Рейтинговые книги

Фамилия не соответствует - Рудольф Ольшевский

Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно Фамилия не соответствует - Рудольф Ольшевский. Жанр: Русская классическая проза. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Kniga-online (книга онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
0/0
Описание онлайн-книги Фамилия не соответствует - Рудольф Ольшевский:
Читем онлайн Фамилия не соответствует - Рудольф Ольшевский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3

Ольшевский Рудольф

Фамилия не соответствует

Рудольф Ольшевский

ФАМИЛИЯ НЕ СООТВЕТСТВУЕТ

Утро пахло морем, хотя оно находилось за длинной улицей Розы Люксембург, большим парком Шевченко и бесконечным спуском от памятника неизвестному матросу Рабиновичу, анекдот о котором с такой длинной бородой, что она тянется до самого пляжа Ланжерон.

Судьбы еще не было ни у меня, ни моих друзей. В жизнь Женьки Ермолаева еще не ворвалась Кларка стремительным рондат-фляк-сальто с поворотом на сто восемьдесят градусов. Не ворвалась, не скрутила и остановилась перед пропастью, зажмурив глаза. Это произойдет года через два, и я не успею крикнуть ей:

-- Не открывай глаза, Кларка! Не открывай, потому что начнется судьба. Скучная работа в цирке с риском для жизни каждый день. Со ста граммами для смелости перед полетами под куполом. А потом тебя укусит обезьяна дрессировщика Куксы, и шрам со временем посинеет на твоей щеке. А Женька уедет в Сибирь на лесоповал. Послушай, Кларка, скрути в обратную сторону сальто и фляк на узкой дорожке времени. Давайте все попятимся и вернемся в те годы, когда судьба еще не началась. И я лежу в кровати, а утро пахнет морем.

И заезжает в комнату Женька Ермолаев, притормозив велосипед у моей кровати. И мама, глядя поверх очков, говорит ему:

-- Женя, ты, таки да, больной на всю голову. Это был первый велосипед нашего переулка. Женькина мама привезла его из Грузии от дяди Гено. Он сигналил по-грузински, где много "Х" и "К". Сначала все шло неплохо. Женька бежал рядом и держал седло, а я давил на педали. Руль на булыжной мостовой вырывался из рук, и переднее колесо все время хотело уехать самостоятельно в другую сторону. Однако я его возвращал на место.

И вдруг Ермолаев пропал. Я это вначале почувствовал, а потом, скосив один глаз, увидел, что ноги его исчезли. Чтоб не свалиться, я стал сильнее давить на педали, и велосипед меня понес, как дикая лошадь. Неожиданно где-то наверху, у моего уха возник голос:

-- Для первого раза совсем неплохо. Берем разбег с Дерибасовской до бойни. Меня охватил ужас, я понял -- Ермолаев стоит на багажнике. А голос продолжал:

-- Будьте повнимательней, товарищ Уточкин. Это вам не съезжать по Потемкинской лестнице.

Держась за мою голову, которую я для безопасности втянул в плечи, Женька перекинул правую ногу через мое плечо. Затем он то же самое сделал с левой ногой и уселся на мои плечи. А переезжали мы в это время улицу Преображенскую, по которой, между прочим, ходят трамваи. К счастью, трамваев в Одессе не дождешься. Частные машины в то время были только у китобойцев флотилии "Слава". А те где-то в Гренландии "обеспечивали детей рыбьим жиром".

По ту сторону трамвайной линии, на углу, мой знакомый Сюня, продавал газировку. Очередь, как по команде, повернулась в нашу сторону. Сам Сюня застыл, не закрутив сироп, и тот, наполнив стакан, лился через край.

-- Сюня, закрой рот и сироп!-- Успел крикнуть Женька.

А мы уже подъезжали к Александровскому садику, который назывался сквером Сталина. Скверное все-таки слово сквер. Здесь обычно безразмерная дворничиха Маня продавала семечки. Она и сейчас издали, приветствовала нас двухпудовой рукой:

-- Бачь, шо вытворяет наш Дамский пистолет! Ты кудой? -- успела нам вслед выкрикнуть она.

-- Шо по виду не бачите кудой. -- Ответил Ермолай. -- На море и обратно.

Держась за мою голову, он поставил пятку на плечо.

-- Оркестр -- туш! Смертельный номер -- старый осел молодого везет!

Обладая кошачьей ловкостью, он каким-то образом поднял вторую ногу, и носок ее уперся во второе мое плечо. Я чувствовал, как этот шиз медленно выпрямляется.

Пушкинскую мы проскочили прямо перед носом затормозившего троллейбуса. Посыпались искры, и упала штанга. Я не слышал, что кричал за лобовым стеклом водитель, но по его лицу все понял. У нас в Одессе, как сказал Карцев, когда ругаются, то перебарщивают лицом.

Я бы тоже переборщил, но лицо у меня было занято.

На Канатной трамвая тоже, слава богу, не было. Я же вам говорил, что в Одессе, пока дождешься трамвая, можно научиться кататься на велосипеде. Правда на Канатной угол Жуковского чуть не налетел на меня наш учитель по черчению Зюзя, но я вывернулся, и Женька удержался, опершись о нецензурное слово, которое Зюзя не услышал по причине своей глухоты.

-- Хулигански морда! -- выдохнул наш педагог свое обычное ругательство передвигая свои широко расставленные ноги, похожие на циркуль. Он вышел из парадной, как старый матрос, страдающий геморроем.

После памятника неизвестному матросу Рабиновичу ехать было легко. У меня уже появился кое-какой опыт вождения двухэтажного велосипеда. В сторону моря шла широкая аллея. Людей на ней было мало. И все они были благодушно настроены. Некоторые даже аплодировали. На какое-то время я расслабился, хотя в любую минуту Женька мог залезть на голову. Но он, видимо, этот номер оставил на вторую тренировку.

Я уже было совсем успокоился, как вдруг передо мной возник спуск на Ланжерон. Это когда вы пешком идете на пляж, и свежий ветер с моря вам обдувает лицо, а голубой горизонт холодит ваши глаза -- вам кажется, что он не такой крутой, спуск к морю. Мы же летели вперед быстрее всех звуков, что пытались нас догнать. Во всяком случае, ребят, что бежали за нами и кричали "Ура!", мы не слышали. Преодолев звуковой барьер мы на нашем велике летели со скоростью света. Солнце над головой не могло нас обогнать. И только голос Женьки я слышал, он летел около моего уха по инерции.

-- И какой же русский, даже если он еврей, не любит быстрой езды!

Хорошо, что пляжный сезон еще не начался. Я представляю себе, что происходило бы, если бы такое случилось через месяц. Загорелые лица одесситов, лежащих на песке, не только бы перебарщивали, но и переперчивали бы, добавляя прочие специи к словам, за которыми в карман не лезли бы, поскольку были в плавках. А так мы пролетели полосу пляжа и въехали в спасительную воду. Сначала велосипед, потом я, затем Женька, а за нами все те пацаны, что бежали от самого города и кричали "Ура!"

-- Как хорошо, что в нашем городе есть море. Как бы ты остановился в Херсоне? Что бы ты делал в Крыму? Ехал бы до самого Коктебеля.

А через час моя мама гладила Ермолаеву одежду, потому что в этот день ему нужно было идти в паспортный стол за ксивой.

Мама добродушно ворчала:

-- Нет , Женя, ты таки больной на всю голову. Ты не туда его повез. -Поворачивалась она ко мне. -- Надо было везти на Слободку. Там бы вас сразу остановили санитары. Тебе разве эту одежду нужно гладить. Типун мне на язык, но тебе надо гладить смирительную рубашку и показать хорошему специалисту в сумасшедшем доме.

-- Ну что вы, теть Зин, -- смеялся Женька, -- в одесской психушке конкурс -- сто человек на койку. Я не пройду.

-- Дай бог, чтобы ты туда, таки да, не поступил.

А еще через час Женька заполнял анкету в паспортном столе и, как это бывает в Одессе, споткнулся о пятую графу. Дело в том, что папа Ермолаева был евреем. Наверное, какие-то буквы повыпадали из фамилии в процессе эволюции древнего рода, но легкий намек на ермолку остался даже в этом, приспособившемся к местным условиям, созвучии.

В детстве мы жили, как во Франции или в Швейцарии. Ни у кого никакой национальности не было. В нашем дворе все фамилии считались русскими, даже Гринберг и Попандопуло. В спортзале, куда мы повалили после пятого класса, не было разнарядки на ограничения нацменьшинства, представителей которого было в те годы в Одессе большинство. Только иногда, словно отголосок иной жизни долетало до нас ледяное дыхание биологической ненависти, но это сразу забывалось. Да и как можно было злиться на пьяного дворника, который, когда на Толика Шварца свалился с карниза кусок льда, прошамкал беззубым ртом:

-- У, развелось жидов, сосульке упасть некуда.

Помимо всего, мы на Епифана не обижались оттого, что во время войны он прятал от немцев в подвале своего собутыльника Мару Гальперина. Об этом во дворе знали все. А так как после войны Мара все равно пропал, то шептались, что он его и сейчас прячет. Понятно от кого. Прочитав анкету, начальник паспортного стола посмотрел на Женьку внимательнее, чем того требовала процедура.

-- Не похож, -- одобрительно сказал он. -- Да и фамилия не соответствует национальности. По матери что ли фамилия? Так, может быть, и национальность возьмешь себе материнскую? Кстати, как у евреев и положено. -- Постарался начальник примирить чужую традицию со своим добрым советом.

-- Да нет, это отцовская фамилия. А нация мамы еще больше не соответствует. -- Перешел Женька на несвойственный ему грузинский акцент. -Мама -- грузинка.

-- Да?! -- брови капитана поползли вверх, будто сейчас они начнут танцевать лезгинку. И уже во вдохновении этого государственного танца глаза его покосились на портрет вождя. -- Как сказать, не соответствует. Нани-на! Может быть, очень даже соответствует. -- Тоже перешел на грузинский акцент начальник, чтоб понравиться портрету.

1 2 3
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Фамилия не соответствует - Рудольф Ольшевский бесплатно.
Похожие на Фамилия не соответствует - Рудольф Ольшевский книги

Оставить комментарий