Мур Уорд
Летучий Голландец
Мур Уорд
ЛЕТУЧИЙ ГОЛЛАНДЕЦ
Когда минутная стрелка настенных часов медленно разминулась с часовой, все еще стоявшей вертикально, внизу дернулся автоматический календарь и за числом 10 выскочило 11. Судорожная работа механизма скорее всего указывала на неполадки, и все же маленькие пластинки, на которых значилось "1998" и "ноябрь", оставались на своих местах. Термометр снаружи показывал точно 68 F, а внутри командного пункта работал кондиционер.
Здесь, на командном пункте, некому было смотреть на часы с календарем или термометр, а также на множество других приборов, заполнявших столы и стены. Да и очутись здесь кто-нибудь, вряд ли ему удалось бы рассмотреть показания этих приборов, так темно было внутри: не только свет был выключен, но и опущены светонепроницаемые шторы на окнах, предохраняя помещение от лунных бликов, готовых предательски отразиться от гладкого металла.
Отсутствие света и людей нисколько не отражалось на работе аппаратуры. Здесь все делали автоматы, ни в чем не уступавшие человеку. При атаке противника или появлении неисправностей, когда часть приборов выходила из строя, вся система продолжала работать с нечеловеческой точностью.
Как только звуковой локатор и радар сняли все параметры приближающегося с севера самолета, он был тут же идентифицирован как свой, возвращающийся обратно на базу бомбардировщик RB87. Информация эта немедленно поступила на противовоздушные батареи, в разведывательный центр, находящийся в тридцати милях ш алродрима, на мбулягоры, регистрирующие расход бомб, на систему управления топливными запасами и в подземное хранилище боеприпасов, защищенное несколькими слоями бетона и свинца.
На взлетно-посадочной полосе, конечно же, не было сигнальных огней, что не могло повлиять на судьбу восьмимоторного бомбардировщика, ибо зависела она не от человеческого восприятия и скорости реакции, а от точного математического расчета работы оборудования, настроенного на заранее спланированный полет. Автоматика учитывала все: капризы погоды и особенности профиля земной поверхности, вражеские помехи и внезапно возникающие неисправности на борту. В воздухе беспрерывно велась обработка данных, что позволяло не сбиться с курса.
Наконец RB87 в полном согласии с направлением и скоростью ветра и целым рядом других факторов стал снижаться в направлении двухмильной взлетно-посадочной полосы. Вот он проскользнул по всей ее длине и остановился в специально отведенном для этого месте, помеченном на бетонной поверхности аэродрома двумя яркими полосами.
Едва заглохли моторы и замедлили свое вращение пропеллеры, включилась комплексная система обслуживания аэродрома, разбуженная сигналами с командного пункта. Это сработали приборы, первыми распознавшие образ возвращающегося бомбардировщика. Через все летное поле к самолету пополз змееподобный автомат с запитывающим шлангом. В ответ на импульсы датчиков он уткнулся в машину, поднял свой хобот и стал еще больше похож на рептилию. Ощупывая вслепую корпус самолета, он стал проникать в самую широкую часть фюзеляжа, пытаясь найти приемное отверстие, ведущее в пустые топливные баки. Радиоустройство, рассчитанное на работу в течение одной минуты, ответило на сообщение радиопередатчика, тоже включившегося на одну минуту, открылось нужное отверстие, и хобот шланга плотно вошел в него. Этот контакт был зарегистрирован глубоки к топливном хранилище, там заработали насосы, и длинный шланг вздулся под давлением перегоняемого авиабензина. Насосы снизили уровень топлива в резервуарах, другие насосы, находящиеся за много миль от аэродрома, погнали свой груз через заждавшийся трубопровод, активизировалась система очистки, засасывавшая в свои недра сырую нефть и выдающая высокооктановый бензин. Нефтяная скважина, расположенная где-то в середине континента, подавала свежую нефть в опорожняемые хранилища.
В системе управления топливными запасами запитывающий шланг был важнейшим, хотя и наименее сложным, устройством. Баки самолета наполнились, хобот шланга отошел от приемного отверстия, крышка захлопнулась, и заправщик пополз обратно в свое гнездо. Появились более сложные механизмы. Смазочный агрегат перемещался от мотора к мотору, извлекая тонкие слои темного отработанного масла и вводя зеленоватые и золотистые компоненты густой свежей смазки. Появился на летном поле и механикавтомат, похожий на невероятного осьминога на колесах. Его усики тотчас же протянулись ко множеству устройств, требовавших ремонта.
С другой стороны летного поля медленно двинулась процессия автоматов-загрузчиков со своим бесценным грузом. Эти машины тоже отличались сложной тончайшей конструкцией.
Вот они подползли ближе и с невероятной осторожностью, ведомые чувствительными приборами, тихо опустили драгоценные бомбы в специальную нишу. Запрограммированные на ожидание друг друга во время загрузки, они точно соблюдали установленный ритм работы, предохраняясь от случайного взаимного столкновения. В системе загрузки боеприпасов, как и в системе заправки, существовала своя обратная связь: глубоко под землей были проложены туннели, где по пневматическим путепроводам с далеких подземных заводов шли все новые партии бомб.
Мощные двигатели самолета успели остыть. Ветровой конус на башне аэродрома слегка развернулся. В затемненном командном пункте часы показывали 3:58. Через трещины в окнах внутрь просочилась пыль. Снаружи, раскачиваемый ветром, от здания откололся небольшой кусок бетона и упал на площадку.
В нескольких милях от аэродрома застыли ряды расщепленных изуродованных деревьев. Даже при сильном ветре деревья стояли не шевелясь в упрямом мертвом оцепенении.
Точно в 4:15 в соответствии с давно установленным планом с командного пункта поступил электрический импульс, запустивший моторы самолета. В моторе номер семь на мгновение возник сбой, но и этот двигатель тут же включился в общий дружный ритм. Долгое время бомбардировщик разогревался, а затем устремился вперед. Произошло это как бы непреднамеренно, на самом-то деле и этот момент был тщательно выверен.
Длинная взлетная полоса стала разворачиваться впереди, скорость росла, но самолет, казалось, не хотел отрываться от земли, словно что-то держало его. Наконец он слегка приподнялся, и между бетонкой и колесами стало увеличиваться расстояние.
Он поднимался все выше и выше, сглаживая своим свежим широким следом путаницу старых следов в небе над аэродромом. На секунду он словно засомневался в чем-то, а затем после того, как приборы скорректировали маршрут, развернулся на север и уверенно взял курс.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
