Юлия Лунг
Осенние сказки
Сказка для Лина
— Расскажи мне сказку!..
Требовательный детский голосок коснулся души, тронул, словно котенок лапкой.
Стор улыбнулся. Бесшумно прошел по комнате, сел на корточки возле кроватки.
— О чем?
Малышка повозилась под одеялом, устраиваясь поудобнее. Дядя Стор добрый и не станет заменять волшебную сказку нудными россказнями о том, когда «хорошим детям» нужно «баиньки».
— Обо мне.
Стор согласно кивнул, и…
…Солнечные блики играли на глади озер, и лес послушно расступался, бросая под ноги тропинки, ведущие на светлые поляны. Добрые звери рассказывали веселые истории, и никто не мешал детям приходить послушать их. Но однажды…
Ребенок улыбался во сне. Стор тихо вышел, прикрыв за собой дверь. Спустился вниз по лестнице…
Еще не старая хозяйка привычно отсчитала положенную сумму.
— Чайку налить?
Усталая женщина с лицом-маской. Маска взрезана скептической полуулыбкой, и только глаза — живые. Правда, слегка припорошенные пеплом тысяч выкуренных сигарет и десятков сожженных мостов. Но пока еще — слегка.
— Хочешь сказку?
Ответом — международный жест: «с финансами — нюансы».
— Подарю.
— А жрать ты что будешь? — в голосе надежда делает слабые попытки притвориться безразличием. Но надежда еще плохо умеет носить маску. Пока еще — плохо.
— О чем?
— Что? — маска ну совсем не хочет держаться.
— Сказку о чем? Подарить.
— Обо мне.
Стор согласно кивает, и…
…Степь била в лицо сухим горячим ветром, и казалось, так будет всегда — только Простор и Воля. И гордые люди свободной страны умели смеяться и быть счастливыми. Но однажды…
Маска рухнула, рассыпавшись на мелкие кусочки. Хозяйка с ужасом опустилась на колени, заметались руки — собрать, соединить… Надежда подмигнула вслед уходящему Стору.
Полуночный Город кутался в темноту, спасаясь от пришедшего холода. Стор попытался ухватить клочок этого темно-синего плаща — познабливало. И тогда — как вздох, как ветер по листьям золотой фольги, где-то на грани слуха — шелест.
— Расскажи мне сказку…
— О чем? — прошептал Стор, уже зная ответ.
И в такт шагам возник ритм, а за ним — слова…
…И тогда я вдруг понял, как Город устал, как он стар, и как он одинок… А однажды…
Плащ темноты опустился на плечи, оказавшись почему-то странно тяжелым. Очень тяжелым.
Стор открыл глаза.
— Ты опять?!.
Он ничего не сказал, лишь попытался прижаться щекой к теплой ладони. Не важно. Ничего не важно. Громкие злые слова, а ладошка теплая, подрагивает, правда, немножко… Ну не надо, не надо, малыш, уже все хорошо.
— …Ну что тебе еще говорить?!.
И Стор не удержался:
— Расскажи мне сказку.
— О чем? — удивление, отодвинув показную злость и самую настоящую тревогу, выглянуло из окошек серых глаз.
— Обо мне.
…И сказочник щедро раздавал свои твои творения, и не брал ни гроша за радужные переливы слов. И он шел среди людей, веря, что никогда не прервется этот путь. Веря.
Но однажды…
Стор улыбался во сне.
февраль 1998
Сказка для кошки
…Я умею летать!
Л. Лобарев
Трехцветные кошки приносят счастье…
Народная мудрость
Он вышел на балкон. С отвращением взглянул на огни городской панорамы. С чуть меньшим — на темнеющий внизу асфальт. Аккуратно поставил на перила стакан с вином и закурил (вспышка — огонек зажигалки осветил лицо молодого человека: симпатичный парень, фотогеничный… вот только глазки — как апрельское небо… голубые… ясные… светлые… пустые…
«…Ну вот и отпраздновали, стало быть… День рожденьица… — вялые хмельные мысли текли в противовес нервным торопливым затяжкам. — Двадцать, стало быть, лет и два года… Былинный герой я наш, блин… Владимир Красно Солнышко…»
Он проследил взглядом траекторию окурка (тот распался искрами далеко внизу). Хмыкнул.
«Что у нас там по тексту?.. Жизнь — бесцельна, любая цель — бессмысленна… Сказочники, м-мать!..»
А затем он ухватился обеими руками за перила балкона и аккуратно, чтобы не смахнуть стакан, легко перенес свое через ограждение. Ночной воздух ударил в лицо, а земля рванулась вперед, словно торопясь подстраховать, поддержать…
«Жестковата страховочка…»
Кошка неспеша вышла в середину двора к вянущей клумбе.
(Летом было лучше. Летом можно было делать вид, что ты думаешь, что цветы — это бабочки, бить их мягкими лапками и совершенно искренне недоумевать, почему они не улетают…)
Это была обычная дворовая кошка, которая даже по ночам выглядела не серой, а пятнистой — камуфляжный потомок Дикой Твари из Дикого Леса. Она гуляла «сама по себе» и…
Что-то привлекло ее внимание. В доли секунды она поняла — что, и еще меньше времени потратила на то, чтобы почувствовать раздражение. Кошка не любила дискомфорта.
…Падающее тело наткнулось на спокойный взгляд желтых глаз.
Боль пришла раньше, чем хотелось… Нет… Не верно… Боли как раз не хотелось вообще — ни раньше, ни позже… А она пришла… Не желаемая, но ожидаемая… Нет… Опять не так… Как раз неожиданная… Боль-не-от-удара…
Плечи дернуло вверх (ой!), изогнуло локти (мама!), запястья вывернуло абсолютно невообразимым образом (господи!), что-то настолько же нехорошее стало происходить и с пальцами (да больно же!)…
Но заорал Влад совсем не от боли. Когда ему показалось. Что падение замедлилось, молодой человек рискнул повернуть голову. Чтобы посмотреть…
Рук у него больше не было. Вернее, были, но… Чудовищно искореженные, они превратились в огромные крылья нетопыря…
И тогда Влад закричал.
Кошка фыркнула. Раздражение прошло без следа — его сменило любопытство и еще какое-то неясное пока теплое чувство. И…
По-видимому, тело лучше него знало, что именно произошло, и что теперь по этому поводу делать. «Новообразование» погасило скорость падения и теперь Влад медленно снижался… туда… во двор…
Мысли в голову лезли одна нелепее другой.
«Ой, мама! М-мать… Это ж теперь инвалидность… Как я без рук-то… А если слоседи увидят… Господи, как больно!.. И все у меня не как у людей… Кинуться и то по-человечески не смог… Да что же это!.. Так же не бывает!..»
Земля мягко ударила по босым пяткам, Влад не удержался на ногах и шлепнулся на четвереньки (суставы опять пронзила дикая боль), угодив правой рукой (рукой? — похоже уже да…) в холодную лужу. От хмеля в голове не осталось даже воспоминаний. Молодой челов ек попытался встать, осознал всю тщетность этих попыток (ноги не слушались, казались абсолютно ватными), сел… И только тут заметил сидящую возле клумбы кошку. Зверь, как показалось Владу, усмехался.
— Что, смешно? — обиженно вопросил Влад.
Кошка продолжала смотреть на него.
— Сам знаю, что смешно, — подвел итог молодой человек. — Иди сюда, кис.
Как ни странно, зверь словно ждал подобного приглашения. Кошка подошла к Владу, снисходительно потерлась об его колено и, когда он взял ее на руки, не стала вырываться.
— Пошли-ка со мной, — сказал Влад, поднимаясь. — Ты у нас кто? Правильно, кис, ты у нас свидетель невероятного происшествия… НЛО, можно сказать… А со свидетелями надо делать что?..
Кошачьи когти довольно чувствительно впмлись в его кожу — кошка устраивалась поудобнее.
— Ну-ну… Ты чего, кис?.. Свидетелей надо холить, лелеять и нежить… Я тебя шпротами угощу.
Кошка замурлыкала.
Она осталась жить у Влада. Обошла все уголки квартиры, обнюхала и, запрыгнув в кресло, свернулась калачиком. И однокомнатная «гостинка» преобразилась с ее приходом. Влад не был больше одинок.
А еще — он научился летать. Новая возможность не исчезла вместе с мыслями о самоубийстве, не оказалась пьяным бредом… И каждый вечер, расправляя крылья, бросая свой тело в ласковые потоки воздуха, Влад знал, что ему вслед смотрит сидящая на форточке кошка, трехцветный зверек с желтыми глазами.
Газеты не взорвались сенсационными воплями, по городу не поползли струйки сплетен — Влад умел быть осторожным.
Он улетал.
Кошка ждала.
Он возвращался.
Перед рассветом кошка всегда запрыгивала на форточку, вслушиваясь в звуки просыпающегося города, ожидая, что вот-вот в закипающее многоголосие вплетется знакомый шум огромных крыльев. Он всегда возвращался домой до солнца, чесал ее за ушком, кормил, называл ласковыми словами. И все это, и даже дурацкая кличка «кис» заставляло Первую Леди Улиц жмуриться от удовольствия. Она наслаждалась уютом и покоем. Кошки тоже умеют быть счастливыми.
