Владимир Поселягин
ДИТЁ
Автор за помощь в написании книги благодарит: Сергея «Уксуса»; Сергея Павлова «Мозг»; Екатерину Корчагину; Кристин-Алису; и многих других, кто искренне помогал мне на форумах ЛитОстровка и СамИздата.
От автора читателям: Книга изначально планировалась как довольно серьезное чтиво по альтернативной истории. Ее я старался писать в легком жанре, чтобы легко читалось, с юмором. Однако у автора, человека не очень серьезного и слегка веселого, книга быстро преобразилась в треш — мне просто надоело нудно описывать все преобразования при попадании в СССР. Поэтому сразу сообщаю — эта книга НЕ альтернативная история, а фантастико-приключенческий боевик с элементами альтистории. Так и читайте ее.
ПРОЛОГ
Больно, как же больно. Боль протекала по всему телу огнем. От неожиданной вспышки адской боли в груди Артур невольно застонал. Сквозь шум в голове было слышно чей-то успокаивающий женский голос:
— Все хорошо, Артурчик, все хорошо. Сейчас доктор придет и сделает укольчик. И все пройдет, потерпи немножко, — и тут же кому-то: — Константин Сергеевич, он только что стонал от боли.
Со стороны ног послышался молодой мужской голос:
— Хоть стонет, а то два дня под капельницей пластом лежал.
Артур с трудом приоткрыл глаза. Сквозь застилавшие их слезы разглядел стоящих рядом женщину в белом медицинском халате и молодого парня лет двадцати пяти, тоже в белом халате. Похоже, что движение век медики заметили, поэтому склонились к нему:
— О, очнулся малыш?
Артур непроизвольно поморщился. Так обращаться к человеку, который старше тебя, — это неуважение к нему. Он всегда считал, что надо выказывать уважение прожитым годам. Даже к своему соседу, который старше его всего на одиннадцать лет, он обращался по имени-отчеству. Поэтому, с трудом различая свой голос сквозь шум в голове, с трудом шевеля сухим языком, ответил:
— Мой малыш у тебя во рту не поместится, сынок. Разговаривая с человеком старше тебя, надо оказывать ему уважение. Называть хотя бы по имени-отчеству.
Эта отповедь у Артура отняла немало сил. На лицах стоящих медиков отразилась целая гамма чувств, от изумления до гнева. Врач остановил движением руки открывшую было рот возмущенную женщину. Положив больному руку на лоб, спросил, глядя ему прямо в глаза:
— Ты помнишь, кто ты? Как звать? Расскажи.
Чувствуя, что вот-вот вырубится, Артур ответил:
— Я Александров Артур Кириллович, тысяча девятьсот семьдесят шестого года рождения. Мне тридцать пять лет, — и, глядя презрительно на доктора, добавил: — Майор ГРУ в отставке. Ветеран второй Чеченской войны. Все. Хватит с вас.
Доктор насмешливо улыбнулся:
— Ну и как там, в будущем? СССР всех впереди?
Настала очередь Артура изумиться:
— Какой, на хрен, СССР?! Он же развалился в девяносто первом?!
Артур с удивлением смотрел на лица ошарашенных медиков. Врач встал и обменялся с женщиной странными взглядами. Что-то было не так. Вдруг он понял, что чувствует конечности. С трудом приподняв под взглядами врачей правую руку, посмотрел на нее. Это была пухлая, исцарапанная рука ребенка, от неожиданности у Артура закружилась голова, и все померкло перед глазами, после чего он провалился в спасительную темноту…
* * *
… — И все-таки мне бы хотелось, чтобы Артур задержался у нас подольше, — говорил врач-педиатр родителям мальчика.
Разговор происходил на следующий день после того, как ребенок очнулся. Родители мальчика переживали, не отразится ли на ребенке происшедшее, нормальным ли будет он. Врач повернулся к отцу Артура:
— Кирилл Андреевич, расскажите снова, как это произошло. Только подробно, по секундам.
Поведя здоровенными плечами, тот начал рассказ:
— Да что там говорить? Пришел я за ним в садик, сказал воспитательнице, чтобы позвала сына. Где-то через две минуты прибежал Артур. Я посадил его на скамейку и начал надевать ему на ноги ботинки. Но Артур внезапно сказал, что забыл любимую игрушку, скинув обувь, побежал в игровой зал. И через секунду я услышал крик Елены Викторовны, воспитательницы Артура. Когда я забежал в зал, увидел лежащего на полу сына. У него шла кровь из ушей. Воспитательница дала мне аптечку и начала звонить в скорую, а я перевязал его и вынес на улицу. Скорая быстро приехала. Привезли в больницу, Артура сразу на каталку, а меня выставили в коридор, вроде все.
Мать мальчишки после рассказа мужа вытерла слезы платком и уткнулась лицом в плечо мужа. Александров повернулся к врачу, задумчиво наблюдающему за ними:
— Понимаете, Артур — наш поздний ребенок. Родился четвертым и стал любимчиком в семье, поэтому несколько избалован. Все за него переживают. Все-таки скажите, что с ним?
Врач печально вздохнул и отвел взгляд:
— Улучшений нет. Артур продолжает оставаться в коме. Вчера были судороги, после — остановка сердца. Мы еле успели откачать его. Боюсь, у Артура шансов нет.
Крепко прижав зарыдавшую жену к груди, Кирилл Андреевич с тоской смотрел на доктора. Тот, подняв трубку внутреннего телефона и продолжая отводить глаза, набрал номер дежурной медсестры:
— Алло! Светлана Аркадьевна, пожалуйста, срочно принесите успокоительного ко мне в кабинет, — положив трубку, врач сказал: — Есть детская городская клиническая больница номер тринадцать, имени Филатова. Она находится в Москве. И, возможно, там что-нибудь смогут сделать. Мы бессильны. Извините.
Постучав, в кабинет зашла медсестра, сделала матери ребенка укол и вышла.
Объяснив родителям ребенка, что они не могут сопровождать его в Москву и что этим займётся специально обученный медперсонал, доктор распрощался с Александровыми. Устало откинувшись на спинку роскошного кожаного кресла, врач-педиатр, заместитель главврача детской больницы Кокренев Константин Сергеевич прикрыл глаза и посидел несколько минут. Отдых нарушил внезапно зазвеневший городской телефон. Встряхнувшись, врач снял трубку:
— У аппарата!
Голос на той стороне провода был хорошо знаком. Он принадлежал родному брату, служащему в Комитете государственной безопасности СССР в звании капитана.
— Привет, Кость. Как все прошло? Они поверили?
— Да, похоже, что да, поверили.
В трубке раздался смешок:
— Это хорошо. Ладно, сейчас о другом, через час подойдут два наших сотрудника. Проверишь их документы, я тебе потом сообщу их данные. Они при тебе должны связаться со мной. Так надо, Костя, так надо. Проведешь их к палате, но внутрь не пускаешь. Они должны охранять палату снаружи, в коридоре. Понял?
— Да понял я, понял! Стас, неужели все так серьезно? Я же в шутку рассказал тебе!
— Серьезней некуда, Кость. Хорошо, что ты связался со мной перед совещанием с начальством. Я должен был делать доклад первому заместителю председателя, генерал-полковнику Чебрикову. И ты связался как раз вовремя. Генерал хоть и не поверил во вселение, но заинтересовался этим ребенком. Все-таки такое происходит впервые. Это шанс, понимаешь?
— Стас, а вдруг я ошибся? Ты представляешь, каких трудов мне стоило уговорить его мать оставить ребенка одного и отправить ее домой?
— Ничего, подождут, не до них пока.
— Вдруг мне показалось?
— Тебе и медсестре показалось? Несмешно. Ты же по основной специальности кто? Детский психиатр. И различить, где ребенок фантазирует, можешь. Так что не комплексуй.
— Да, что-то меня… А, ладно. Как думаешь, он не сбежит?
— Кстати, как он?
— Нормально, встал, походил по палате туда-сюда, движения и рефлексы в норме, хотя нет… слегка заторможенные. Поел хорошо, все съел с аппетитом. Только вот…
— Что?
— Понимаешь, взгляд у него недетский, пронизывающий. Смотрит, как рентген, как будто насквозь. У меня от его взгляда мурашки по коже. Еще медсестра-практикантка на него жаловалась. Говорит, что он ее взглядом раздевал, а когда нагнулась поправить одеяло, демонстративно стал разглядывать ее груди. Хотя надо сказать, что с бюстом у нее все в порядке. Еще когда уходила, он ее по попке шлепнул и подмигнул.
В трубке снова рассмеялись:
— Однако, какой он Казанова! Ты поставил кого-нибудь присматривать за палатой?
— Да, там прямо у двери стол дежурной медсестры находится. Я велел его не выпускать.
— Меня гложут смутные подозрения. Если он майор ГРУ, то твоя медичка ему не помеха. Черт, сходи проверь, ладно?
— Хорошо, сейчас проверю.
— Перезвонить не забудь.
— Ладно. Давай, пока, — однако трубку врач положить не успел.
Без стука в кабинет ворвалась дежурная медсестра и закричала:
— Его нет, он пропал!
— Кто пропал? Да скажите вы толком, Светлана Аркадьевна!
— Мальчик из сорок седьмой. Артур пропал!
