Марина Серова
Темные делишки
Глава 1
Несомненно одно: со времен Шекспира мир существенно не изменился. Он по-прежнему остался театром, в котором каждому предназначено играть свою роль в пьесе. А вот какого рода окажется эта пьеса — комедией или трагедией — выбирать самому «актеру»…
Так размышляла я, неприязненно наблюдая через стекло своей видавшей виды «девятки» за разношерстной публикой, стекающейся пестрым потоком к главному входу тарасовского драмтеатра. Не люблю попусту терять время, но подружка моя Ленка, как обычно, опаздывала, и мне ничего не оставалось, как дожидаться ее в машине, что отнюдь не вызывало радостных эмоций. Посему неудивительно, что меня потянуло на философствование: я пребывала в мрачном расположении духа.
С некоторых пор театры — культурные «эпицентры» города — стали пользоваться популярностью у самых разных слоев населения. Теперь кого тут только не встретишь! Скромные и малоприметные силуэты истинных ценителей искусства затерялись в шумной и разодетой в блестящую мишуру толпе.
Ленкиной худенькой фигурки в извечных джинсах среди них пока тоже не видно. А раз так, продолжаем язвить.
Вот, к примеру, прямо к самому крыльцу подкатил шикарный черный джип, из которого вышла колоритная парочка: он — ни дать ни взять «светский лев», а его дама — в меховом манто несмотря на теплую, я бы даже сказала, излишне жаркую для начала октября, погоду. Судя по всему, они явились, дабы удостоить своим посещением церемонию открытия нового театрального сезона и, быть может, слегка скрасить своим сверкающим видом мрачноватый интерьер зала. Что называется — других посмотреть и себя показать…
И зачем я только сюда притащилась? Терпеть не могу эту вычурность и карнавальность барочной эклектики, отдающую дешевой подделкой. Поддалась, как последняя идиотка, на уговоры!
С досады я вытащила сигарету и закурила, приспустив стекло в дверце с моей стороны.
А все она, моя «старая» подружка с ее неиссякающим запасом фантастических идей. Впрочем, своему буйному воображению Ленка придает преимущественно образовательное направление, так как другим способом увлечь французским языком школьников-балбесов практически невозможно. Вот ей и приходится изощряться: то устроит бальный вечер, на котором изъясняться нужно в соответствии с общепринятыми манерами эпохи начала девятнадцатого века исключительно на французском, то объявит грандиозную игру-викторину.
Теперь ей в голову пришла очередная суперидея: поставить бессмертную комедию Бомарше усилиями школьного театрального клуба, да не как-нибудь, а в оригинале — на французском! И тут очень кстати подвернулось открытие сезона премьерой «Женитьбы Фигаро», да еще с обновленным составом труппы.
Ради этого она и вытащила меня из дому в чудесный субботний вечер, в самый разгар долгожданного уик-энда. Впрочем, это всем нормальным людям предстояли спокойные дни отдыха, а мне, Татьяне свет Александровне Ивановой, с моим напряженным 24-часовым рабочим графиком безмятежное пребывание в состоянии сладостного ничегонеделанья явно не грозило.
Поскольку из всех разновидностей жизненных драм я отдала предпочтение детективу, а из всех ролей выбрала незавидную роль сыщика, то и судьба-режиссер относилась ко мне в соответствии с жесткими правилами жанра. Она то и дело подкидывала мне одну работку за другой, причем чаще всего выбирала для этого самые неподходящие моменты, безжалостно вырывая меня из редких минут отдыха и развлечений.
Но сегодня ей это не удастся. Я пообещала себе, что после окончания спектакля весь оставшийся вечер проведу с моей любимой подружкой Ленкой-француженкой — посидим на моей кухне, как в старые добрые времена, посмакуем кофеек с ликером, поболтаем по душам…
Ага, вот и она. Надо же, на сей раз стащила с себя джинсы, променяв свою «вторую кожу» на классический темно-синий костюм! Издали было заметно, что Ленка торопится изо всех сил, стараясь по возможности не потерять элегантность и непринужденность созданного имиджа. Я взглянула на часы: минутная стрелка уже тонким намеком бросала тень на начало седьмого. Небрежно отбросив сигарету, я вышла из машины и поспешила подруге навстречу.
* * *
В холле драмтеатра уже никого не было: публика заняла свои места в зрительном зале. Лишь возле входной двери осталась кучка студентов, атакующая грозную контролершу, с ног до головы закованную в броню неприступности. В ход был пущен весь антураж имеющихся в наличии «боевых орудий» — от молящих просьб, способных растопить лед в сердце любого человека за исключением вахтеров и контролеров, вплоть до прямых требований. По собственному опыту я догадывалась, чем дело закончится: во времена счастливой, но безденежной студенческой юности я и сама не раз штурмовала двери театров, но большей частью безуспешно.
Похоже, я увлеклась, наблюдая за напряженным сражением, потому что Ленка нетерпеливо дернула меня за руку:
— Пошли скорее, что застыла как вкопанная?! Сейчас спектакль начнется! Какие у нас места?
— Партер, седьмой ряд, девятое и десятое, — автоматически выдала память.
— Ух ты! — восхитилась Ленка. — И как тебе удалось достать самые лучшие места всего за два дня до премьеры?!
— Хотелось тебя порадовать, — буркнула в ответ я. — Знаешь же, что для меня нет ничего невозможного. И отпусти в конце концов мою руку! К счастью для таких недотеп, как мы, в нашей стране ни одно публичное мероприятие не начинают вовремя. Точность — вежливость королей, а у нас постарались изничтожить как царствующих особ, так и сопутствующие им качества.
В доказательство моим словам прозвенел третий звонок, несмотря на то что прошло уже восемь лишних минут.
— Ой, да ты, подружка, не в духе! Что это на тебя нашло? Перестань ворчать, как старая карга. Но с билетами ты просто молодчина! За это тебя ждет сюрприз! — интригующе произнесла Ленка, пробираясь между рядами к нашим местам.
— Что еще за сюрприз? — насторожилась я.
С той самой поры, как я занялась деятельностью частного детектива, мне отчего-то перестало нравиться это слово. Как правило, все «сюрпризы», которые выпадали на мою участь, являлись последствиями преступных деяний тех или иных личностей и принимали весьма неприглядный вид трупов. Очень не хотелось мне подобных сюрпризов сегодняшним вечером, поэтому как только мы уселись на свои места, я потребовала от подруги немедленного признания.
— Выкладывай, что там у тебя! Сама знаешь, я сюрпризов не люблю. К этому словечку, словно к магниту, прилипают всевозможные неприятности, уготованные на мою долю. Так что раскалывайся, не тяни!
— Ну, хорошо, хорошо, — согласилась Ленка, копошась в сумочке в поисках очков. — Так и быть, скажу тебе. Помнишь Аню Зорину? Так вот, она в этом году закончила театральный факультет и вместе с некоторыми из своих однокурсников устроилась работать сюда, в драмтеатр! Как ты уже наверняка догадываешься, она играет и в сегодняшней версии «Женитьбы»! Попробуй вычислить, кого именно? Ну же, пусти в ход свою прославленную дедукцию! А пока ты будешь ломать голову над этой задачкой, я тебя огорошу еще одной вестью: после премьеры Анечка собирается устроить банкет. Я звонила ей вчера, чтобы узнать, в сегодняшнем или завтрашнем спектакле она играет, и заодно набилась на приглашение!
Пропуская мимо ушей дальнейшую торопливую речь неугомонной подруги-болтушки, я на мгновение перенеслась в недалекое студенческое прошлое. Девушка, имя которой назвала Ленка, была именно оттуда. Ее образ отчетливо высветился в моей памяти.
Разве можно забыть Анечку Зорину? Среди всех первокурсниц театрального факультета, с которыми мне довелось общаться, она была самой очаровательной. Слегка вьющиеся, светлые и необычайно мягкие волосы, огромные голубые глаза, окаймленные густой бахромой черных ресниц, точеный носик, красиво очерченная линия губ, едва заметная кокетливая ямочка на подбородке — чем не ангел? Образ идеальной женщины, мечта любого мужчины! Правда, брови вразлет выдавали упрямость и непокорность ее своенравной натуры.
Даже я, длинноногая блондинка с зелеными глазами, чувствовала тогда, что в чем-то проигрываю Анечке, этому ангелу во плоти. Позже я догадалась, в чем именно уступала ей: в моей внешности недоставало хрупкости и нежности, которые так прельщают любого мужчину и которых у Анечки было хоть отбавляй.
Еще бы! Ведь рядом с такой беззащитной и утонченной леди каждый представитель сильной половины человечества может чувствовать себя без пяти минут суперменом. Со мной же у них этот номер никак не проходил. В отличие от Анечки, я за словом в карман не лезла, при случае и по морде врезать могла, да и вообще была жуткой язвой и стервой, за что и получила соответствующую кликуху — «Ведьма». Хотя, вполне может быть, что этим прозвищем меня наградили за пронзающий насквозь взгляд, обладающий, как меня уверяли, какой-то особенной, даже магнетической силой…
