Людвиг Павельчик
Тропами ада
Короткое вступление
История эта, случайно услышанная мною в одном из поселков, затерянных среди просторов***ского леса, так и не позволила превратить себя в сказку, настояв на максимальном приближении к истинному ходу событий. Я не прошу верить в нее и, более того, предполагаю, что не многие так поступят. Но, наверное, это и к лучшему, ибо вера в то, что я сейчас сам расскажу, вера в это безумие и в самом деле могла бы приблизить неких к сумасшествию, если не к чему-то еще более ужасному…
Что до меня, то я стараюсь теперь избегать и того селения, и той реки, и плоских живописных камней на ее берегах, чья теплая, нагретая солнцем поверхность так и манит к себе в сумраке угасающего дня… Что за тайны хранят они? Что видели они за свой долгий век?
С этими мыслями я задергиваю вечером поплотнее шторы и не подхожу уже более к окну до самого утра, дабы избежать соблазна рассмотреть в холодном лунном свете нечто, могущее заставить меня задохнуться от суеверного ужаса…
Локи наряден и внешне красив,
Но он зол, и коварен, и крайне спесив
Он непостоянен в своем ремесле
Он сильнее во лжи и себе на уме…
Loki ist schmuck und schoen von Gestalt,
aber boes von Gemuet und sehr unbestaendig
Er uebertrifft alle andern in Schlauheit und
aller Art von Betrug…
Пролог
Суббота, 6 Октября 1832 года
В неровном трепещущем свете переносных фонарей все представлялось искаженным и неестественным: массивные ворота в высоком глухом заборе казались взмывающей к небесам каменной стеной, причудливые тени от кустов и деревьев – когтистыми лапами мифических существ, и даже знакомые лица друг друга выглядели мертвенно-бедными и потому зловещими.
– Она точно в доме, Гудрун?, – в который раз задала волнующий всех вопрос одна из женщин, понизив голос до шепота и обращаясь к одной из своих подельниц.
– Куда ж ей деться?, – откликнулась другая, снимая с волос клок навязчивой паутины. – В саду мы ее не нашли, а другой дороги отсюда нет. В лесу все размыто – не прорваться даже с ее бесовскими способностями. Не провалилась же она сквозь землю!
– Хорошо было бы! Прямо в ад! И мы ее сегодня туда отправим, с Божьей помощью!
– Точно! Не уйдет, клянусь, не уйдет! Ты где оставила фонарь, Гудрун? Не броди в темноте, умоляю тебя, еще споткнешься да шею себе свернешь, чего доброго! Возле этого треклятого дома никто не застрахован… Даже земля и камни, сдается мне, против нас настроены! И ты, Литиция, подвяжи подол, не то запутаешься!
Четыре подруги медленно, осматривая каждый куст и не пропуская ни одного закоулка из опасения быть обведенными вокруг пальца, пробирались к ненавидимому ими дому, несмотря на дождь и почти полную темноту черным силуэтом выделявшемуся на фоне неба.
– Стойте! Мария, Гудрун, взгляните-ка! Да не сюда, на окно вверху! Верно говорю вам, кто-то со свечой прошел по комнате!
– Ты впрямь видела, Амалия, или померещилось тебе? Какое точно окно?
– Вон то, слева с торца!,- женщина со спутанными грязными волосами и в бесформенном одеянии вытянула руку, указывая, в каком из окон дома она видела свет. Остальные замерли, молча воззрившись на указанное окно, в ожидании подтверждения сказанному. Все четверо молились про себя, чтобы это оказалось правдой – слишком вымотаны они были длящимися вот уже несколько часов бесплодными поисками, сначала на берегу реки, затем в огромном саду, окружавшем дом. Им казалось более вероятным, что та, на которую они охотились, попытается скрыться именно там, а потому решили проникнуть внутрь здания лишь после того, как стало очевидным, что снаружи искомой нет. На самом же деле подруги просто не решались признаться друг другу в испытываемом ими страхе перед этим мрачным домом и его обитательницей.
Все время со вчерашнего дня, когда им стала известна ужасная правда, пребывали они в невиданном доселе возбуждении, стремясь во что бы то ни стало осуществить свою миссию. Даже извечные женские заботы о внешнем виде были на время отринуты, ни одна из них не обращала ни малейшего внимания на лохмотья, в которые превратились их платья во время неистовых ночных метаний в колючих зарослях берегового кустарника и на осеннюю грязь, покрывающую не только руки и ноги, но даже волосы и лица подруг по несчастью, набившуюся за шиворот и липко растекшуюся по спине.
– Постойте, да это же в мансарде! Точно – в мансарде, я бывала там пару раз вместе с ней! Она хранит там все ненужное барахло из дома, сундуки с тряпьем да негодную мебель. Что она там может делать?
– Ясно, как божий день! Знай мы про мансарду, то сразу пошли бы туда и не пришлось бы по кустам лазать, – из уст Марии сказанное прозвучало упреком,- Что может быть лучше для обороны, чем каменная мансарда! Эх, Гудрун, как ты могла забыть!
– Всего не упомнишь, дом-то немаленький!
Тем не менее, было заметно, что женщина, именуемая подругами Гудрун, явно сконфужена от допущенной оплошности. Если остальных нельзя было винить в незнании расположения внутренних помещений дома, то Гудрун, бывавшая там множество раз и считавшаяся близкой знакомой хозяйки, должна была помнить о существовании этой мансарды, где, по-видимому, и скрывалась сейчас ее бывшая подруга и сегодняшний лютый враг, пытаясь избежать уготованной ей участи.
– Чего мы стоим? Идем, она наверняка там! Наконец-то, хвала Создателю!
– Не забудь фонарь, Амалия! Зачем ты его в грязь поставила?
– Быстрее! Быстрее!
По возможности выше подобрав платья, чтобы не так тяжело было пробираться по вязкой, липнущей к подолам грязи, и напускной бравадой подбадривая друг друга, все четверо устремились к дому, теперь уж не задерживаясь, ибо местонахождение врага было известно.
Набежавшие к ночи тучи усложнили подругам задачу, скрыв луну и вынудив нести с собой громоздкие фонари, бесконечно цепляющиеся за одежду своими декоративными частями и причиняющие массу неудобств. Но женщины, казалось, почти не замечали этого, обуреваемые жаждой поквитаться со скрывающимся в черных глубинах своего дьявольского пристанища нелюдем за свои искаверканные судьбы.
Четыре темных силуэта ворвались в дом, где, не медля более ни секунды, тяжело дыша и оставив дальнейшие обсуждения на потом, начали подниматься вверх по довольно крутой скрипучей лестнице, уходившей, чуть извиваясь направо, в темноту. Но Гудрун, отлично знавшая каждый уступ и каждую скрытую каморку в этом, казавшемся теперь филиалом ада, доме, уверенно шла вперед, ведя за собой трех остальных, так же, как и она, ни на миг не сомневавшихся в высшей справедливости проводимого мероприятия.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
