Игорь Негатин
Право остаться
Послушайте! Не буду врать,Не обещаю легких наград,Взамен предложу достойныеДни, что ожидают вас.
Уолт Уитмен. Песня Большой Дороги
1
Метель – это плохо. Плохо в любом случае – сидишь ли ты в жарко натопленной избушке или пытаешься найти укрытие среди лесов и горных перевалов. Метель – это серьезная преграда на твоем пути, и если ты не утратил способностей мыслить и оценивать свои шансы, то не станешь спорить с природой и уж тем более полагаться на ее милосердие. Она равнодушна к твоей жизни, твоим мечтам и желаниям. Живой ты или мертвый – поверь, ей безразлично. Ты уже стал частью этого мира. Как снег или холодный, пронизывающий до костей ветер. Если уж настигла такая напасть, то остановись и жди, пока уляжется ветер и хоть немного прояснится горизонт от этой белесой и слепой хмари…
На берегу застывшего озера стоял бревенчатый дом.
Небольшой, приземистый, добротно срубленный, он так органично вписывался в зимний пейзаж, что казался очередной причудой Создателя, как эти гранитные скалы или пирамиды заснеженных елей. Если бы вы заглянули в одно из окон, то увидели квадратную комнату, крепко сколоченный стол, лавки и медвежью шкуру, брошенную на пол. Двухъярусные койки, полки с жестяными банками и два сундука, окованных железными полосами. В большом камине, сложенном из плоских камней, потрескивал огонь, даря благословенное тепло и уют. Суровый, северный уют – по-мужски грубый, без лишней мишуры и дорогих безделушек.
– Разыгралась метель… – сказал я, – так и лютует. Занесет нас.
– Двери придется раскапывать, – спокойно кивнул мой собеседник.
Ему сорок пять, но выглядит гораздо моложе. Невысокий, кряжистый, круглолицый и русоволосый. Топорщилась жесткая щетка усов, которая придавала ему задиристый вид. Он сидел за столом и кромсал жареный окорок толстыми, аппетитными ломтями, иногда бросая взгляды на замерзшее, покрытое морозным узором окно.
Простой, но сытный ужин. Мясо, квашеная капуста и немного солений. Исходил паром чугунок с вареной картошкой – редким лакомством для здешних земель. Рассыпчатая, белая, приправленная сухим укропом. Рядом стояла миска с нежными кусочками сугудая[1] и тарелка с грибами. Ну и запотевший графинчик водки – куда же без него.
– Давай, Саша, выпьем. Праздник все-таки. Новый год на дворе.
– Давай… – вздохнул я. Подбросил несколько поленьев в огонь и вернулся к столу.
– Ну что, будем? – спросил он и поднял кружку.
– Обязательно будем, Михалыч…
– За кого пьем?
– За тех, кто в пути.
Сколько же прошло времени с того момента, как я оказался в этом мире?.. Полтора года? Да, время летит быстро, и эти земли уже не кажутся мне чужими. Я породнился с холодным северным краем. Полтора года… Не люблю оглядываться и ворошить прошлое, вспоминая события, в которых приходилось участвовать. Вустер, Форт-Росс, Ривертаун, Брикстоун… Погони и перестрелки, находки и потери. Многое изменилось. Даже слишком многое… Марк Брэдли любил повторять: «Алекс, не вороши былое! Там нет ничего нового!» Он был прав, но увы – зачастую память преподносит очень неприятные сюрпризы! Она не спрашивает о наших желаниях, а молча входит в дом и садится у камина, чтобы оживить картины минувших дней.
За окном бесновалась вьюга. Безудержная, сумасшедшая. Выл ветер, швыряя снег в глухие от мороза окна. Год назад мы с ребятами попали в такую же завируху! Жуткая была погода…
2
– Алекс, черт тебя побери, куда ты вечно лезешь?! – Марк рванул меня за рукав и свалил на пол. Надо заметить – вовремя! Раздался выстрел, и мутное от грязи стекло разлетелось на куски, осыпая нас мелкими осколками. Совсем рядом, неподалеку от входной двери, хрипел незнакомый и очень невезучий горожанин, который умудрился попасть под выстрел и получить заряд картечи. Ему уже не помочь – отходит. После таких ранений не выживают.
Грохнуло несколько выстрелов, и кто-то закричал. Визгливо, жалобно и очень матерно. Трясущимися от спешки руками я загнал патроны в магазин винтовки. Уже полгода в этом мире, но все никак не привыкну, что каждый местный оборванец так и норовит разрядить свою пушку в Александра Талицкого! Хотя если хорошо подумать да разобраться, то мистер Фоули совсем не так прост: он далек от привычного всем образа бандита с большой дороги! За ним, конечно, такое личное кладбище, что любой медик умрет от зависти, но он – джентльмен!
Позади меня, под высаженным окном, сидел Брэдли и что-то глухо ворчал себе под нос. Сомневаюсь, что эти слова можно назвать приличными! Скоро он разозлится и зарычит, как раненный в задницу медведь. Он прав – мы на взводе! Готовы проклинать и погоду, и нашу удачу, и этот железнодорожный полустанок на южной границе округа. Ну и мистера Фоули, куда же без этого головореза!
– Он неплохо устроился! – усмехнулся я и клацнул затвором, загоняя патрон в ствол.
– Надо их добивать, и как можно быстрее! – рявкнул Марк и несколько раз выпалил в сторону гостиницы.
– Как ты к ним подберешься?!
– Откуда мне знать, черт побери?! Думай!
Я чертыхнулся и перебрался поближе к входной двери, стараясь не испачкаться в крови убитого. Господи, сколько же в нем крови?! Будто свинью свежевали! Весь пол измазал! Толкнул дверь, и едва она распахнулась, как послышался выстрел, и картечь ударила в порог. Меткая тварь! Так и умереть недолго. Осторожно осмотрел улицу… Пусто. Если не считать двух трупов перед гостиницей и брошенной корзины с покупками. Какая-то местная дамочка шла из бакалейной лавки, но ей не повезло. Лежит на земле, прямо перед верандой. Судя по обильным пятнам крови на снегу и одежде, женщине уже не поможешь.
Прямо перед баром, в котором засели мы с Марком, находилась захудалая гостиница. Не понимаю, как она еще не закрылась. Здесь проезжающие бывают раз в год, и то по большим праздникам. Люди не любят заброшенных городков. Почему? Не знаю. Может, они боятся, что эта разруха заразна?
Городок стал серым. Выглядел так, словно здесь стоит вечная осень. Серые дома, серые лица. Взгляды, которыми провожают здешние жители, и то серые от тоски и безысходности. Даже снег был серым, с черным налетом угольной пыли.
Сержио Моретти рассказывал, что еще пять лет назад этот железнодорожный полустанок был довольно оживленным местом. Рядом находились два рудника, на которых добывали железную руду, и жители даже при всем желании не могли пожаловаться на скуку. Веселое было местечко! Шлюхи, салуны и отделение Вустерского коммерческого банка. Увы, как это часто бывает, рудник иссяк и перестал давать прибыль. Люди не стали дожидаться официального предложения от властей и понемногу разбрелись, разъехались по другим городам. Из прежде трехсот жителей сейчас и четверти не наберется. Остались бездельники, неудачники и местные забулдыги, которые заканчивали выгребать остатки рудных залежей и… пили. Господи, как здесь пили! Вусмерть!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
