Тимофей Печёрин
РАЗРУШИТЕЛЬ МАГИИ
1
Илья Криницкий никогда не считал себя каким-то особенным человеком. Ну, актер... ну так и что с того? Не звезда ведь - во-первых. А во-вторых, Илья знал почти наверняка: на каждую звезду в его профессии найдутся тысячи таких же, как он неудачников, прозябающих в ТЮЗах провинциальных городков или стоящих в длинной-предлинной очереди на хотя бы третьестепенную роль в очередном сериале. Не видел Илья Криницкий и ничего уникального в собственном браке - оказавшемся, увы, неудачным. Не он один, не он первый, не он последний попал в число тех мужчин, чья "вторая половинка" некогда влюбилась в молодого и, несомненно, талантливого красавца... чтобы в итоге с досадою осознать, что она вот уже энный год замужем за сорокалетним нищебродом и лузером. Да с ранней сединой, вдобавок, с наклевывающейся лысиной и склонностью к выпивке. Ну да супруга-то в итоге от Ильи отвязалась, причем отделался Криницкий сравнительно легко. Детей у них не было, из имущества делить при разводе тоже по большому счету было нечего. Вот только если бы все неприятности ограничивались коллизиями семейной жизни... Увы и ах: имелись и такие обстоятельства, избавиться от которых с той же легкостью Илья не мог и мечтать. И сложились те обстоятельства таким образом, что оказался Илья Криницкий хоть в чем-то, да не просто особенным. Но даже, наверное, уникальным. Потому что едва ли на свете найдется много людей, способных с точностью до дня предсказать собственную смерть. Да что там "до дня"! Шагая по тротуару и приметив боковым зрением черный "БМВ", остановившийся в нескольких шагах от него, Илья смог повысить точность предсказания даже до часов. И открытие это, само собой, не могло его порадовать. А дело было вот в чем. Нищенская зарплата, которую Криницкий получал в родном ТЮЗе, решительно не устраивала не только злополучную женушку, но и его самого. Хотелось зарабатывать больше - и не столько ради уважения супруги, сколько для себя самого. Чтобы хотя бы питаться нормально. Потому Илья отчаянно искал дополнительные заработки, не будучи при этом сильно разборчивым. Несколько лет он подрабатывал частным извозом - "бомбил" на стареньких "жигулях" с то болезненно кашляющим, то натужно ревущим мотором. А прежде, чем власти объявили "бомбилам" войну, успел познакомиться с весьма полезным человеком, оказавшимся в числе его клиентов. У того седого, но еще крепкого и жилистого невысокого мужичка не было собственного автомобиля, как и избытка денег, чтобы тратить их на нормальное такси. А может, деньги-то имелись, да только искал мужичок не столько профессионала, сколько сговорчивого человека. Потому как главным активом своим полагал не купюры и даже не недвижимость, а связи. Коими успел обзавестись отнюдь не в элитарном университете. Но в местах не столь отдаленных, где провел, по собственным словам, чуть ли не полжизни. Этот-то мужичок, в задушевной беседе с Ильей приметив в последнем "толкового пацана", подсказал, к кому тот бы мог обратиться на предмет подработки. "Главное, скажи, что от Зелого, - говорил этот словоохотливый клиент, - кто надо, поймет... если не ссучился еще... должок не забыл". Конечно, работа, на которую мог рассчитывать Криницкий у знакомых Зелого, и была соответствующей. Не из тех, что предполагают сидение в офисе от звонка до звонка или, тем паче, упражнения в сценическом мастерстве. С другой стороны, убивать или запугивать лично Илье никого не потребовалось. На то имелись профессионалы, к каковым Криницкий, к добру или к худу, не относился. Нет, обязанности у актера-неудачника были куда проще. И гораздо менее обременительные. "Мальчик на побегушках" или "передаст" (существительное) - так он окрестил про себя свою теневую профессию. С частотой примерно раз-два в неделю от него требовалось что-то куда-то доставить или передать чего-то и кому-то. Хоть пачки хрустящих банкнот, а хоть и какой-нибудь товар. Из тех, что в магазинах не продаются. Вот из-за товара-то, собственно, Криницкий и влип в неприятности. Очередной груз, доверенный ему для доставки, оказался пакетиком небезызвестного порошка, весу, что немаловажно, совсем крошечного. Грамм десять - сунешь в карман и незаметно. Заводить ради такой крохотули машину Илья счел для себя лишними хлопотами, до пункта назначения предпочтя добраться пешком. Полезно ведь, в конце-то концов! А то живот уже расти начал, уменьшая и без того ничтожные шансы Криницкого стать звездой. И угораздило же именно в этот раз нарваться на полицейский патруль! Не нос к носу, к счастью - трех парней в темно-серой форме Илья приметил в паре сотен шагов, за одним из поворотов. Но и этого хватило, чтобы испугаться. Чтобы представить, как эти трое прицепятся именно к нему. Как пойдут расспросы, затем предложение показать документы, а там и до обыска недалеко. И то, что полицейских сопровождала здоровенная овчарка, вывалившая изо рта язык по случаю жаркой погоды, Криницкого тоже отнюдь не успокаивало. Что если эта тварь была специально натаскана на наркотики?.. В таком случае судьба Ильи была предрешена, и шансы услышать суровое "пройдемте" устремлялись к ста процентам. Вдобавок, примерно в той же степени Криницкий был уверен, что рассчитывать на помощь работодателей, хозяев злополучного пакетика, не приходится. Куда ему - мелкой сошке-то! Скорее уж его бы, напротив, убрали, чтобы лишнее не сболтнул, да тем не подвел под монастырь неких серьезных людей. Вот это запросто: для людей этих, серьезных, даже тюремные стены не являются непреодолимой преградой. На ходу рассуждая в таком ключе, Илья не стал дожидаться общения с патрулем. Но спешно отступил обратно за угол и просунул злополучный пакетик через решетку ливневой канализации. Сам же заскочил за дверь ближайшего магазина, думая, что выбрал меньшее из зол. Да, груз потерял, но зато не попался. А значит, не расколется, не выдаст никого. То есть оставался вроде бы хоть крошечный, но шанс оправдаться. Так Криницкий успокаивал себя. В пункт назначения он тогда так и не дошел. Не удосужился и связаться с патроном - тем человеком, что доверил Илье маленький, но ценный груз. Рассчитывал, что тот позвонит сам. И уж тогда его худо-бедно, но успокоить. Работодатель, однако ж, не позвонил. А следующим вечером, возвращаясь с репетиции, Криницкий заметил тот самый треклятый "БМВ" - черный, совсем как аналогичный автомобиль в некогда нашумевшем фильме и в совсем уж набившем оскомину эстрадном хите примерно тех же времен. Ну, или как один из Всадников Апокалипсиса. Символизирующий, кажется, голод. И понял, что все расчеты его оказались неверны. Шанса выпутаться не было. Те двое, что вылезли из "бумера", оказались Илье даже знакомы. Погоняла их были Кирпич и Заноза. Первый - почти квадратный качок среднего роста, второй - высокий, поджарый и чуточку нескладный. Опершись одной рукой о дверцу автомобиля, другую руку Заноза приложил ко лбу, глядя перед собой. Кирпич же степенной, неспешной на первый взгляд, но на деле стремительной, походкой направился в сторону Ильи. А тот и не пытался удрать, не говоря уж о сопротивлении. Просто оцепенел от страха - точно кролик на ночной трассе, угодивший под свет фар. - Слышь, шнырь, - беззлобно обратился к Криницкому Кирпич, поравнявшись с ним и положив тяжелую лапищу актеру на плечо, - делишки к тебе есть. Убрал он руку лишь, когда подвел Илью к "БМВ" и втолкнул внутрь, на заднее сиденье. Сам устроился рядом, тогда как Заноза сел за руль. Машина тронулась - почти беззвучно, не чета "жигуленку" Криницкого. Ехали достаточно быстро, так что за пределы города, на тракт, выбрались, от силы, минут за пятнадцать. А то и за десять вообще. Тем более, город был невелик. Из тех, где кое-как пытается свести концы с концами и избежать банкротства единственная фабрика. И где, к слову, у жителей не так много денег, чтобы после всех платежей за коммуналку кормить досыта еще и местный ТЮЗ с его несостоявшимися звездочками. На тракте, а паче, при виде приближающейся стены леса, Илье так некстати вспомнился анекдот из категории черного юмора. "Плохая это примета: ехать ночью, тем более в лес, тем более в багажнике". Криницкий и прежде не был поклонником черного юмора, но теперь от сего образчика народного остроумия и вовсе впал в уныние. Илья чувствовал: еще немного, и он решится на какую-нибудь отчаянную глупость. Например, выбьет тонированное стекло, чтобы выскочить. Или вцепится тому же Кирпичу в горло. Вернее, он попытается выбить и попытается вцепиться. Не сомневаясь в безнадежности этих попыток. И просто оттого, что терять уже нечего... - Очкуешь? - почти участливо поинтересовался Кирпич, словно угадав мысли Криницкого. Да улыбнулся: сам думал, наверное, что добродушно. Однако на взгляд Ильи - с издевкой. - Да не парься... - не оборачиваясь, бросил с водительского сиденья Заноза. "И правда, чего париться-то, - со смесью сарказма и горечи подумал на это Криницкий, - будь здесь какая-то неопределенность... если б я хоть что-то не понимал, тогда стоило бы париться. Волноваться и гадать. А раз все ясно и очевидно даже дураку, тогда и впрямь, лучше успокоиться. И помолиться... хотя бы". - ...тот порошок фигня был на самом деле, - продолжал между тем Заноза, - поможешь нам - считай, твой косяк простился. А вот последняя фраза Илью уже заинтересовала. - Покажи ему, Кирпич, - попросил напарника Заноза, и тот достал из лежавшей рядом на сиденье спортивной сумки цепь толщиной примерно с мизинец. Цепь блестела позолотой... а возможно, была и по-настоящему золотой. Ближе к середине с нее свисали на манер бороды еще несколько цепочек - маленьких и тонких. Если цепь носить на шее, предположил Криницкий, "борода" будет примерно соответствовать груди. - Какое-то украшение, - осторожно промолвил Илья, поглядев на цепь, - золотое, наверное... дорогое. - Ай, маладэц дарагой! - с притворным восхищением воскликнул Заноза, бездарно подражая кавказскому акценту, - а мы и не знали. И что бы мы делали без тебя, умного такого. Да только так легко не отделаешься, если не понял. Последнюю фразу он произнес уже тоном предельно серьезным. Без тени иронии, благодушия или игривости. - Небольшая история, - сообщил Кирпич, сам многословием не отличающийся. А значит, и истории сказывать не мастак. - Тут фраерок один на той неделе объявился, - перешел к объяснениям Заноза, - притащил эту штуку. И попытался впарить одному Серьезному Дяде. Имя Серьезного Дяди, с ходу понял Криницкий, знать ему не полагалось. - ...за немаленькое лавэ, как ты понял, наверное. Ну, Дядя, не будучи лохом, решил бабки-то сразу не выкладывать, а сначала потолковать с фраерком по душам. Где, мол, взял такую красоту. Ну, фраерок раскололся... поехали они с Дядей да с пацанами его в лес, как мы сейчас. Приехали в то место, где фраерок показал. А там... ну типа дыра такая в воздухе. - Дыра? - не понял и переспросил Илья, - в воздухе? - Хрень, в общем, какая-то неведомая. Облако не облако, дыра не дыра. Приедем - сам увидишь. Усек? Ну, шмыгнул фраерок в эту дыру... только его и видели. Вернее, не видели больше, понял? Последнее слово Заноза произнес с ударением на букве "я". - Подождал Серьезный Дядя день, два... может и больше, - продолжил он свой рассказ, - потом снова приехал к этой дыре. Сам не сунулся, но одного из пацанов послал. - И конец был немного предсказуем, - хмыкнул Кирпич. А до Ильи Криницкого, наконец, дошло, что именно от него потребуется. Догадка подтвердилась, после того, как "БМВ" сначала съехал с тракта на просеку, затем примерно на километр углубился в лес и, наконец, остановился на небольшой поляне. Там-то незадачливый актер собственными глазами увидел предмет интереса пленивших его людей. И тех, кто стоял за ними. Выглядело странное явление, словно мутное грязное пятно на стекле... с той лишь разницей, что располагалось это пятно высотой в человеческий рост прямо в воздухе. И не просто там висело - в нем можно было заметить какое-то дрожание, шевеление. Вдобавок, при взгляде сквозь пятно, очертания предметов искажались до неузнаваемости. Что в сочетании с вышеназванным дрожанием лично у Криницкого вызывало мигрень. - Пройдешь туда, попробуешь разобраться, что к чему и вернуться назад, - отдавал последние распоряжения Заноза, одной рукой указывая в направлении пятна, а в другой уже держа пистолет, - вернешься - ждем тебя с Кирпичом... через недельку. С докладом. В кафе "Пихта"... знаешь, где это? Илья молча кивнул, выбираясь из машины. Что будет в случае отказа исследовать неведомое пятно, он не спрашивал. Оружие в руке Занозы отвечало на этот и другие подобные вопросы заранее. И доходчивей всякий слов. - А не вернешься... ну что ж. По крайней мере, свечку за тебя я поставлю. За базар отвечаю. Вопросов нет? Вперед. Хоть не хотелось Криницкому соваться в загадочную аномалию, но перспектива спорить посреди леса с двумя вооруженными людьми прельщала его еще меньше. Поэтому, глубоко вздохнув, Илья решил выбрать меньшее из зол... опять. И вновь (вот совпадение-то!) из-за своей побочной работы. "В конце концов, тот бедолага, что цепь продать хотел, сам в пятно полез, - успокаивал актер себя напоследок, - а значит, был уверен, что бояться нечего..." Оглянувшись на Кирпича и Занозу еще раз - те стояли у "БМВ" и выжидающе смотрели ему вслед - Илья осторожно шагнул в направлении пятна. Раз шагнул, другой... пока не подошел к нему вплотную. А потом был еще один шаг, последний...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
