Корабль неспасенных
Глава 1. Гость из космоса
Воронцов вынырнул из сна и с десяток секунд не понимал, кто он. С трудом вспомнилось, что это седьмой выход из криоцикла и он единственный пассажир в консервной банке. Накрыло черной тоской. Дрыхнуть бы до Земли все пять лет, а не очухивался каждые полгода в пустом гулком челноке. Но по регламенту не положено.
Первая неделя после пробуждения давалась тяжело и ватно, рабочая скукота тестирования и профилактики систем. Вторая шла легче: болтовня с Наиль, голографические бары и путешествия. Но иллюзии быстро надоедали, и он шатался злым медведем, подпирал переборки и считал дни до очередного допустимого погружения в сон. Одиночество на пару с дальним космосом выедало мозги до сплошных черных дыр.
В таком положении Воронцов оказался по собственной дурости. Пожалел о решении оставить Землю и отправиться на искусственной экзопланете в сверхдальние пределы Вселенной. Долго терпел, пытался внушить себе, что это был правильный поступок молодости, и нечего пестовать в себе старческую сентиментальность, но – никак.
А теперь проклинал тот день, когда затребовал отправку домой. И получил ее.
Возвращаться пришлось в одиночестве, поскольку остальное население летящей сквозь галактики искусственной планеты не испытывало никакой тоски по оставленной родине . За тридцать лет пути с трудом ее помнило. Да и какому нормальному человеку нужен призрак прошлого за лабиринтом ледяных галактик?
Даже если удастся добраться до Земли , чередуя прыжки в подпространстве и световой полет, то за тридцать пять лет отсутствия на родине может пройти куда больше времени. Связи потеряны, родных и близких, возможно, не осталось в живых. Свой авантюрный выбор он сделал в молодости, хватило бы сил разгрести последствия.
План на неделю вырисовывался стандартный: протестировать квантовый разум корабля и все системы навигации и жизнеобеспечения, сориентироваться с местоположением, проверить состояние звездного паруса и ресурсы для полета. Если все штатно, можно начинать подготовку к следующей серии прыжков. К восьмому циклу криосна маршрут должен быть распланирован и согласован с Наиль.
Легким касанием створка капсулы поднялась, и Воронцов вывалил тяжелое тело в родную каюту. С появлением хозяина система освещения очнулась и приветственно замигала. Еще бы! В летающей космической банке «Наиль» Павел Воронцов был богом, где ступала его всесильная нога, там и зарождалась жизнь: пиликала, скрипела, исходила влагой и питательными составами. Где он не появлялся, экономный челнок хранил темноту. В переходах проглядывали лишь настороженные огоньки слежения за периметром.
Одиночество в космосе – это истинное вселенское одиночество и плодородная нива для взращивания всех человеческих страхов. Здравый рассудок твердит, что пока на сотни миллионов километров нет ничего живого и издающего разумные сигналы – ты в полной безопасности. А дурной, вцепившийся в инстинкты организм в ужасе даже от обхода гулких темных помещений. Ему бы компанию.
Чтобы разогнать депрессивные мысли, Воронцов взялся приседать. В капсуле криосна система регулярно бодрила тело импульсами , не давая одрябнуть. Но мышцы все равно стенали, как дружный коллектив, расслабившийся в отсутствие начальства и не настроенный на рывки, подвиги и оптимизм. Надо для острастки попинать бездельников и лишь потом отправляться в душ.
За минуту дезинфицирующий ионный поток выдул из складок и впадин всё до малейших частиц пота и ороговевшей кожи, оставил тело хрустеть чистотой. Никакого удовольствия без напора бьющей по плечам и заднице воды. На «Открытии», в замкнутом экологическом цикле искусственной планеты, проблем с настоящей влагой не было, а здесь экономия ресурсов бесила по мелочам.
Напоследок Воронцов обдал себя пахучими липким струями и, когда химическая ткань подсохла и ласково заскользила по коже, выбрался из душевой кабины. Каюта воодушевленно ждала командира: запустила автоматическую систему уборки и модулятор пространства, призывно высветила незамысловатый выбор блюд на экране синтезатора.
Уже после двух лет одинокой жизни в организме Павла Воронцова проклюнулись рефлексы крота. Хотя на челноке был и центр управления, и пищевой блок, и даже мини-зал, нашпигованный возможностями для укрепления духа и тела, он потреблял все опции в уютной спальной норке. Куда приятнее, чем шарахаться по переходам летающего холодильника в магнитных башмаках. Жаль, что все равно приходилось выбираться наружу.
– Активировать экраны, вывести информацию о местоположении.
Звук собственного голоса вызывал тянущее, но в чем-то приятное чувство печали. Стенная панель мигнула мягким золотистым светом и выбросила сведенные в таблицу данные. Он подошел ближе и провел рукой по шероховатой поверхности, передвигая страницы. Прикосновение к экрану рассыпалось по телу приятной дрожью и при этом помогало сосредоточиться. Не зря психологи утверждали, что чем глубже забираешься в космос, тем меньше должно быть голограмм и цифровых моделей, а больше экранов, кнопок и рычажков. Чтобы было за что ухватиться в великой пустоте и ощутить себя человеком в мире материи. Или богом в процессе творения.
Цифры послушно равнялись в ячейках, гистограммы вздергивали носы. В целом все норм, можно было бы еще месяцок-другой продрыхнуть. Челнок бодро скользил на звездном парусе по краю галактики Древ и устремлялся к скоплению Ярусов. Это знакомые точки локации, которые когда-то прошла и обозначила команда экзопланеты «Открытие». Так они теперь и определялись по навигационной карте «Наиль».
Раскидав по закладкам подгруженные данные, Воронцов тяжело вздохнул. Пора завтракать, а затем малоприятные процедуры регламента безопасности. Обход челнока, запуск автономной системы, тестирующей состояние квантового разума корабля. Осмотр звездного небосклона и внешнего состояния корабля собственными глазами. А то мало ли что искусственный интеллект может насочинять после выхода из-под пространства, всякое бывало в истории .
Запах еды из открывшихся створок синтезатора встрепенул ноздри и вымыл из головы глупую жалость к себе. Одиночество легко растворяется в пряных специях.
По внутреннему контуру Воронцов прошмыгнул в рубку управления за какие-то пару минут. Смешно, конечно, с такими невеликими расстояниями активировать на магнитных ботах еще и ускорители. «Наиль» не межпланетник в несколько километров площадью, а всего лишь челнок с полкилометра по самой длинной части. Самое место не спеша пройтись по коридору, а не мчаться, как предынфарктная мышь.
С другой стороны, смотреть в переходе не на что – серые переборки и глубокая, пробирающая до мозга тишина. Тоскливая пустота. На «Открытии» Воронцов задирал знамя любителя тишины, покоя и возможности поразмышлять над книгами. Но здесь, нахлебавшись этих блюд до несварения, узнал о себе много нового. Оказывается, он общительный, любит, когда вокруг снует приставучий народец.
В центре управления он
