Анастасия Назарова
Под стук колёс
– Станция Щёлковская. Конечная. Поезд дальше не идёт, просьба освободить вагоны.
– Просьба отклоняется, – пропел себе под нос Афанасий, зевнул и надвинул на глаза меховую шапку.
Уже давно поездки на работу превратились для Афанасия в приятный ритуал. Не желая участвовать в утренней давке при входе в вагон, он садился в поезд, следующий в оборотный тупик, и спал до самого Парка Победы. Случалось, конечно, когда напротив садились какие-нибудь трещётки, которым в восемь утра нужно обсудить всё, вплоть до нитки на трусах. Однако с появлением интернета и смартфонов утренний сон Афанасия наладился, и никто его больше не беспокоил, вплоть до одного декабрьского утра, когда сквозь дремоту он почувствовал удар в колено. Афанасий приподнял шапку. Свет в вагоне мигал. Напротив сидела старушка в поношенном пальто его бабушки. Потерев глаза, Афанасий взглянул на неё внимательней и заметил, что и платок на её голове бабушкин. И лицо – тоже.
– Афоня, у меня ноги болят, – произнесла жалобно старушка. – Уступи место! —заговорила она уже грубым мужским голосом.
– Бабуль, ты что ли? – Афанасий почувствовал неладное. Бабуля уже как лет десять лежала под землей на Борисовском кладбище. Сквозь убаюкивающий стук колёс до него донеслось: «Осторожно двери закрываются. Следующая станция Смоленская. Но прежде, чем он осознал, что проспал уже полчаса, у его правого уха снова раздался мужской голос:
– Какая я тебе бабуля?
Афанасий дёрнулся и вскрикнул с испугу. Шапка слетела с вспотевшей головы. Яркий свет резанул глаза.
– Что разорался, дурень? – перед ним стояла пара мужских ног в синих спортивных штанах. Афанасий заморгал, пытаясь понять, что происходит, и с опаской поднял голову. Гладко выбритая квадратная рожа нависала над его сонным телом. Её владелец был внушительных размеров. Не меньше шкафа, что стоял у Афанасия в прихожей. В руке этот мордоворот держал аккуратно свёрнутый пуховик.
– Тебя в школе читать не учили? Вон! – он отпустил на секунду поручень и указал в сторону окна. – Для таких уродов, как ты, написано: «уступайте места пожилым людям, пассажирам с детьми и беременным женщинам»? А ты что расселся?
По вагону прокатился смех. Пенсионер, сидевший справа от Афанасия, тут же вмешался:
– Правильно, спать надо дома! Метро не ночлежка! А он, чтоб вы знали, каждое утро тут высыпается, пока я, ветеран войны, вынужден ехать стоя! Хоть бы раз уступил!
– Да что вы к нему прицепились? – вступилась за Афанасия женщина в меховом пальто из стриженного меха. – Вон сколько молодых сидят!
– Молчи, буренка! – взревела квадратная рожа.
Никогда ещё Афанасий не чувствовал себя таким униженным. Он вжался в сиденье и вцепился как можно сильнее в портфель, лежавший у него на коленях. Он не хотел, чтобы кто-то заметил, как у него тряслись руки.
– Слушай, ты скажи мне, где таких дураков, как ты, сеют? – не отставал от него тип с квадратной рожей. – Не видишь, девушка стоит? С сумкой тяжелой!
Афанасий услышал сдавленный смешок и заметил, что слева от его обидчика стояла невысокая девушка в короткой куртке. На плече у неё болталась плоская сумка на цепочке.
– Слышь ты, я к тебе обращаюсь!
Афанасий пытался придумать как достойным образом ответить на оскорбление, но разбуженный мозг отказывался думать. Да и думать было некогда, события развивались стремительно. Мгновение спустя рука, в которой его обидчик держал куртку, сжалась в кулак. Суставы затрещали. И, прежде чем Афанасий успел понять, чем ему это грозило, получил по лицу курткой. Правая щека вспыхнула. Он вскочил с места и бросился к устройству экстренной связи с машинистом:
– Вызовите сейчас же полицию! Этот хулиган по лицу меня ударил!
– Не ударил, а шлёпнул, – поправил его кто-то.
Афанасий попятился в конец вагона. Он молил Бога, чтобы поезд поскорее остановился. В отражении окон несущегося сквозь тьму состава он видел, что обидчик следовал за ним по пятам. Почувствовав торможение, Афанасий подошёл к дверям и схватился в поручень. На долю секунды в отражении стекла, за его спиной, появилась ухмылка на знакомом квадратном лице. Но Афанасий тут же отвёл глаза. Со своим обидчиком он не желал больше встречаться даже взглядом. «Все эти люди видят меня в первый и последний раз! Всё самое неприятное позади», – успокаивал он себя.
К несчастью, самая неприятная часть поездки ждала Афанасия впереди. В чём он и сам убедился, когда двери поезда открылись. Только он занес ногу, чтобы сделать шаг, как почувствовал, будто корова лягнула его в спину копытом. Он потерял равновесие и оказался на гранитном полу Парка Победы. Пробираясь сквозь грязные ботинки пассажиров, спешащих на выход, он сделал попытку встать и схватился за чей-то рукав.
– Отстань от женщины, пьянь подзаборная! – какая-то старуха ткнула его клюкой в бок. – Шляется тут всякая шушера!
Из окон уезжающего поезда на него глазели любопытные пассажиры. Где-то вдалеке смеялись дети. Афанасий даже не сомневался, что над ним. А ведь до этого случая только в метро он мог по-настоящему расслабиться. Дома его пилила жена, на работе постоянно дёргал начальник, на даче вечно что-то ломалось. Теперь вот и под землей приходилось быть начеку.
* * *
С метро Афанасий познакомился, когда ему исполнилось двадцать лет. Он приехал в Москву на заработки и о подземных поездах знал только из деревенских газет. А поезда Афанасий любил, поэтому знакомство с ними он решил не откладывать в долгий ящик, и, по приезду в столицу, прямиком с вокзала, отправился искать заветную букву «М» – символ московского метрополитена. Попав внутрь, первое, что он увидел – это железные лестницы, которые двигались сами и без остановки. Пассажиры ступали на них, даже не глядя, как ни в чем не бывало. Кто-то разговаривал, а кто-то даже умудрялся читать газету на ходу. Спустя пару секунд одни люди исчезали под землей, а другие – появлялись. Таких чудес Афанасий ещё не видел. Там, откуда он родом, лестницы были только деревянные. И карабкаться на них приходилось самому. Да ещё и следить внимательно, чтобы не оступиться и не сломать себе шею. «До чего дошел прогресс!», – удивился Афанасий. Как будто в будущее попал, лет на триста вперед. Он осторожно ступил на чудо техники и вцепился обеими руками в поручень. Какового же было его удивление, когда, спустившись вниз, он оказался не в мрачном, плохо освещенном подземелье, а в настоящем дворцовом зале! Он снял шапку, вытер со лба пот и расстегнул пальто. Легкий
