Патриция Коулин
Просто женаты
Глава 1
Уэстерхэм, Англия1819 год
Адриан Деверо, шестой герцог Рейвен, вдруг застыл как вкопанный посреди изрытой колеями улицы и вскинул голову развязным жестом человека, изрядно нагрузившегося элем.
— Все! — провозгласил он. — Я ухожу в монашество.
— В монашество? — переспросил сэр Колин Торнтон, речистый адвокат по призванию и бонвиван по натуре. — Ты хочешь сказать — в монастырь?
Адриан пожал плечами:
— Монашество, монастырь — не все ли равно? Я решил, и точка!
Дальнейших объяснений не понадобилось, даже если бы Адриан был в состоянии изложить свои доводы. Торнтон и священнослужитель Уилл Грантли, с которыми Адриан дружил с первых дней пребывания в Итоне, и во хмелю прекрасно понимали причину подобного решения.
Тридцатилетний Адриан, прославленный герой войны и испорченный баснословным богатством пэр Англии, блаженствовал, ведя холостяцкую жизнь. Другими словами, аппетитная спелая слива висела перед самым носом рвущихся замуж светских дам, которые вознамерились сорвать ее с колючей ветки одиночества столь же решительно, как Адриан — избежать супружеских уз.
Чем старательнее он пытался жить — или, вернее, прожигать жизнь — соответственно своему прозвищу «Отщепенец лорд Рейвен», тем настойчивее становились преследовательницы. К полному замешательству и отвращению Адриана, в конце концов добрый десяток романтичных, но безмозглых представительниц прекрасного пола сочли его завидной добычей и принялись оспаривать друг у друга право «спасти его от пучины порока».
Весь вечер, сидя в пивной «Черный гном», он хмурился, размышляя о предстоящем светском сезоне. С каждой выпитой кружкой эля предлагаемая им тактика борьбы за свободу становилась все более изощренной. Последнюю идею он выдал уже на улице.
— Блестящмысль, — откликнулся Колин, находчиво объединивший два слова в одно, чтобы справиться с заплетающимся языком.
— Ага, блстщая, — подтвердил Уилл, глотая целые слоги. — Выпьем за монаха Рейва! — Он взмахнул рукой. — За… за… Черт побери, как же обращаться к герцогу, который стал монахом?
— Брат? — подсказал Колин.
Уилл решительно потряс головой:
— Слишком просто. Лучше уж «брат ваша светлость»…
— Нет, воздержание! — перебил Колин. — Ясно? Ваше воздержание… — И они с Уиллом покатились со смеху, поддерживая друг друга, чтобы не упасть.
— Болваны! — процедил Адриан и зашагал вперед.
— Похоже, насчет блестящей мысли мы поторопились, — заключил Уилл и вместе с Колином поспешил вслед за Адрианом.
Позабыв о лошадях, оставленных в конюшне у пивной, Друзья возвращались в дом приходского священника возле церкви святой Анны — одно из двух уютных жилищ Уилла, которыми он обзавелся по протекции герцога.
— Верно, — мрачно согласился Адриан. — У меня нет способностей к богослужению.
— И монашеской хламиды. И прическа у тебя не та. — Уилл окинул мутными глазами рослую стройную фигуру Адриана и густую шапку каштановых волос. — Им положено выбривать кружок на макушке. Утомительное занятие.
— Зато такая прическа наверняка отпугнет дам, — возразил Колин. — Вот в чем твоя беда, Рейв, слишком уж ты смазлив… Жаль, что ты тогда в Неаполе не расквасил себе нос! — Он похлопал Уилла по спине. — Помнишь Неаполь?
Они вновь расхохотались. Колин со смехом заметил:
— Если ты не против, Рейв, все еще можно поправить.
— Спасибо, обойдусь.
— Сломанным носом делу не поможешь, — принялся рассуждать Уилл. — Твой кошелек для мамаш важнее, чем лицо.
— Какого черта ты напомнил про мамаш? — проворчал Адриан. — Да я лучше соглашусь встретиться с самим Люцифером, чем с какой-нибудь маменькой, ведущей по бальному залу свое сокровище.
— Мамашам следовало бы прятать свои сокровища от таких, как ты, — благоразумно заметил Колин.
— Уж как я только их не убеждал! — пожаловался Адриан. — Мало того, вечно вокруг толчется чертова уйма тетушек и других родственниц, которым лишь бы хлопотать да сводничать! Похоже, весь свет ополчился против бедняги, который мечтает лишь об одном — чтобы его оставили в покое!
— Но не все до одной, — заговорщицки подмигнул Колин. — Ты же не евнух!
— Само собой. — И Адриан расплылся в той самой улыбке, которая неизменно кружила прекрасным дамам головы и причиняла самому Адриану столько хлопот. — Иначе ради чего жить? — Он вздохнул. — Я предпочитаю печь пироги и есть их сколько захочется… Словом, ты меня понял.
— Еще бы! Как вспомню о лакомых кусочках… — Уилл облизнулся. — Райская жизнь!
Адриан фыркнул:
— Откуда вам знать о ней, ваше преподобие?
Уилл ухитрился изобразить праведное негодование и предпринял комичную попытку выпрямиться с тем серьезным видом, который приберегал для редких случаев, когда ему и вправду приходилось участвовать в церковных обрядах.
— Я знаю достаточно, чтобы помолиться о твоей заблудшей душе, сын мой.
— Избавь мою заблудшую душу от такого испытания, — попросил Адриан.
Неожиданно в разговор вмешался Колин:
— А почему бы тебе не последовать примеру Плимптона?
— Реджинальда Плимптона?
— Его самого. — Колин икнул. — Женщины преследовали его, как тебя, пока он не женился.
— У Плимптона нет жены.
— А раньше была, — возразил Колин. — Это случилось, когда ты завоевывал медали во Франции и сражался за… уж не знаю, за что ты там сражался. Старина Реджи познакомился с молоденькой красоткой из Дорсета и через неделю женился. Вот так-то! — заключил Колин и несколько раз безуспешно попытался прищелкнуть пальцами.
— И чего же он добился? Ты хочешь, чтобы я женился, надеясь спастись от брачных уз? Чертовски мудрое решение, адвокат! — Адриан иронически поклонился. — Если своим клиентам ты даешь такие же советы, неудивительно, что у тебя остается так много времени для охоты.
— Погоди, я еще не закончил, — возразил Колин. — Плимптон сначала женился, а потом стал вдовом. Или вдовой? — Он небрежно махнул рукой. — Словом, человеком, у которого умерла жена.
Адриан нахмурился:
— Но как? Неужели он…
— Убил ее? — Колин покачал головой. — Разумеется, нет! Я слышал, что Реджи был без ума от бедняжки. Говорят, его едва сумели оттащить от гроба. Это его и спасло.
— Что именно?
— Горе, Рейв, горе. Сочувствие не чуждо даже стервятницам с ярмарки невест.
— Ну конечно! — Серьезный, почти благоговейный тон Адриана подпортила внезапная икота. Он негромко засвистел сквозь зубы. — Никому и в голову не придет считать добычей скорбящего вдовца… Что же ты до сих пор молчал? Боже милостивый, Колин, — вот он, выход!
