Грег Бир
«Город в конце времён»
Ричарду Кертису: празднуя тридцатилетие
А
ЧЕТЫРНАДЦАТЬ НУЛЕЙ
ПРОЛОГ
Прошлое — это колодец глубины несказанной.
Не вернее ли будет назвать его просто бездонным?
Томас Манн, «Иосиф и его братья»
— Это Время, — услышал Алан собственный шепот.
— Оно отхлынуло, как волна, и оставило нас на берегу.
Кэтрин Мур и Генри Каттер, «Последняя цитадель Земли»
Все, что вам известно — ложь.
«Театр Файерсайн»
КАЛЬПА
Визит в Разбитую Башню всегда опасен.
Хранитель Гентун, одиноко стоявший на внешнем краю пустынной залы шириной в полмили, поежился и запахнулся поплотнее. Воздушная пленка стекала из-под защитного плаща, и над дорожкой, ведущей от подъемников, еще колыхалось редкое облачко изморози. Эта часть города не привыкла к таким, как он, не была готова к его облику и не имела никакого желания подстраиваться под его нужды.
Слуги Библиотекаря редко снисходили до встречи с обитателями нижних ярусов. Аудиенцию почти невозможно было получить. И все же просьбе Гентуна уступили.
Хрустальные стрельчатые окна выходили на панораму лежащего за городом Средиземья, а еще дальше, за границей реальности — на вздыбленный мрак Тифона-Хаоса. Во всей Кальпе лишь эта башня имела окна во внешний мир, остальной город уже давно наглухо замуровался от страшной, немыслимой картины.
Гентун приблизился к ближайшему окну и, мысленно собравшись с силами, посмотрел наружу. Три выступа у подножия напоминали носы исполинских кораблей, словно ждущих сигнала, чтобы ринуться в темноту: последние бионы Кальпы, где обитали остатки человечества. Узкая серая лента окружала огромные здания, а за ней простиралось широкое, неровное черное кольцо Средиземья. Это кольцо и все, что оно в себя вмещало, охранялось изогнутой фалангой медленно вращавшихся шпилей, размытых и неясных, словно бы погруженных в заиленную толщу воды: Защитники, внешний рубеж городских генераторов реальности.
Вне их поля действия — четыре заваленных обломками кратера, погибшие бионы Кальпы, которые уходили широкой дугой в обе стороны и смыкались вновь во мраке, в сотнях миль отсюда. Все, что осталось от первоначального кольца города.
Из глуби Хаоса сияло массивное око Свидетеля: резкий серый свет прожектором бил по утерянным бионам и Средиземью, ударялся о зыбкие силуэты Защитников, порой взмывал ввысь, пытаясь сцапать башню… От этого зрелища болезненно сжалось сердце.
Луч ворвался в залу, и Гентун едва успел отвести взгляд.
Сангмер, руководитель первой попытки пересечь Хаос, в свое время стоял на этом же месте, планируя предстоящий маршрут. Несколькими пробуждениями позже он спустился с Разбитой Башни — даже в ту далекую пору именовавшейся Мальрегардом, — и вместе с пятью смельчаками, философами-авантюристами отправился в свой последний поход.
И с той поры не было от них ни слуху, ни духу.
Вот уж действительно: Башня Мальрегард. Башня Сглаза.
Гентун ощутил чье-то присутствие за спиной и обернулся, почтительно склонив голову. У Библиотекаря насчитывалось такое множество слуг, что никогда не знаешь, кого именно следует ожидать. Вот этот, к примеру — крошечный ангелин в женском обличье, — был Гентуну едва ли по колено. Хранитель перевел плащ в инфракрасный режим, последние пузыри согревающего воздуха бешено закипели у его ног и исчезли. Слуга тоже сдвинул свой спектр, затем поднял температуру залы, пока наконец не появилось некоторое давление.
Гентун с поклоном протянул ангелину крупицу первобытного грунта, рассыпающийся кусочек земного базальта — традиционную плату за аудиенцию. Есть правила, которые нельзя забывать. Библиотекарь при малейшем намеке на бестактность погружался в молчание на десять тысяч лет, со всеми своими слугами. Кальпа не могла позволить себе такую роскошь.
— Зачем ты здесь, Хранитель? — спросил ангелин. — Прогресс ли достигнут по сию сторону реальности?
— Судить об этом дано лишь Библиотекарю, да будут чтимы его слуги.
Ангелин посеребрился и застыл — окаменел по причине, непостижимой для Гентуна. Все формальности, казалось бы, соблюдены… Гентун перевел плазменный плащ в малый режим, чтобы поддерживать хотя бы видимость комфорта. Становилось ясно, что дело пойдет медленно.
Миновало два пробуждения.
Вокруг ничего не изменилось, если не считать, что исходивший из Хаоса серый, острый нож прожектора три раза обежал залу.
Наконец ангелин высветлил свою серебристую скорлупу и произнес:
— Библиотекарь тебя примет. Аудиенция состоится не позднее следующей тысячи лет. Передай эту информацию своим воспоследователям.
— У меня не будет преемника, — сказал Гентун.
На это ангелин отреагировал с удивительной быстротой:
— Эксперимент подошел к концу?
— Нет. Город.
— Мы слишком долго не общались. Объяснись.
Гентун осмелился на дерзость:
— Время для нас — непозволительная роскошь. Решение необходимо принять быстро.
Ангелин набух и стал полупрозрачен. Любой из Эйдолонов, и уж тем более слуга Библиотекаря, может воспринять это слово — «быстро» — как оскорбление. Трудно поверить, что такие существа до сих пор претендуют на уважение со стороны человечества… а впрочем, деваться некуда.
— Тогда объясни, что можешь, — сказал ангелин, — не умаляя привилегии Библиотекаря.
— Полученные результаты вызывают опасение. Возможно, это провозвестники беды. Кальпа является последним прибежищем реальности, однако наше влияние слишком незначительно. Как и предполагал Библиотекарь, могло начаться искажение истории.
— Библиотекарь не занимается предположениями. Только пермутациями.
— Несомненно, — ответил Гентун. — И все же среди мировых линий наблюдаются обрывы и неестественные сращивания. Некоторые из них могли раствориться полностью. Мы подозреваем, что уже потеряны целые сегменты истории.
— Хаос атакует вновь, на сей раз темпорально?
— Нечто подобное ощущают отдельные представители древнего племени. Они служат нам датчиками, как это и было предусмотрено.
Заинтригованный ангелин несколько сдулся и отвердел.
— Канарейки в угольной шахте, — кивнул он.
Гентун понятия не имел, что такое канарейки, и лишь смутно представлял себе смысл слов «угольная шахта».
— Не упоминал ли кто-то из твоих питомцев о необычных сновидениях? — спросил ангелин.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
