем дальше от нее, тем более любимой Самары, а вчера, крепко за полночь (стало быть, уже сегодня) припарковала в заполошном питерском дворе свою новенькую серебристую «десятку». Без малого две тысячи кэмэ, почти без остановок — вот что отпуск с человеком делает!
Вообще-то я не человек — я врач, но не в этом дело. Я дома! Оказывается, какая благодать — просыпаться дома! Тут вам не там: там я родилась, выросла, там остались лучшие на свете предки. Там всегда мне рады, там тепло и Волга, а тут сыро и Нева, но здесь я — дома.
Черт, черт, черт и еще раз черт! Надо срочно отзвонить родителю, еще надо… Нет, ну что за матерное слово — надо! Нет, какое замечательное слово — надо! Вставайте, граф, вас ждут великие дела! Дерзай, графиня из графина, чтобы чертиком из бутылки себя не обозвать…
Я таким пинком вышибла себя из койки, что должна была бы заработать как минимум синяк. Хватит, отпуск позади, хорошенького понемножку. Завтра на службу, а сегодня — из великих дел на сегодня намечались следующие: позвонить отцу, сестре и на работу, заполнить холодильник, навести посильный марафет на себя и на обиталище. Нет, еще раз черт и трижды чертов черт!
Мое обиталище — это две смежных комнаты в расчудесной коммуналке на последнем этаже с видом на Владимирский собор и замечательной пожилой соседкой. У нас общий холл, которому больше подходит старомодное словечко «зала», налево — просторная комната соседки размером с две моих, направо — дверь ко мне и дверь на кухню, прямо — чулан и все удобства.
