Поль Лаберенн
Происхождение миров
От редакции
Книга «Происхождение миров» принадлежит перу прогрессивного французского ученого, математика и астронома, профессора Поля Лаберенна.
Поль Лаберенн родился в 1902 г. в г. Орлеане. Он работает в Школе физики и химии, откуда вышли Поль Ланжевен и Фредерик Жолио-Кюри. Он один из тех замечательных французских интеллигентов, какими являются выдающиеся ученые, художники и писатели — мужественные хранители свободолюбивых традиций французского народа. До войны Поль Лаберенн сотрудничал в издании сборника «A la lumiere du marxisme», органа Academie materialiste, возглавлявшейся П. Ланжевеном. Во время войны гитлеровцы заключили Поля Лаберенна, участвовавшего в движении Сопротивления, в концентрационный лагерь в Германии. В настоящее время П. Лаберенн является членом редакционной коллегии прогрессивного научного журнала «La pensee».
Начиная с 1932 г., в течение ряда лет Поль Лаберенн читал курс лекций в парижском Рабочем университете. Из этого курса и возникла настоящая книга. Она вышла во Франции в трех изданиях: в 1936, 1947 и 1953 гг. О ее популярности свидетельствуют многочисленные переводы: в Чехословакии (по-чешски и по-словацки), в Румынии, Польше, Венгрии, Германской Демократической Республике, Италии, Аргентине, на Кубе и в Греции.
Мы убеждены, что советский читатель не только найдет в книге П. Лаберенна много интересного материала, который расширит его кругозор, но и с волнением прочитает книгу ученого капиталистической страны, сумевшего столь правдиво, доходчиво и мужественно изложить истину.
Перевод сделан с третьего французского издания, пересмотренного автором. Цитаты из произведений Ф. Энгельса и В. И. Ленина даются по изданиям Госполитиздата. Цитаты из других произведений приводятся по французским изданиям.
Предисловие автора к русскому изданию
Для меня является большой честью возможность представить советскому читателю мою книгу «Происхождение миров», и я прежде всего хотел бы поблагодарить тех, чьими усилиями это стало возможным: проф. Э. Кольмана, рекомендовавшего в своей рецензии в «Природе» издать эту книгу в русском переводе, и самого переводчика ее Ю. А. Рябова, приложившего столько заботы для осуществления перевода.
Эта благодарность вовсе не представляется делом простой вежливости. Она кажется мне необходимой потому, что оба названных лица своими замечаниями и критикой дали мне возможность заполнить пробелы, избежать неясностей и неточностей, одним словом, существенно улучшить качество многих страниц этого сочинения. Эти улучшения окажутся полезными и для последующих французских изданий.
Таким путем для меня с этой книгой, которую я имел в виду написать как в части космологической, так и в части исторической в свете марксистской философии, наладилось сотрудничество, пусть лишь ограниченное, но тем не менее весьма плодотворное, с советскими научными работниками.
Я горячо желаю, чтобы подобное сотрудничество множилось и углублялось между научными работниками наших обеих стран. Во Франции существуют в области науки славные прогрессивные традиции, благодаря которым наши ученые, быть может, в большей степени, чем ученые других пока еще капиталистических стран, чувствуют себя близкими своим советским коллегам в их благородном идеале. Так же как и они, наши прогрессивные ученые хотят поставить науку на службу человеку, чтобы сделать его «хозяином и властелином природы», согласно изречению их знаменитого предка Рене Декарта. Так же как советские ученые, они желают, чтобы громадные возможности, предоставленные человечеству современной атомистикой, отныне служили миру и никогда больше военным прибылям. Наконец, как и они, наши прогрессивные ученые хотят, чтобы мирное сосуществование не было больше лишь словом, а стало бы конкретной реальностью, дающей возможность различным народам Земли подняться, идя своим собственным путем, подобно тому, как это сделали народы Советского Союза, к обществу, все более и более совершенствующемуся, к будущему, все более и более счастливому.
Париж, 19 мая 1956 г.
Поль Лаберенн
Первая часть
Философское и астрономическое введение
Глава I
Сущность и значение космогонии
Уже с глубокой древности человечество ставило перед собой проблему происхождения вселенной. Наиболее древние мифы, наиболее давние священные религиозные сказания всегда начинаются с рассказа о сотворении мира, и, пожалуй, один из первых вопросов, с которым первобытный человек обратился к самому себе, как только у него появился досуг для того, чтобы отдаться мыслям о своей судьбе, был вопрос о «начале» той природы, среди которой он жил.
Прошли века и объяснения, придуманные нашими далекими предками, нам кажутся сегодня по-детски наивными. Знакомясь с ними, мы испытываем такое чувство, словно перелистываем записи о давно исчезнувшем мире поэтических и немного смешных детских воспоминаний. Проблемами, которые привлекали внимание уже первых людей, смогла заняться наука, выдержав, правда, перед этим тяжелые битвы. Но вместе с уточнением этих проблем расширялся и круг вопросов, охватываемых ими. Доказательством этого может служить эволюция самого смысла слова «космогония», которым еще с давних времен называли исследования, относящиеся к «началу мира». По своему первоначальному смыслу это слово должно прилагаться только к теориям, касающимся рождения мира, и именно так оно воспринималось первоначально.
Однако в настоящее время его применяют в гораздо более широком смысле, понимая под космогонией ту ветвь науки, которая занимается вопросами происхождения, конца, а также возрождения различных небесных тел и различных миров. Короче говоря, космогония стала наукой о развитии вселенной и отдельных ее объектов. Она больше не спрашивает о том, как родился мир,[1] но интересуется тем, существовали ли и будут ли существовать вечно Земля, Солнце, звезды, могут ли различные миры умереть, может ли вещество полностью исчезнуть, рассеявшись, например, в форме излучения, и является ли это рассеяние окончательным или за ним должен последовать в дальнейшем процесс обратного превращения излучения в вещество и т. д.
Подобные проблемы интересуют большинство наших современников и горячо обсуждаются не только в наиболее образованных кругах, но также и пролетариатом, вернее, наиболее сознательной и наиболее склонной к отвлеченному мышлению частью пролетариата. Этот факт заслуживает особого внимания. Некоторые религиозные умы желают увидеть в этом «тоску по божественному», якобы захватывающую даже наиболее образованных и наиболее революционно настроенных рабочих.
Чтобы объяснить такое странное истолкование, следует сказать, что эти религиозные умы попросту отождествляют марксизм с грубым «потребительским материализмом». Они не могут поэтому понять, какой интерес может представлять для марксиста космогония сама по себе (даже вне антирелигиозной борьбы), поскольку эта наука как будто не может иметь никакого практического применения и не может содействовать улучшению материального положения людей, по крайней мере, в течение будущих миллионов и даже миллиардов лет. Поэтому не будет бесполезным сказать несколько слов по поводу этого курьезного утверждения и уточнить, почему марксисты, начиная с Энгельса, всегда интересовались вопросом о происхождении миров.
Следует сначала вспомнить, что материализм Маркса и Ленина не имеет ничего общего с грубым эгоистичным стремлением к материальным благам жизни, с которым хулители материализма (очень часто не знакомые с ним) его смешивают. Следует также напомнить, что марксисты вскрыли многочисленные связи между наукой и обществом. Они выявили, что в конечном итоге наука зависит от экономических условий общества. Однако вместе с тем марксисты всегда рассматривают науку как нечто целое, живущее в известной мере своей собственной жизнью. Они считают, что ее теоретический прогресс может опередить тот уровень техники, которым она была первоначально обусловлена. Пятилетние планы Советского Союза предусматривают в отношении развития науки весьма значительную часть исследований, не имеющих непосредственного практического приложения, т. е. таких, которые в наших капиталистических странах назвали бы исследованиями в области «чистой науки» и которые в СССР называют гораздо более справедливо «теоретическими резервами техники будущего».
Проблемы, поднимаемые космогонией, весьма сложны и ставят ученых перед необходимостью сопоставлять и синтезировать различные теории, основанные на изучении весьма различных явлений природы. Поэтому они играют значительную роль в развитии науки и, следовательно, служат целям все большего подчинения сил природы человеку.[2]
