Валентина Хохрина
Когда взойдет солнце
Горы… Они манят людей, влекут и завораживают. Их хочется покорить, приручить, усмирить. Но Ингу никто не манил, она боялась высоты, отвесных скал, острых камней. Ее охватывал ужас при мысли о пещерах и летучих мышах, да не только о летучих, а просто о мышах. В общем, она была трусиха. Но, не смотря на это, она здесь, у подножья одной из красивейших гор под названьем Витязь. Странное название для горы, но она, правда из далека, напоминает огромную голову древнего воина с могучей бородой и в огромном шлеме. У Инги кружилась голова, глядя наверх. Но ее привело сюда не желание покорить высоту, и даже не красота почти первозданной природы, а красавчик Андрей, сокурсник торгового техникума, гулена и бабник, косивший от армии. Институт Андрею оказался не по зубам, но он нисколько не жалел об этом, потому что прогуливать и списывать в техникуме было гораздо легче, ведь все любили этого красавца и даже преподаватели закрывали глаза на его слабости. Простая и невзрачная Инга была, как водится, отличницей, по уши влюбленная в этого проходимца просто купалась в его внимании, т.к. училась за двоих. Она уже планировала свое счастье в качестве единственной избранницы, строила планы, только Андрей об этом не догадывался, до того ли ему было… Но, на всякий случай, пригласил ее на тренировку, ведь на горизонте маячил курсовик. Смешная, впервые ярко накрашенная девчонка с задранной головой приближалась к Витязю. Среди маленьких точек, которые назывались альпинистами, был он, ее единственный, любимый. Она искала его глазами, но все были одинаковы. А вот Андрей ее заметил издалека, честно говоря, в душе надеялся, что эта отличница побоится ехать так далеко за город, ведь приглашал то он ее ради приличия.
Последний раз он был здесь ровно шесть лет назад…
Андрей вздрогнул от того, что кто-то спрыгнул с отвесной скалы рядом с ним, он забыл, что здесь на вершине горы, прямо на шлеме «Витязя» альпинисты отдыхают или собирают свое снаряжение. Спрыгнувший парень удивленно посмотрел на Андрея, сделал вид, что ему абсолютно безразлично его присутствие, но что же здесь делает этот старпер? Да, Андрей выглядел гораздо старше своих тридцати двух лет.
Андрей изобразил улыбку, ловкий и загорелый паренек пробормотал что-то про хорошую погоду, надеясь насладиться отдыхом в тишине, но Андрей, уже полностью погрузившись в прошлое, продолжил свои воспоминания вслух. Он словно боялся, что если он сейчас прервет свои воспоминания, то они исчезнут навсегда.
– Погода была отличная, опытные и начинающие альпинисты облепили Витязя и близлежащие горы, кто-то показывал свое непревзойденное мастерство, кто-то пытался повторить трюки мастеров, а кто-то просто наслаждался жизнью. Это был я. Инга приближалась быстро и решительно, скользя глазами по горам. Я махнул ей рукой, что осталось, конечно же, незамеченным. Мне пришлось вернуться на землю. Радости Инги не было предела, она восторгалась природой, смелыми и ловкими людьми, но больше всего, разумеется, мной. С этого дня начался наш роман. Я не возражал, я даже забавлялся ее преданностью, настойчивостью, мне казалась она милой, нежной и самое главное не такой как все. Учеба подходила к концу, и я рассчитывал с помощью Инги получить диплом и уехать, куда подальше отсюда. Но вдруг: «Я беременна», – отозвалось громом и молнией у меня в голове. Я не был готов, да и она, похоже, не очень обрадовалась. Как то надо было сообщить родителям, держащим в строгости свою дочь, да и дипломы не готовы, в общем, время было потеряно. Рожать Инга уехала домой, взяв с меня обещание, вскоре предстать перед ее родителями, чтобы избежать позора и людской молвы, о котором я благополучно забыл. Конечно, мы перезванивались и переписывались, я даже изображал мучения на лице и дрожащим голосом сетовал на беспредельную занятость, обещал все уладить в скором времени. Бедная Инга, она верила и ждала. Она оказалась моим спасением после очередной драки в ночном кафе, после которой очень крутые ребята грозили мне расправой. Я вспомнил о Инге и, наконец, приехал.
Мне даже иногда казалось, что вот она моя судьба, мое спасение, моя жизнь. И главное – я увидел чудо: себя в миниатюре – это был мой ребенок, мой мальчик, сын. Я чувствовал его, мне казалось, что я понимал его без слов, ведь Димочка (так назвала сына Инга) еще не умел говорить в силу своего возраста. Иногда мне казалось, что он весь светится от любви ко мне, а иногда я замечал упрек в его глазах. Мой сыночек, мой бедный мальчик… врачи нашли у него какую-то болезнь, вернее особенность, ребенок постоянно должен быть под присмотром, т.к. по непонятным причинам он вдруг начинал задыхаться, в это время Инга брала его на руки, поднимала голову, а со стороны это выглядело так, будто она вдыхает в него жизнь. Я очень боялся таких моментов, но нас уверяли, что они должны со временем прекратиться. После приступа Инга плакала, винила себя, считала, что все это происходит из-за того, что она нервничала, когда носила Димочку, что хотела избавиться от него, что скрывала свою беременность и много чего она еще перечисляла, всхлипывая и содрогаясь от рыдания. В свете всех этих событий Инга, будучи и так далеко не красавицей, превратилась в ту, кого часто называют «курицей». Она почти постоянно ходила в старом халате, ведь у него «большие карманы», набитые тем, что постоянно требовалось Димочке. Но главная причина была в другом: ее вещи просто не лезли на нее, но менять гардероб Инга не спешила, надеясь похудеть.
Родители Инги, Вера Ивановна и Александр Борисович, являлись, как говориться образцовыми родителями. Они очень были рады появлению внука, переживали и заботились о нем и о дочери. Желая счастья своей девочке Александр Борисович спустя несколько недель моего пребывания в их доме, решительно предложил мне узаконить наши с Ингой отношения. Так появилась у меня законная семья. Летели дни, месяцы, мы с Ингой работали, за Димочкой приглядывала теща, слава богу, к тому времени приступы и правда стали реже, а за всеми нами приглядывал Александр Борисович. Ума этому человеку было не занимать, мне он не доверял и как будто ждал от меня подвоха.
Наступила вторая весна. Мне на самом деле все надоело, меня с «бешенной» силой тянуло в горы, а еще больше меня просто тянуло сбежать и
