Александр Щёголев
ДОЖДИК
Она заглянула в спальню:
— Вставай, соня!
Улыбнулась, стрельнула глазками:
— С добрым утром, босс.
Он с кряхтеньем вылез из-под одеяла:
— Спасибо, киса, — привычно поцеловал жену. — Что у нас на завтрак?
Она поскучнела.
— Как всегда, милый.
— Ничего, зато безопасно, — засмеялся он и, постанывая, сделал осторожный наклон вперёд: поясницу жутко ломило. — Какие новости?
— Знаешь, — сказала она грустно, — объявили, что будет дождь. Во второй половине дня.
Он огорчился.
— Ну вот, — произнёс жалобно. — Плакал мой выходной.
Она тоже была расстроена, чувствовала себя виноватой, будто что-то от неё зависело, будто именно она не уберегла дом от очередной напасти.
— Таблетки где? — спросил он.
— В кухне, на столе. Я достала новую пачку, старая кончилась.
Она пошла в детскую.
— Ты проснулась, маленькая?
Девочка неподвижно сидела на кроватке и смотрела в окно. При виде матери расцвела, засияла, вспорхнула с насиженного места.
— Ой, мамочка, сегодня будет дождик, правда?
— Откуда ты знаешь?
— Я всегда знаю! Я разве не говорила? А папа встал? А как он себя чувствует?
— Встал, встал, успокойся.
Девочка заторопилась в спальню. Ножки ее двигались с трудом, руки привычно ловили стены.
— Я к папочке, — пропищала она.
— Медвежонок мой, — умилилась мама, чмокнула дочь в темя и отправилась на кухню.
— О-о! — прокричал вскоре папа из спальни. — Кто это к нам пришел? — и тут наступило утро, время визга, хихиканья, звонких шлепков, — папа на минуту почувствовал себя молодым, здоровым, сильным. Он исправлял себе настроение. И у него это получилось. Ненадолго.
— Сегодня будет дождик! — радостно сообщила дочка, наконец утихомирившись. Она прочно обосновалась на отцовских коленях. Папа напрягся:
— Кто тебе сказал? — и предположил, потемнев глазами. — Мама?
— Не-е! — беззаботно отозвалась девочка. — Я сама поняла.
— Молодец, — похвалил папа, занервничав. Его охватила естественная в такой ситуации растерянность. — Пойдем на кухню, малышка, пора завтракать.
— А сегодня мне можно будет побегать под дождиком? — спросила дочка. И замерла, ожидая приговор.
Вопрос был знаком. До спазм. До головных болей. До дрожи в коленях. Вопрос был проклятием этого дома.
— Нельзя, — сухо ответил папа.
— А почему?
— Я же объяснял. Ты станешь некрасивой. Совсем-совсем пятнистой.
— А как же девочка на плеере?
— Там у тебя записана сказка, понимаешь? Такого в жизни не бывает. Никакая нормальная девочка не станет бегать под дождем, потому что этого делать нельзя.
— А та девочка из плеера, она волшебная, да?
— Нет, просто она непослушная и глупая.
Задрожали губки. Папа заставил себя улыбнуться, во избежание слез снял ребенка с колен, поставил на пол, взял за руку и весело сказал:
— Ты ведь у нас другая, хорошая и умная, правда? Пошли спросим у мамы. Она подтвердит!
Мама скучала за столом — ждала. В тарелках мокли пищевые брикеты. Мама заулыбалась, увидев долгожданную процессию:
— Глава семьи пожаловала! — и усадила дочку рядом с собой.
— Нет, это я глава семьи! — капризно скривился папа и подмигнул малышке, приглашая поспорить. Молчал ребенок: о чем-то напряженно думал.
— Ладно… — сказал папа. Он уверенно распечатал приготовленную женой упаковку, раздал каждому по таблетке. Все трое привычно проглотили утреннюю дозу. Завтрак начался.
Через некоторое время мама осторожно заметила:
— Надоели эти искусственные брикеты. Невкусно. Пичкаем наше бедное сокровище.
— Что ты предлагаешь? — папа цеплял вилкой размокшие куски.
— Давай как-нибудь купим нормальную еду. Гораздо дешевле выйдет. Хочешь, я на базаре куплю?
Он перестал есть. Сверкнул взглядом.
— Не сметь, — коротко сказал и покосился на девочку. — Купишь — сама выбросишь.
Девочка уныло плескала ложкой в тарелке, ничего не говорила. Вероятно, и не прислушивалась ко взрослым разговорам.
Зуммер телефона прервал трапезу. Мама суетливо вскочила:
— Я подойду, не беспокойся, — но вскоре вернулась. — Тебя, — хмыкнула. — Твой звонит.
Папа подошел к экрану. Оттуда глянуло знакомое лицо.
— А-а, это ты… — он сказал, зевнув.
— Метеосводку прослушал? — отозвался приятель с деланным безразличием.
— Спасибо за заботу.
— Значит, уже знаешь… — приятель вздохнул. Он был по обыкновению напуган. — Мне один тип рассказал, что какой-то его знакомый попал случайно под дождь. И с ним ничего такого не было! Может, все-таки вранье это, насчет дождей? А?
— Слушай, — устало вздохнул папа. — Мы как раз сейчас завтракаем. У тебя какое-нибудь дело?
— Пожелать тебе приятного аппетита, — нервно сказал приятель. — Жуй свои брикеты, — и отключился.
Боится, с жалостью подумал папа. Всегда боится, бедолага.
Пошел обратно на кухню.
— Ты чего такая грустненькая? — допытывалась мама у дочери. — Болит что-нибудь, котеночек?
Девочка искоса взглянула на вернувшегося отца.
— А он опять не разрешил мне под дождиком побегать!
Мама тоже посмотрела на папу — беспомощно. Затем инстинктивно прижала к себе родное существо.
— Как же ты сможешь бегать, маленькая? У тебя же коленочки болят.
— А я бы вышла под дождик, и у меня коленочки прошли. Как у той девочки из плеера. У нее тоже ножки болели-болели, а потом она погуляла под дождиком и сразу научилась бегать.
— Ты все это придумала, — терпеливо сказал папа, опускаясь на стул. — Нельзя под дождик выходить.
— Ну почему?
— Дождик очень горячий.
— Как кипяток, да?
— Хуже. Он тебя сначала ошпарит, а потом сделает пятнистой.
Дочь притихла, прижавшись щечкой к маминому плечу. Папа принялся с отвращением доедать похлебку. Девочка вяло пожаловалась:
— Мне не хочется кушать. У меня головка болит.
— Ай-яй-яй! — заволновалась мама. — Малышка, как же так? Давай еще пол-таблетки выпьем. Сейчас мы папу попросим, и он нам таблеточку разломит.
__________
— Обедать! — крикнула мама.
— Идем, идем! — откликнулся папа. Он ворвался в детскую. — Что наша крошка тут делает?
Крошка смотрела плеер, и папа немедленно огорчился.
— Как тебе не надоело? С утра одно и то же кино крутишь!
Девочка подняла восторженное личико.
— Папочка, смотри, как здорово! Вовсе она не пятнистая!
Ненавистная пигалица на экране шлепала босиком по лужам. Он решительно подошел и выключил аппарат. Крошка заныла:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
