Алекс Расс
Амазонка наших дней
Эта история приключилась со мной много лет назад, она абсолютно реальная, как и упоминаемые в ней персонажи.
Внезапное знакомство
Я стоял на перроне станции Тарасовка возле одноименной подмосковной деревни, и ждал электричку в Москву. Стояла сильная жара, я время от времени прикладывался к бутылке воды, заблаговременно купленной в одном из ларьков возле станции. На платформе скопилось уже изрядно народу — скоро должен был подойти поезд.
Внезапно я почувствовал на себе чей-то взгляд — в паре метров от меня стояла девушка азиатской внешности, и пристально смотрела на меня. Едва я поднял на нее глаза, она широко улыбнулась, — Привет. Можно попить?
Я немного оторопел от такой неожиданной просьбы, но, помедлив секунду, протянул ей бутылку.
— Меня Юля зовут, а тебя?
— Саша Приятно познакомиться.
— И мне. Ты красивый! — ее манера общения, мимика, эмоциональность, прямота были такими подкупающе искренними, что это располагало буквально в считанные секунды.
— Ты тоже, — ответил я, — Красивая и необычная. У меня никогда не было знакомых девушек с такой… внешностью.
— Я кореянка, мои родители переехали в Россию, когда были молодыми. Я правда тебе нравлюсь?
— Да.
— Давай встречаться?
— Какая ты быстрая и прямая.
— Не люблю тянуть и ходить вокруг, да около. Ты мне нравишься, я тебе нравлюсь — что еще нужно? Или тебе больше нравятся девушки сложные, которые сами не знают, что хотят?
— Мне нравятся… разные.
— У тебя было много девушек? Уверена, что да.
— Ну, как сказать… смотря по чьим меркам.
— Давай так. Сколько у тебя их сейчас?
— Обязательно отвечать?
— Ах ты… — рассмеялась она искренне, блеснув мелким жемчугом ровных зубок, — значит, точно не одна. Ладно, с этим разберемся позже.
Подошла электричка, мест в ней оказалось достаточно, и мы, зайдя в вагон, сели напротив друг друга, продолжив беседу.
— Чем занимаешься?
— Учусь в художественной академии, еще занимаюсь у-шу, катаюсь на велике, много чем, а ты?
— А я будущий правоохранитель. По части спорта занимаюсь рукопашным боем, играю в волейбол, ну и, как и ты, "много чем". Да и в целом, нас в академии очень гоняют, отдыхать не приходится.
Моя новая подружка внезапно подалась вперед, положив пальцы мне на пресс, — И правда, прямо каменный, — ее лицо было в сантиметрах от моего, и она, улыбаясь, смотрела мне в глаза, выжидая.
Это было чертовски быстро, но мне нравился этот новый опыт, эта скорость, с которой развивалось наше знакомство, мне нравилась эта маленькая дерзкая кореяночка — поэтому я принял ее правила, и подавшись вперед, поцеловал ее, ощутив нежность ее пухлых губ, податливых и горячих.
Сейчас я понимаю, что, не поцелуй я ее в тот момент, наше знакомство закончилось бы, едва начавшись — она ждала от меня такой же решительности, какую демонстрировала.
Я не заметил полутора часов пути до Москвы — мы целовались, как сумасшедшие, не отрываясь, не обращая внимания на окружающих. Я гладил ее повсюду, куда мои руки могли достичь, не снимая с нее одежды — она не противилась, с готовностью отдавая мне каждый новый кусочек своего тела, податливо выгибаясь мне навстречу.
Это была не любовь с первого взгляда, не внезапная влюбленность — это был какой-то невероятный пожар страсти, кожа буквально горела от волн неги, в голове бурлил пьянящий коктейль эмоций, а из груди шел щекотный, как от перечной мяты, зарождающийся и пропадающий полустон-полурык.
— Поехали ко мне! — Юля продолжала брать все новые высоты ошарашивающей прямоты, и выйдя на перрон Ярославского вокзала, прижавшись ко мне всем телом, выжидательно замерла, глядя мне в глаза снизу вверх.
— Поехали. Ты одна живешь?
— Нет, но сегодня в квартире никого. Как же круто, что ты согласился!
Через полчаса мы были у нее в квартире. Как только я разулся, она толкнула меня к ванной: — Иди мойся!
Быстро сполоснувшись, я открыл дверь и от неожиданности отшатнулся, чуть не сбитый с ног маленькой черноволосой молнией — она с разбегу запрыгнула на меня, крепко обхватив ногами (я немедленно уверился, что она занимается у-шу — ее бедра и икры были просто стальными), и больно впилась зубами мне в губу, мгновенно отпустив, и принявшись жадно целоваться.
— Ай! Это было больно! Ты бешеная!
— Она рассмеялась, спрыгнула с меня, юркнула в ванную, закрылась и зашумела водой.
Я прошел в одну из комнат — она была явно ее, на стенах были картины, эскизы, на полках: миниатюры, поделки, сувениры, безделушки. Рассматривая все это, я не заметил, как за спиной у меня очутилась Юля. Я обернулся — она стояла в дверях, завернутая в полотенце.
— Нравится?
— Мне нравишься ты, — я шагнул вперед, потянул пальцами за край ткани — последней преграды между нашими телами. Упавшее полотенце открыло идеальной формы грудь, едва ли не дотягивающую до третьего размера, плоский живот с проступающими кубиками пресса, крупные бедра и треугольник черных волос на лобке.
Мы снова ринулись в объятия друг друга, страстно целуясь, лаская, обнимая, добрались до кровати, рухнули на нее — я нетерпеливо ринулся вперед, стремясь вонзить свой каменный член в вожделенную киску, жаждущую этого ничуть не меньше, но нашей встрече помешала ее хозяйка — выгнувшись дугой, она без труда приподняла собой мои буйные 80 кг, хитро глядя мне в глаза.
— Что? — непонимающе спросил ее я.
— А как же защита?
— Нужна? — молодость, безрассудность и желание как следует отыметь мою дикую кореяночку дружно говорили мне "нет".
— Да, — при всей прямолинейности, напористости и быстроте Юля оказалась весьма благоразумной в части защиты.
Я одним движением, оттолкнувшись руками, спрыгнул с кровати, и метнулся к брюкам — в бумажнике всегда были презервативы, один, два, три, в зависимости от востребованности и предусмотрительности хозяина.
"Две штуки, фьюх", — я радостно распатронил один, но проволочка и отказ сделали свое дело — член мой расстроился и повесил нос.
— Ну вот, — грустно воскликнул я, показывая на причину своего расстройства. Хохотнув, она резко вскочила, прижалась ко мне, и снова укусив за губу (бешеная сучка!) принялась, медленно спускаясь вниз, покрывать мое тело поцелуями. Уже привыкнув к ее непредсказуемости, я не на шутку опасался, что, дойдя до члена, она подарит мне вовсе не оральные ласки, но жаркий рот, вобравший моего загрустившего друга, и принявшийся ласково играть им, возвращая к жизни, убаюкал и успокоил меня, чего не скажешь о члене — под умелым натиском нежных губ и
