Романчук Любовь
Стpанное дело
Любовь Романчук
Странное дело
Следователя Р. так и называли - Следователь. Поговаривали (в шутку, конечно, а там - кто знает?), будто он был продуктом эксперимента по созданию идеального интеллектуального детектива ХХХ, разрабатываемого еще в сталинские времена под началом Берии в лабиринтах уединенной крымской дачи, расположенной в Судаке под Фирсовой горой. Так или иначе, однако о Следователе не было известно ничего, кроме скупого перечня открытых им дел, да и то по большей части засекреченных. Даже возраст его устанавливался не по точным анкетным даннм, которые хранились неизвестно где или, как предполагали многие, были попросту утеряны, - а в зависимости от того, как Следователь выглядел: в отдельные дни, когда, напав на верный след либо подводя порученное ему дело к логическому завершению, он казался полным энергии юнцом, восторженным и немного наивным, с особым, свойственным лишь юности блеском в глазах; в иные же периоды, отмеченные в его жизни какими-то неудачами, провалами, просто бездействием, обретал вид все познавшего и давно утратившего веру и надежды старика, стоящего полутора ногами в могиле. Однако стоило сдвинуть дело с мертвой точки, произвести едва уловимый глазом оборот, как налет старости мгновенно слетал с него, сообщая всем членам утраченную было гибкость и подвижность. Ни семьи, ни друзей у него не было, по крайней мере, никто ничего о таковых не знал. Дела, которые Следователь выбирал себе (ибо никто давно ничего ему не поручал сам, полагаясь на его безошибочное чутье и питая к его персоне положенный его статусу пиетет), отличались одной странностью: все их исполнители (или/и жертвы), равно как и их действия, согласно его итоговому заключению, представляли последствия некоего глобального эксперимента над человеческой природой, цель которого была никому (в том числе и ему) не ясна. Впрочем, подобная замеченая приверженность Следователя к глобалистике, даже некоей мистификации была возведена в ранг свойственных ему причуд в числе прочих многочисленных странностей, относящихся к его прошлому и к самой натуре. Подобные глобалистские выводы, как правило, к делу не подшивались, а хранились отдельно в виде дополнений и комментариев, не имеющих прямого отношения к следствию. Говоря в общем, Следователь работал со столь хрупким и не поддающимся однозначному толкованию материалом, как возможности человеческой природы, и стимулирующими (либо гасящими) их внешними факторами (условно называемыми им Экспериментаторами). Справедливости ради следует отметить, что для проведения расследования ему вовсе не обязательно было ездить на место, как говорится, совершения преступления, а также участвовать в доносах и погонях. Вполне достаточным для этого был письменный стол, папка с документами и фотографии преступника и/или жертвы. Иногда он требовал дополнительной информации, и запросы его отличались непредсказуемостью и каким-то даже издевательством: он, например, мог попросить достать материалы о детских годах, обидах и друзьях обвиняемого (жертвы), запись беседы с подозреваемым о проблемах НЛО или СПИДа (выдумка или реальность?, совпадение или взаимосвязь?), или же пересказ снов, к которым Следователь имел особое пристрастие. Получаемая информация отображалась в виде переплетения схем и рисунков, разобраться в которых не было доступно, кроме него, никому, и в неуловимом пересечении которых, надо полагать, и таилась разгадка. Следователь Р. распутывал не только современные загадки и преступления, в неограниченном количестве поставляемые ему несовершенным обществом. В свободное от работы время он погружался в расследование древних парадоксов и исторических преступлений, черпая в том неиссякаемую пищу своему уму. Так, между прочим, на основании многочисленных сопоставлений он установил, что отец Гамлета умер вовсе не от яда белены, капнутого ему в ухо, а от передозировки беладонной, в качестве наркотического средства используемого в высших кругах средневекового общества в опытных целях (как гласила легенда, "ужален был змеей" - то есть уколот). Сон, в который он погрузился, был вскоре сменен кошмаром и муками ("и мерзостные струпья облепили, / Как Лазарю, мгновенною коростой /Все тело мне"). Гамлет же, по всей видимости, страдал обыкновенной паранойей с галлюцинаторными видениями, стирающими грань между реальным и нереальным, в различении которых и бился постоянно его ум ("Он одержим своим воображеньем", говорит Горацио в 4-й сцене 1-го акта); мучительное "быть или не быть" в этом плане можно трактовать как "быль или небыль?". Разрешил Р. и загадку Джека-Потрошителя, доказав путем исторической дедукции, что странные лондонские убийства были экспериментом по совершению идеального преступления, поставленным самим Шерлоком Холмсом (не удивительно, что это было единственное преступление, не разгаданное великим сыщиком). О реальном же существовании литературного персонажа Р. имел самые неопровержимые сведения. Далее в числе его исторических ребусов значилась история Иуды Искариота, обвиняемого в предательстве, но на протяжении стольких же лет оправдываемого гностиками, писателями и различными теологами на совершенно различных основаниях. Как установил Р., Иуда действительно и неопровержимо был виновен в предательстве Учителя, но не потому, что указал место его обитания (об этом знали многие), и не в связи с проклятым поцелуем, якобы выдавшим Мессию стражникам (ибо его в лицо знали лучше, чем нынешнего Президента США), и не по причине кражи общественной казны (в которой и так уже ничего не оставалось), а потому что, нарушив условия договора, повесился на следующий день после смерти Христа, между тем как именно на него возлагалась миссия зафиксировать Воскрешение (для того и отправлялся Мессия на Крест). Также он установил, что Христос не мог умереть на кресте от мук, ибо мучения его длились лишь три часа, между тем как смерть на кресте занимала обычно несколько суток. Скорей всего, Сын Бога впал в летаргическое состояние (настоящее, вызванное измождением, либо спровоцированное искусственно, путем предварительных тренировок), тем и спасся. И воскрешение Его означало возобновление жизни, а не возвращение из смерти. Далее в списке внерабочих оперативных дел значились: гибель "Титаника" и "Нахимова", тайна Сен-Жермена и трех карт, египетские пирамиды, железнодорожные аварии и т.д. и т.п. Неизвестно, на кого работал Следователь, и кому были нужны его изыски, кроме него самого, однако внимательное прочтение всех его дел позволяло выявить одну общую связующую нить: всюду речь шла о некоем эксперименте/экспериментах, следы которого были разбросаны по всей истории человеческой и отслеживались Р. трепетно и настойчиво, словно именно в них заключался таинственный "смысл истории". Раз в году Следователь, как и положено, отправлялся на отдых, неизменно посещая при сем упомянутую дачу. Впрочем, это скорее следует отнести к области слухов, ибо о точном маршруте его странствий не мог знать никто, а тот факт, что пролегали они где-то около, еще ни о чем не говорит, и даже то обстоятельство, что возвращался Р. непременно не только свежим, загорелым и полным энергией, но и явно омоложенным, нисколько не свидетельствовало о связи этого явления с полуразрушенной усадьбой, а могло быть вызвано обыкновенными любовными похождениями, как известно, улучшающими кровеобращение и обновляющими отмершие было клетки. Тем не менее, упорные слухи повествовали о том, что каждый год Р. обновляли в специальных термических барокамерах, расположенных под землей; что под зловещей дачкой располагался целый подземный городок, вход в который был известен лишь избранным, и что в том городке происходили многие странные вещи, например, продление жизни за счет клонирования, практическая инкарнация, гипнотическое оболванивание как новое оружие массового поражения и другие не менее поразительные опыты. По крайней мере, все это утверждала медсестра, каждый день заходившая к Следователю с уколом. А уж ей-то было видней. Поздними вечерами, когда число посетителей резко сокращалось, и выпадал свободный час-другой в нудной работе, медсестра, бывшая по совместительству лейтенантом контрразведки особого отдела, брала со стола Следователя какое-нибудь дельце, аккуратно перевязанное атласной ленточкой, и, раскрыв его, с неустанным вниманием и служебным рвением принималась читать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
