Юрий Александрович Дьяконов
Рената
«Ты видишь море?»
Машина мчалась по широкой городской улице, сверкающей сухим и гладким асфальтом. Справа бежала ее огромная тень. А слева, на тротуаре, в просыхающих лужицах играло южное апрельское солнце. По бульвару, по-весеннему одетые, без пальто и шапок, торопились студенты. Бежали наперегонки школьники с толстыми портфелями. Стремительно перепархивали с куста на куст ошалевшие от весеннего тепла воробьи.
Рената сидела в кабине между мамой и шофером. Хорошо! Хорошо, что весна. Хорошо, что они едут на новую квартиру. Хорошо, что все видно впереди. А если глянуть назад, то через маленькое окошечко виден кузов грузовика, доверху уставленный вещами, и веселое лицо папы. Он как будто почувствовал Ренкин взгляд, повернулся к ней и смешно подмигнул сперва одним, потом другим глазом…
Интересно, а какая она, их новая квартира? Вот и мама, наверное, о том же думает. Даже глаза прикрыла и улыбается.
— Ну когда же будет наша Красная-прекрасная улица? — спросила Рената.
Мама открыла глаза:
— Да вот…
И тут как раз грузовик свернул в переулок и остановился перед четвертым подъездом большущего дома.
Только Рената вылезла на подножку, как где-то рядом раздался рев, а потом из-за угла появилась девчонка. Она шла пошатываясь. Будто слепая. Рената глянула на ее лицо. А лица-то и нет! На голову, до самого рта, натянута голубая беретка. Девчонка вцепилась в нее руками. Но не тут-то было. Снять беретку спереди мешал нос, а сзади она зацепилась за приколки.
— О-о-ой, ма-моч-ка-а-а! Ой, бо-о-оль-но! Больно! — визжала девчонка, приближаясь к машине.
Из подъезда выскочила полная женщина с громадными серьгами в ушах и, всплеснув руками, закричала еще громче девчонки:
— Софа! Что с тобой?! Да что же это такое! Опять этот Пугач?! И куда только милиция смотрит!.. — И, переваливаясь, как утка, побежала за угол. Вскоре она вновь появилась. Запыхалась. Видно, догнать хулигана не удалось. Она решительно сорвала с дочки беретку, отчего та взвыла пуще прежнего. Тогда мать схватила ее за руку и потащила домой.
Рената успела рассмотреть только белые тощие косички девчонки, красное зареванное лицо да большой кричащий рот.
— А тут весело! — усмехнулся папа, соскакивая на землю. — Ну, ладно. Давайте разгружаться.
Когда сгрузили все вещи, папа распрощался с шофером и сказал:
— Ну, Ренка, вперед! На штурм высоты.
И Рената помчалась по лестнице. Остановилась на третьем этаже.
— Выше! — сказал папа.
Ренка остановилась на площадке четвертого этажа.
— Еще выше!
А когда она добежала до пятого, папа скомандовал:
— Стоп! Выше нас только чердак. — Он открыл ключом дверь и пригласил: — Входи. Вот он — наш дворец.
И Рената первой переступила порог.
Белый потолок. Светло-синяя панель. Блестящий коричневый пол. Черный маслянистый счетчик на стене тихонько загудел, приветствуя хозяев… Рената осмотрела все в прихожей, на кухне и в ванной, все потрогала руками и вместе с мамой вошла в комнату.
— Ой, какая большая! — обрадовалась она. — И высоченная! Папа! Ты достанешь до потолка, как на старой квартире?
— Ну что ты, Ренка! Тут я не достану.
Пол в комнате выложен деревянными брусочками — паркет называется. И в комнате три стены. А четвертой — будто и нет. Всю-стену занимают большущее окно и стеклянная дверь. Поэтому в комнате светло, как на улице. Рената открыла стеклянную дверь и выскочила на балкон. Ох, как высоко! Одноэтажные дома, что напротив стоят, совсем маленькими кажутся. И деревья все маленькие… И люди. Красота какая! Бежит по рельсам красный трамвай. А там, куда он бежит, видны трибуны стадиона. А вон большое поле с зеленой травой. А за полем блестит на солнце черная широкая лента шоссе. А за шоссе — роща. А там… Что такое? Море?! Синее-пресинее. И с небом перемешалось. Не поймешь, где море, а где небо.
— Папка! А это за рощей море, правда?
— Нет, дочка. Там луга, поля. Это потому, что очень далеко, потому и кажется синее, как море.
— Пап! Но ведь там же должно быть море! Ты мне сам говорил. Ну хоть далеко-предалеко, все равно ведь там море?! Может, я такая глазастая, что вижу его за самыми полями?
Папа переглянулся с мамой и сказал:
— А что — может быть! Ты ведь и правда очень глазастая. Да я и сам теперь немножко вижу. Вера, а ты видишь море?
— Вижу, ребята! Все вижу! — улыбнулась мама.
Ренате очень понравилось смотреть с балкона на шоссе, по которому туда и сюда мчатся автомобили. Смотреть на синее море у горизонта, на близкую рощу. Она никак не хотела уходить с балкона. И решила:
— Тут я с куклами жить буду. И играть всегда.
— Ну хорошо. Ты играй. А мы с мамой пойдем вещи переносить.
— А, что ли, я не пойду переносить? — Рената посмотрела еще разок на море и побежала вслед за мамой…
Кончили носить вещи, когда уже начало темнеть. Рената перенесла всех своих кукол и елочные игрушки. И платья свои. Еще маме помогла перенести чайную посуду и зеркало. Устали все так, что никто и есть не захотел. Едва добрались до постели и сразу заснули.
Бригантина поднимает паруса
Рената проскакала на одной ножке по ступенькам от пятого этажа до самого выхода. Она веселыми глазами оглядела двор.
Трактор на огромных красных колесах ковшом насыпал в кузов машины остатки строительного мусора. Самосвал отъехал. А на его место стал другой.
Рената подошла поближе. Посмотрела. Потом стала помогать трактору. Она собирала кусочки кирпича, обрывки проволоки, чурбаки и бросала их в кучу.
Подошла темноволосая девочка с оттопыренными губами. Постояла молча. И тоже стала собирать по двору деревяшки и бросать в кучу. Потом прибежали двое мальчишек, в голубых курточках с якорями и в черных коротких штанах, и три девочки. Работа пошла еще быстрее.
Молодой веселый тракторист выглянул из кабины и похвалил: — Молодцы! Сразу видно — хозяева. А ну, посторонись. Трактор радостно застрекотал и подъехал к их куче. Ковш с блестящими зубьями опустился, загреб мусор и высыпал в самосвал. Сразу половины не стало. Загреб еще раз — только несколько щепок да чурбаков на земле осталось. Самосвал взвыл и, переваливаясь, поехал со двора. Машин больше не было. Трактор стоял один посреди двора и тихонько стучал мотором.
— Женька, вот бы покататься! — сказал мальчик в голубой куртке.
— Угу!.. Так он тебя и покатает. Даст по шее, — ответил другой мальчик в голубой куртке.
Рената посмотрела на одного. Потом — на другого. Потом — опять на первого. Ну, совсем одинаковые! У первого чубчик подстриженный. И у другого подстриженный. У первого веснушки на носу. И у другого на носу. И курточки с якорями на рукавах, и черные штаны — все одинаковое.
— Мальчики, как вас зовут? — спросила она.
— Вовка, — ответил первый.
— Женька, — ответил второй.
— А как же вы не перепутаетесь? — удивилась Рената. — Вы же совсем-совсем похожие.
— Мы не перепутаемся! — засмеялся первый.
— Я же знаю, что я — Женька! — засмеялся второй.
— А мама ваша не перепутает?
— Мама не перепутает, — ответил первый и опять засмеялся, — а вот папа… Он вчера Женьке ка-а-ак дал подзатыльник. Я мамин стиральный порошок рассыпал, а он ему — по затылку!
Второй насупился. Потом тоже засмеялся и закричал:
— А помнишь, я очки разбил, а тебя бабушка туфлей… Вот смеху было!
— А почему ты не сказал папе, что это ты порошок рассыпал? — спросила Рената Вовку.
— Охота была! А Женька сам первый никогда не признается. Всегда на меня сваливает… А вот тебе слабо сказать дядьке, чтоб он покатал!
— И ничего не слабо! Вот пойду и спрошу.
— Пойди, пойди. Он тебе даст по шее!
— И пойду! И ничего не даст, — Рената подошла поближе к трактору и крикнула: — Дяденька! Покатайте меня, пожалуйста.
Тракторист улыбнулся:
— А ты шустрая! Ты у них за бригадира, да? Давай руку!
Он мигом втянул Ренату в кабину.
— Тебя как зовут?
— Рената.
— Чудное имя!
— Плохое?
— Нет. Что ты! Хорошее! Только я никогда не слыхал. Ну вот Рената, а меня зовут Сергей… Николаевич. — Он засмеялся. — Только меня так никто не зовет. А просто — Сережа. Значит, покататься хочешь? А знаешь что, Рена? Давай будем сразу кататься и дело делать.
— Правда. Давайте будем работать, дядя Сережа.
Тракторист стал нажимать какие-то рычаги, педали. Стальная: рука с ковшом сзади трактора поднялась высоко вверх. Зато впереди опустился к земле широкий стальной нож. Мотор загудел еще сильнее. Трактор понатужился и пошел вперед. Нож скреб по земле и собирал кучки глины, камни, щепки. Они ползли впереди, переворачивались, крутились. Их становилось все больше и больше. Тракторист дал задний ход.
