Сэнди Митчел
Кто убил Лютера ван Грота?
Если Сэм Уорбл и обладал чем-то таким, что можно было бы назвать жизненным кредо, то оно уложилось бы ровно в три слова: "Не ищи хлопот". Не сказать, что он испытывал в этом необходимость - хлопоты имели обыкновение находить его сами, с чем он, впрочем, готов был мириться, ибо, если заботы других людей, как правило, приносили им доход, то его - и подавно. Как и все полурослики Сэм был очень привязан к мелким радостям жизни, и оторвать его от них было дорогостоящим предприятием для любого, кто пожелал бы воспользоваться его весьма специфическими услугами.
В тот вечер все заботы были ещё впереди. А пока Сэм уютно устроился за своим любимым столиком в "Переднике Эсмеральды", таверне на окраине эльфийского квартала в Мариенбурге, которой заправлял полурослик. Он умиротворённо созерцал остатки лёгкого ужина о семи блюд, и самой волнительной для него проблемой на тот момент был вопрос о том, чем бы ему запить всё это - заказать бретонского бренди или кислевского аквавита. Повара в "Переднике" славились на всю округу, поэтому там нередко можно было увидеть, как на скамьях для полуросликов, скрючившись в неудобных позах, сидели и люди. Однако он был несколько удивлён, когда один из таких гостей подошёл к его столику и уселся напротив, угрюмо таращась на Сэма поверх коленок, обтянутых малинового цвета чулками.
- Альфонс, сколько лет.
Сэм сердечно кивнул и помахал порхавшей неподалёку официантке, заигрывающей с компанией посетителей из Клейнмота. Теперь можно было заказывать бренди, поскольку платить будет, похоже, не он.
- Или мне называть вас господин де Вит? Вы же теперь ольдермен.
Он на мгновение задумался.
- Далеко же вы забрались от Винкельмаркта - полагаю, не просто выпить.
- Да, подумал, что найду здесь вас, - подтвердил человек, тоже заказав себе бренди. Он подождал, пока его принесут, и с видом знатока сделал небольшой глоток, после чего продолжил.
- У меня появилась проблема, которую лучше обсудить подальше от родных стен.
- Понятно.
Сэм многозначительно кивнул, смакуя свой бренди. Напиток был мягким и ароматным, и, зная владельца "Передника", несомненно, провезён в город контрабандой, дабы избежать акцизных сборов.
- Итак, кто вас шантажирует?
- С чего вы это взяли? - как-то слишком уж равнодушно спросил де Витт.
Сэм кивнул в подтверждение своей догадки.
- Вы же политик. После того дела с Лютером ван Гротом пользуетесь большой популярностью в своём родном округе, и значит имеете влияние.
- Что в Мариенбурге означает шанс заработать деньжат; здесь в торговой столице Старого Света богатство и власть суть почти синонимы. Мне тут птичка нашептала, что у вас есть все шансы занять место ещё и в бургерхофе.
- Болтают всякое, - потупился де Вит.
Его скромный вид, однако, убеждал Сэма не больше чем заверения проститутки о том, что она всё ещё девственница. Полурослик снова кивнул. Штадсрад, мариенбургский парламент был лишь игрушкой в руках интриганов из торговых семей, принимавших все важные решения, впрочем, место в нижней палате городского совета отрывало такому амбициозному человеку как де Вит дорогу к нужным связям.
- Итак, полагаю, что кто-то тоже захотел себе кусок пирога и считает, что вы как раз тот человек, который достанет ему его. Надавив на необходимые рычаги, разумеется.
- Лучше не скажешь, - ответил де Вит. - Они ещё не выдвинули требований.
Он подвинул через стол сложенный клочок бумаги.
- Только завуалированные угрозы.
Сэм развернул листок. "Мы знаем правду о вас и ван Гроте. Скоро мы с вами свяжемся", - прочёл он.
- Кратко и по делу, - полурослик пожал плечами и прикончил свой бренди. - К счастью для вас обо мне можно сказать то же самое. Тридцать гульденов в день, включая расходы.
Он почти ожидал, что де Вит будет торговаться, но ольдермен только кивнул.
- Только давайте поскорее. У меня, знаете ли, не бездонный кошелёк.
Он отсчитал тридцать золотых и засунул опустевший кошель обратно в пояс.
- Первый день как всегда авансом?
- Совершенно верно, - ответил Сэм, сгребая монеты в свою мошну и заказывая ещё по бренди.
Он снова взглянул на бумажку, затем сложил её и передал обратно де Виту.
- Как вы думаете, что это значит?
- По-видимому, это намёк на то, что я как-то связан с преступной деятельностью ван Грота, - тот час же выпалил де Вит. - Что, разумеется, просто смешно, ведь я был единственным в округе, кто выступил против него.
- Да, по нему явно не скучают, - признал Сэм.
После смерти вожака банда ван Грота распалась, и, хотя его подручные разделили между собой основную массу его незаконных делишек, их деятельность с кончиной босса приобрела значительно меньший размах. Тем временем де Вит быстро извлёк выгоду из признательности своих коллег по торговле и занял место в парламенте; как следствие его политические и торговые дела пошли в гору.
Сэм подождал, пока де Вит, ударившись головой о балку, с трудом принял вертикальное положение и задал последний вопрос.
- Кстати, вы вели какие-нибудь дела с ван Гротом до его смерти? Это останется между нами.
Ольдермен покраснел.
- Если вы действительно так считаете, полагаю, мне придётся тотчас же забрать свои деньги обратно.
Сэм пожал плечами.
- За тридцать гульденов я поверю во всё, что только ни попросите, - шутливо ответил он.
Теперь, когда кошелёк Сэма стал значительно тяжелее, а до лучших рестораций Мариенбурга оставалось совсем недалеко, полурослик не видел нужды спешить домой. Не сказать, что у него был дом в обычном понимании этого слова; Сэм снимал полдюжины комнат в разных районах города, перебираясь туда-сюда в зависимости от настроения или текущих дел. Одна из таких комнат располагалась как раз в центре родного округа Альфонса да Вита, поэтому Сэм решил переночевать именно там. Он подозвал лодочника и пересёк Рейкмаут по воде - это было проще, чем давать крюк через единственный большой мост, соединяющий две половинки этого приморского города. Искусно лавируя в лабиринте узких каналов, пронизывающих цепь островов Мариенбурга, лодочник высадил Сэма в самом сердце Винкельмаркта - на одной из многочисленных плавучих пристаней, расположенных практически везде в городе, если, конечно вы знали, куда нужно смотреть.
Сэм вышел по хлипкой деревянной лестнице в переулок и постоял немного, дав глазам привыкнуть к темноте. Он мог этого и не делать, ведь комната, которую он снимал, находилась всего через пару улиц отсюда, и он бывал на этой пристани так часто, что нашёл бы дорогу домой даже с завязанными глазами; или мертвецки пьяным, что, кстати, бывало уже несколько раз. Однако в тот вечер, несмотря на приличный объём выпитого, которое к тому же было уравновешено таким количеством отменной еды, которого хватило бы, чтобы потопить небольшую каракку, он был трезв.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
