Ян Ван Прат
Мара из Сыктывкара
«Бура вӧтась да эн кӧтась» — «Хороших снов и не обоссаться», на коми-пермяцком.
Это был последний корабль, на котором Марат работал инженером-электроником. Слово «последний» его не смущало ни разу, во-первых, он не лётчик, во-вторых, и без него коверкателей русского языка было до Юпитера и обратно, в-третьих, инженер-электроник очень на это надеялся. Денег он накопил достаточно, чтобы вернуться домой и помочь своим. Оставалось отпахать астрономический месяц до окончания контракта и найти рейс до Земли. Cкорее всего получится сначала до Москвы. Напрямую в Сыктывкар летали редко, хотя космопорт там был. Построили к юбилею республики, будь он неладен. Из-за этого космопорта…
— Мар-р-р-а, Мар-р-ра, идь с-сюда, почини вось здесь, — прошелестел начальник-центаврианец и поплыл, словно в сгущёном воздухе, к грузовым отсекам, призывно размахивая кислородными плавниками. Сквозь полупрозрачные стенки кожи просвечивали сосуды и капилляры с разноцветной, явно флюоресцентной жидкостью. Было чертовски интересно кровь это, лимфа, моча или какой-то иной вид центаврианского физиологического раствора. Не самые лучшие мысли для техника, который ксено-биологию проходил в начальной школе.
Марат, как главный и единственный технический специалист на этом богом забытом транспортнике, покорно проследовал за ним. С профессией ему повезло. Физик-ядерщик по образованию, он мог спокойно работать и техником, и программистом, и электроником, в космосе этого добра хватало. На космодромах подобных специалистов с руками отрывали, особенно инопланетные команды. У землян идеальная хватательная система в конструкции, встроенные пальцы с оптимальным расположением, способные как на тонкие действия, так и на силовые, чувствительная поверхность тела — причём как к текстуре, так и к температуре, и даже к статическому электричеству. Вон, кто-то там давным-давно блоху подковал. А мог бы коммутационный узел корабля ВЛК-17 перебрать наощупь. Тьфу. Планета технарей, блин.
В своё время Марат успел закончить Сыктывкарский технологический университет, когда ещё там факультет электроники и робототехники был; а вот недавно слухи донесли, что декана переманили в какой-то инопланетный ВУЗ на космическую зарплату. Как построили в Сыктывкаре космопорт, так и зачастили туда внеземные цивилизации, принялись местных специалистов высасывать. Инопланетяне туда явно не коми-пермяцкий прилетали учить, а исключительно за мозгами. Болтали, что иногда инженеров просто похищали и продавали в техническое рабство на пиратские корабли, но Марат не верил. Более надёжного рабовладельческого механизма чем деньги пока не придумали. Сам повёлся на их манящий металлический блеск. Вот и их декан факультета стал очередной жертвой..
«Любимый Виталий Евгеньевич, на кого ж ты нас покинул», — вздыхали ежегодно одногруппники на виртуальной встрече выпускников и запивали чайным грибом, любимым напитком любимого же преподавателя. И ведь не лукавили ни разу, и, правда, любимый. Научил их, непутёвых лентяев, как собрать из металлических обрезков, стальной стружки, проволоки и небольшой фантазии одноразовый пистолет, как рассчитать на коленке количество взрывчатого вещества для направленного сноса бетонной конструкции, и другим штукам, которыми только и можно было заинтересовать сибирских раздолбаев. На виртуальной пьянке все только и вспоминали, как декан мастерски обрисовывал перспективы (иногда с коми-пермяцким матом), а затем брал в руки мел со словами: «А ещё у нас есть вот такая формула…», и все благоговейно затихали. Нет, дело было совсем не в дисциплине.
Марат и сам с нетерпением ждал каждой практики, потом что Виталий Евгеньевич сначала всех долго гонял по теории, примерам, ждал, когда все соберут лабораторку по методичкам, и только под конец, до которого доживали лишь самый сильные, хитро ухмылялся, доставал груду деталей и махал рукой: «Айда, сейчас что покажу!»
Ну и мотивировать умел как не знай кто. Они как-то стояли с мальчишками в коридоре и шушукались, о том, что Витька из параллельной группы обещал их побить после лекций, думали, как сбежать, сдаться, спрятаться, в крайнем случае липовый гипс нацепить, как тут из-за спины раздался недовольный голос: “Иванов, хорош очковать! Ну-ка быстро пошёл и всех порвал! Устрой им там Сталинград!” Марат до сих пор вспоминал эту фразу, когда сомневался в своих силах, а потом шёл и “всех рвал”.
Транспортник как раз пролетал двести пятнадцатый сектор, они только что загрузились на Блуке, той планете, куда переманили декана, вот его и пробило на ностальгию. Говорили, местные одержимы идеей создать собственную систему образования не хуже, чем на Земле, чтобы следующее поколение блучан смогло, наконец, переломить дурную репутацию сектора. Соседство с Узмом, планетой, напоминающей изгрызенный кусок сыра, настолько она была источена шахтами и выработками, их совершенно не радовало. Как всем известно: где рудники — там и заключённые, криминал, бандитизм, уголовщина, потому даже в космопорт Блука можно было попасть лишь по пропуску, и получать груз следовало из-за решётки со шлюзом безопасности.
— Что там опять?
Они остановились у входа в грузовой отсек, центаврианец взмахнул плавниками и покрылся сиреневыми пятнами, что на межгалактическом означало «догадайся, мол, сама».
Техник втянул ноздрями и тут же понял проблему: — Опять фреон потёк?
Судя по накладной, они везли какие-то быстропортящиеся центаврианские деликатесы почему-то с Узма на Сириус и, естественно, весь ангар был заставлен холодильными установками, так что выяснить, где именно проблема — это надо будет постараться.
— Опясь пос-с-с-ёк, — печально согласился начальник и растянулся в выжидательный шар. На техников тут молились, как на богов. Особенно землян, потому почти во всех командах хоть кто-то да учил русский. Чтобы переводить сподручнее. Но вот произношение… — Починись?
— Осматривать всё нужно? Или ты знаешь, где конкретно вытек? — памятуя о предыдущих перевозках, Марат решил подстраховаться. А то скажут, что везём рысь на Энцелад, а там двадцать котят с Брастака, занесённых в Галактическую Красную книгу. Или вместо двух тонн сахарного песка взрывчатка с Шешинеру, которой влажность противопоказана. Техник тогда поседел на треть головы сразу. Больше не хотелось. А от котят остался шрам на подбородке. Тьфу, кто бы знал, насколько опасная профессия — инженер.
— Где? — переспросил начальник, провоцируя землянина на нехорошую рифму.
— Какой именно холодильник сломался?
— Фсё, — обвёл тот ангар печальным плавником и тут же всосал его в пожелтевшее нутро.
Ох уж эти динамичные центаврианские связки. Глотка у них тоже другой конструкции, пока Марат привыкал к этим коверканьям, три раза починил панель визуализации, два раза вакуумный туалет и разобрал к чертям собачьим шифровальный центаврианский аппарат. Связист потом очень долго, но непонятно ругался на центаврианском. В итоге же оказалось, что чинить надо было телескопический трап. Прыгать на взлётную полосу с высоты космовыхода никому не нравилось.
— Всё?
