Евгений Бугров
Фантомики
Альтруист.
Вот есть же такие люди, которые всех раздражают своими суждениями. К счастью, таких людей немного, иначе бы они весь мир поставили с ног на голову. Они начисто лишены разума, нормального человеческого рассудка, отчего спорить с ними совершенно невозможно. Даже логика у них какая-то поперечная! Вроде дурит тебя, а уцепиться не за что. И так это бывает обидно, что руки сами к топору тянутся. Словом, раздор из-за таких людей и народное возмущение.
Вот и у нас в деревне появился один такой философ: ни за хвост, ни за жабры его не поймаешь. Причем не откуда-то приехал, где возможно у всех мозги набекрень, а наш, доморощенный, что тоже обидно. Мы его с пеленок знали: все молчал, молчал, не высовывался, вроде даже не человек, а трава полевая, а тут взял и заговорил! И откуда что взялось? Обсуждали как-то мужики теорию Дарвина. Не так что бы эта теория сильно интересовала, однако шутка шуткой, а признавать себя потомком обезьяны не очень-то кому хочется. Мы не мутанты! Однако и Богу бить поклоны как-то неприличным кажется: простые мужики, а соображение имеем. Если Бог есть, то зачем же нас бросил? Живем только маемся: все равно умирать. Либо Бог, либо Дарвин, других-то и нет объяснений. Вот так мы и сидели в перекуре, вынужденный простой в работе случился, и высказывали свои осторожные сомнения, не ученые все-таки, а тут наш философ возьми и ляпни ни к селу, ни к городу:
— Если хотите знать, не человек произошел от обезьяны, а совсем наоборот: обезьяна от человека…
Мы все на него так молча и уставились. Ну и загнул ты, братец! Или дурак, или шутит, никто и спорить-то не собирался, а он вдруг серьезно продолжает:
— Мы смотрим на эволюцию через призму времени, то есть, видим искаженно, а вот если время убрать, то получим истинную картину. Вот, выслушайте такую притчу.
Мы переглянулись: совсем мужик сбрендил. Куда он лезет? Машешь топором с утра до вечера, ну и махай себе. Чего тут философа из себя строить? А он, как ни в чем ни бывало, продолжает:
— Некий человек, сильный в своем деле, решил родить сына, наследника, и к делу подошел основательно. Вначале купил добрый участок земли, построил дом, завел хозяйство и скот, нанял работников, чтобы возделывали землю и собирали урожай, и только после этого по осени женился, привел жену в дом, она зачала и наконец родила сына, задуманного наследника.
Философ замолчал.
— Ну! И что дальше? — спросил один из нас.
— А дальше: судите сами. Если смотреть по времени, то получается, что сын того человека появился позже, чем жена, его родившая, чем работники, скот и хозяйство, чем дом и земля, на которой он и родился.
— А разве не так?
До нас не доходило его рассуждение.
— Не так, — он говорил подчеркнуто терпеливо, словно мы младенцы какие-то. — Если смотреть в суть вещей, то увидим следующее: вначале человек решил родить сына, наследника, а все остальное призвано к этому событию, то есть, появилось позже.
— Чушь! — авторитетно сказал бригадир. — Ты перепутал причину и следствие.
— Нет, это вы путаете, — возразил «философ». — Скажите, что бывает раньше: причина или следствие?
— Разумеется, причина, — воскликнули мы, начиная сердиться.
— Вот и получается, что именно сын послужил причиной появления жены, дома, хозяйства и всего остального, а также был следствием, то есть целью: по сути он больше, значительнее, хотя на свет появился позже.
— А при чем здесь обезьяна, — тупо спросили мы.
— Обезьяна, как весь животный мир, и вообще вся вселенная, — и есть тот самый дом, жена и хозяйство, заведенное ради Сына, наследника.
— Это все притча, — возразили мы. — В жизни все не так.
— Почему не так? Вы вскапываете огород и садите в землю картофель, чтобы к осени снять урожай. Именно урожай причина и цель огорода, а не наоборот. Не земля родит картофель, а картофель возделывает землю. Урожай значительнее, но иллюзия времени мешает нам понять это. Человек причина и следствие мироздания, а значит, он был раньше и, по сути, значительнее.
— Получается, если человек главный, то делай что хочешь? — усмехнулся один из нас. — Гуляй, ребята!
— Нет, не получается. Младенец в люльке в глазах отца дороже дома и работников, всего хозяйства, земли, и даже дороже жены, его родившей, однако до времени, пока не вырастет, ребенок, он хоть и наследник, не может заменить хозяина и не допускается к управлению, ибо по недомыслию может погубить все, с немалым трудом созданное для него же.
Озадачившись, мы промолчали, не зная, что возразить. Вроде бездоказательно, а опровергнуть невозможно. Вот так и получилось, что этот выскочка верх одержал, хотя мужики-то мы грамотные. С того дня и повелось: каждый день споры да разногласия. О чем ни заговори, наш «философ» опять выдаст что-нибудь такое, что переварить трудно, а пока мы вникаем, время спора проходит, и мы вроде как в дураках остаемся. А кому это приятно? День за днем пытались мы уловить его на пустом слове, но никак не получалось. Бригадир ходил злой, да и в нас копилось раздражение. Однако, и любопытно тоже, иногда даже не до работы. И вот однажды наш «академик» заявил, что самое главное, что отличает человека от животных, вовсе не интеллект, и не способность производить что-нибудь полезное, а совершенно неуместное в наш век качество: альтруизм. Нет, я спорить не собираюсь, качество красивое, однако, извините, чересчур наивное, даже глупое. Если я, например, или кто другой этим качеством не обладаем, то мы уже не люди, а те самые обезьяны? По глазам мужиков я видел, что их посетили похожие мысли, некоторых даже передернуло, однако напрямую высказаться никто не хотел, ему деликатно намекнули, что такое качество, как альтруизм, во главу угла ставить нельзя. Себе выйдет дороже. А он, как баран, тут и уперся. Дескать, только благодаря альтруизму, человечество движется вперед, а не деградирует и не вымирает подобно пещерным ящерам, мол, это единственное качество, за которое человеку прощаются его собственные грехи, грехи других людей и даже грехи его врагов, которые по сути не враги, а более темные души. Такие речи даже слушать невозможно! Не себя ли он записал в альтруисты, а нас в «более темные души»? Но мы все же удерживались в рамках интеллигентного спора, и даже пытались доказать, что человечество выживает не
